– Могу я прикоснуться к тебе?
– Можешь.
– А поцеловать?
– Тоже.
– И…
– Хватит спрашивать, Вельгар! Все ты можешь. Только действуй уже наконец. Знаешь, сколько я ждала этого?
Он издал нервный смешок, но затем коридор поглотила тишина, и лишь выглянув из-за угла, можно было увидеть, насколько близко Вельгар и Матти стоят друг к другу. Руки к рукам, плечи к плечам, грудь к груди… Уста их соприкасались тоже. Тонкие руки Маттиолы лежали на широких мужских плечах, путаясь в длинных волосах лунного цвета. Вельгар наклонился к ней еще ниже, и те скрыли их от меня завесой. Слышалось лишь прерывистое дыхание и звуки поцелуев, тихие и влажные, которые никто не имел права слышать. Они заставили меня устыдиться и вспомнить, зачем я вернулась в замок на самом деле.
Решив, что отвлекать Маттиолу в такой момент будет верхом кощунства, я отправилась искать Гектора самостоятельно. Первую половину дня он обычно проводил в конюшне за подковыванием лошадей, а вторую – за изготовлением оружия. Сейчас же он, должно быть, и вовсе не вылезал из-за наковальни: заказы на выплавку копий и мечей сыпались от Мидира сотнями, и еще вчера на рассвете я случайно повстречала Гектора в коридоре: он сказал, что только возвращается из кузницы, чтобы немного вздремнуть перед тем, как отправиться туда вновь. «Трудолюбивый, работает на благо своего туата денно и нощно, прямо как сестра и брат», – подумала я тогда.
Но, похоже, мальчишка наконец-то научился сносно врать.
– Нет мальца здесь. Как ушел прошлым вечером, так и не приходил еще. Отсыпается, наверное, – ответил кузнечный мастер, и за звонкими ударами его молота, высекающего искры из раскаленной добела стали, я едва расслышала, что именно он сказал. Все в кузнице дышало жаром, и стоило мне пробыть там всего с минуту, как по спине уже стекал соленый пот. – А, может, в город наконец-то поехал за огнедержцами. Он ведь все наши перебил, дурак криворукий! Уволить бы его к собакам за такое, чтоб неповадно было, но талантливый же мальчишка, зараза, упорный…
– Простите, вы сказали «огнедержцы»? – переспросила я и принялась обмахиваться рукой, сместившись поближе к раскрытым воротам.
– Да, госпожа, это мы, кузнецы, так закаленные вёльвами склянки называем, в которых драконий огонь храниться может. Раньше мы их не использовали, но теперь, когда столько оружия выковать надо, только с драконьим огнем успеть и можно. У нас целый ящик огнедержцев был, пока Гектор не уронил его прямо под копыта нашему рабочему мерину. Видно, как с кузницы вечером выходит, так по девкам идет гулять. Возраст-то самое оно. Вот и не высыпается, а днем щелкает клювом.
– Значит, ночи он не в кузнице проводит, хм… А насчет огнедержцев, это вы своими глазами видели? В смысле, как он их разбил, – спросила я, но, заметив, как кузнец смотрит на меня из-под сведенных бровей, осеклась. Не хватало еще посеять в нем подозрение, будто Гектор на самом деле вор! Даже если это и впрямь так. – Впрочем, неважно. Продолжайте работу. Я попрошу драконов лично помочь вам с выплавкой. Так никакие склянки не понадобятся. И быстрее будет, и безопаснее.
– Спасибо, госпожа! Да будет славен ваш век, госпожа!
В отличие от ленивых высокородных господ вечно занятые рабочие не славились красноречием и длинным языком. Поэтому, довольная уже тем, что кузнечный мастер вообще решился поведать мне об инциденте с Гектором, я решила более не пытать человека и спешно покинула кузнецу. Голова кружилась от духоты, но, вопреки надеждам, от глотка свежего воздуха легче не стало. Я успела взмокнуть до нитки, пока дошла до замка, погруженная в мысли одна страшнее другой.
Драконий огонь недаром звали солнечным – горячее пламени нельзя было ни высечь, ни раздобыть. Его хранили бережно, а коль разливали, то не могли оправиться от ожогов не один год, ибо даже камни плавились в этом огне, как глина. Единственное, для чего драконье пламя использовалось в мирные дни – это для согрева в месяц воя, когда самый лютый мороз тушил и очаги, и жизни. Даже кузнецы избегали его, настолько сложно было обращаться с ним, чтобы не превратить и себя, и оружие в жидкое месиво. Но если уж удавалось закалить в драконьем пламени меч, то не стоило сомневаться: он будет верно служить поколениям людей и сможет рассечь даже мрамор, сколько лет в ножнах не пролежит. А еще только солнечное пламя могло расплавить то, что брали ни молоты, ни стрелы – драконью чешую.
Я покружила по замку еще немного, но, как и Гектора, Сола нигде не было, и никто его не видел. Тогда мне пришлось возвратиться к маковому полю и выполнить учительский наказ, взяв в руки меч. Тренировка затянулась до самого заката: из-за дурных мыслей, лезущих в голову, я никак не могла сосредоточиться, из-за чего рубящие удары меча очень скоро превратились в обыкновенное размахивание палкой. Мышцы болели, а косы, заплетенные Матти этим утром, растрепались. Красные пряди в них даже не блестели на солнце, а словно поглощали свет. Я невольно вспомнила о Селене, расчесывая их гребнем после окончания тренировки и купания, но сразу тряхнула головой, решив лишний раз не тревожить улей, пока тот тих.
– Одна хочешь спать? С чего бы это? – нахмурился Сол, когда я улеглась в свою постель вместо того, чтобы пойти следом за ним в башню, как делала это каждый день. Урчание и тепло дракона слишком убаюкивали, чтобы я смогла проснуться посреди ночи, а Солярис слишком наблюдателен: поймет, что притворяюсь и не сплю. Рисковать было нельзя.
– Мы с Матти давно не устраивали посиделки. Хотим погадать на углях.
– Разве девицы не накануне Эсбатов гадают?
– Именно так, но напомнить тебе, где мы были во время летнего Эсбата? Надо наверстать упущенное.
– Понял, – кивнул Сол. В конце концов, гадания были излюбленной нашей забавой, ради которой я и раньше не раз выпроваживала его за дверь. – Да уж. Драконам с девицами, гадающими на суженого, и впрямь не по пути. Пойду лучше «Память о пыли» почитаю. До сияющего утра, драгоценная госпожа.
Я зарылась лицом в простыни, когда Солярис запечатлел целомудренный поцелуй на моем лбу, прежде чем уйти, и закрыла глаза. Конечно же, никакая Маттиола не пришла ко мне в ту ночь – еще во время купаний я велела ей остаться сегодня в своих покоях и провести время с братом или даже с Вельгаром, если она того желает, но только не ходить ко мне. Потому что на положенном месте она бы все равно меня не застала.
Чем меньше дней оставалось до военного похода на Керидвен, тем хуже замок спал. Даже после полуночи под его башнями маршировали и тренировались солдаты, а через ворота проезжали телеги с провизией и новобранцами. Я вслушивалась в шепот слуг, от бессонницы сплетничающих в своих каморках, и в цокот посыльных воронов по крыше, пока брела по коридорам в утепленной накидке, наброшенной поверх ночного платья. Как я и думала, Гектор ушел из кузницы не позже положенного – хускарлы сразу же доложили мне об этом и также сообщили, что до своей комнаты он не дошел, пропал где-то на лестничных перелетах. Значит, у меня наконец-то появился шанс поймать их с Солом с поличным.
Я старалась идти медленно, чтобы не издавать лишних звуков, но когда впереди показались затухшие факелы и шторы из паутины, знаменующие собой начало драконьей обители, я позволила себе ускориться. В заброшенной башне Соляриса меня и впрямь ждали двое, но отнюдь не те, кого я рассчитывала там застать.
– Посмотри-ка… А наш братец-то не промах, раз к нему драгоценная госпожа по ночам шастает! Вот же повезло!
Под стрельчатым окном, где мы с Солярисом обычно играли в шахматы, сидел юноша лет двадцати пяти на вид. Лишь по озорной улыбке в четыре ряда острых зубов-гвоздей я признала в нем одного из тех драконов, которых видела еще в Медовом зале на заключении мира. Только тогда, помнится, он был не один, а вместе с…
– Осилиал, гляди! Сестрица правду сказала, у них даже серьги одинаковые. Это дейрдреанская традиция? Или уже драконья? Мы так давно не бывали на континенте…
Кто-то тронул меня за правое ухо, и я непроизвольно отскочила в сторону. Когти на протянутой ко мне руке были иссиня-лиловые, точно у покойника, а запястье окольцовывала серо-голубая чешуя. Спустя секунду из-за двери показался весь юноша целиком – один в один тот же, что сидел на подоконнике. Близнецы. Оба были не только идентичны друг другу вплоть до изумрудных одеяний с эмалевыми поясами, но и подозрительно напоминали хорошо знакомое мне семейство. Только глаза не янтарь, а скорее лавандовые лепестки, словно те, которыми была набита моя подушка. Волосы у обоих шли прямой линией на уровне подбородка, подстриженные в идеальной симметрии; светлые, как у Сола, но с прохладным морским оттенком, словно кто-то сбрызнул их лютиковой настойкой. На лицах у близнецов читалось хитрое, опасное выражение, и, придирчиво осмотрев их обоих, я убедилась в своих выводах окончательно.
Велиал и Осилиал. Старшие братья Соляриса.
– Эй, Велиал, кажется, мы напугали ее, – хихикнул тот дракон, который вышел из-за двери. Второй, спрыгнув с подоконника, прильнул к брату боком. Оба нависли надо мной нос к носу, позволяя рассмотреть даже желтые прожилки в хризолитах, которые раскачивались у них в ушах.
– Не мы напугали, а ты. В зеркало свою рожу видел?
– А ничего, что они у нас одинаковые?
– Вранье. Мы с тобой совсем не похожи!
Они принялись ссориться и толкаться, как дети, издеваясь не то друг над другом, не то надо мной. Судя по тому, как оба то и дело косились на меня, только моих рукоплесканий они и ждали. Поэтому, не желая оправдывать их ожидания, я продолжила стоять молча и только выразительно сложила руки на груди.
– Смотри, она даже не улыбнулась…
– Какая суровая! Будешь так много хмуриться, состаришься еще быстрее. Люди так мало живут…
– Вы закончили? – спросила я, выдержав паузу, когда они наконец-то перестали обмениваться шутками и затихли, утомленные моим безразличием. – Боюсь, мы не знакомы. Велиал и Осилиал, верно? Солярис рассказывал о вас…