ней с таким мрачным выражением лица, что ей было страшно посмотреть в его глаза. — Ты должна знать, что может статься с твоим миром. Глянь ещё раз на моё прекрасное Убежище…
Люция моргнула, но заставила себя вновь посмотреть на прекрасные виды. Только теперь она осознала, что зелени стало куда меньше. Миля, две — а дальше зелень сменилась чёрной выжженой землёй, а после и оборвалась, будто зазубренная скала. Голубое небо обратилось в холодную, зыбкую тьму, сквозь которую не прорывалось сияние даже самых ярких звёзд.
Убежище теперь оказалось лишь городом и жалкой милей зелени — и осыпалось в пустоту.
— Что это? — выдавила она из себя короткий, но логичный вопрос.
— Бессмертный по имени Дамен был сотворён вместе с Эвой, но выбрал убийство. Он был как и Родич Огня, думал, что надо уничтожать всё, будто пламя… Вот только у Каяна реального выбора нет, он и есть Огонь. А у Дамена он был, и он решил причинить нам вред. Попытался уничтожить нас. Прошло столько лет после его атаки, и так мало осталось чар, чтобы удержать этот мёртвый мир… Без Родичей Убежище стало просто осколком, и только часть нас осталась в живых. Я использовал уже столько сил, чтобы укрыть правду от других… И удержать это место так долго, как я смогу.
Никто не должен нести в гордом одиночестве это страшное бремя, а ведь ему претила сама мысль о том, что он вынужден рассказать ей!
— Родичи… А если вернуть кристаллы сюда, это ведь поможет?
Он склонил голову
— Не исправит всего… Но сохранит то, что осталось.
Люция кивнула, чувствуя, как уверенность загоралась в её душе.
— Тогда я должна сделать это. Найти Каяна, заключить его в клетку… И вернуть остальных Родичей сюда, как и его. И тогда и мой мир, и Убежище останутся жить.
Конечно, это не настолько просто, как звучало, но она должна попытаться.
Тимофей не позволил себе и короткой улыбки, но надежда на мгновение сверкнула в его глазах.
— Скажи хоть что-то, — промолвила она, когда он так и не нарушил тишину и словом. — Или ты вытолкнешь меня в ближайший портал, чтобы я могла вернуться в мир смертных?
— Ведь ты слышала то, что я уже говорил до этого, что я закрыл каждый путь, что ведёт отсюда.
Она покачала головой.
— Ну открой хоть на минутку!
— Без остальных старейшин это займёт больше времени.
— Я могу помочь тебе!
— Нет, это только моя ноша… А ты должна отдохнуть перед тем, как вновь столкнёшься с Каяном, — он будто бы говорил с собой. — Останешься в башне, отоспишься… Как только я смогу, клянусь! — я верну тебя в твой мир, и ты сделаешь всё, что можно, чтобы спасти нас, если действительно жаждешь этого.
И Люция знала — ничего в своей жизни она не желала больше.
Глава 8. Магнус. Лимерос
— Скажи мне, отец, — Магнус крепче сжал поводья своей лошади, — куда ты упрятал бабушку, в глыбу льда? Только в ней можно скрыться на столько лет.
Король не проронил ни слова — он вообще молчал уже полдня. Они уже успели дважды сменить лошадей, а Гай не вмешался и в порядок шествия — всё так же смотрел в спину Мило, не оборачивался на Магнуса и Клео за собой, не косился и на Энцо, замыкающего процессию.
Магнусу хотелось вырваться вперёд. Он не мог думать ни о чём, кроме Клео, когда она ехала так близко к нему — даже определить направление, хотя, кажется, двигались они на восток.
Они все — ведомые Гаем, как бы страшно это не звучало.
Остановились, впрочем, по первому же требованию короля — Мило и Энцо с необычайной прытью бросились разводить костёр, а Магнус направился к отцу. Тот выглядел всё хуже и хуже, побледнел, будто бы стремился слиться со снегом, и кожа теперь была испещрена сине-фиолетовыми узорами.
— Солдаты Амары следуют за нами, — промолвил он.
— Я знаю, — кивнул король.
— И что делать? Твоя жена, несомненно, очень обрадуется, когда узнает, что твои слова и медяка не стоят.
— О, моя жена очень бы удивилась, если б я сказал правду, — он кивнул Мило и Энцо. — Это ваша забота.
Стража даже не удивилась — они с лёгкостью запрыгнули в седла и направились туда, откуда прибыли.
Магнус знал, о какой заботе речь — и, видит богиня, не был против.
— Сколько же ещё понадобится времени на дорогу? — спросил принц.
— Нам в Ричс.
— Ричс? Я что, правду говорил о льдах?
Ричс — это лишь участок земли рядом с Гранитным Побережьем — просто торфы и заледеневшие долины. Нет места холоднее в Лимеросе — и нет в мире ничего холоднее, чем сам Лимерос. Там никогда не тает лёд, и даже когда на западе лето позволяет снегам подтаять, холод сковывает Ричс пуще прежнего. Только одна деревушка цепляется за жизнь в бесконечном море льда — и чудо, что он не похоронил под снегом и себя, и Селию Дамора, прячущуюся, вероятно, среди местных жителей.
Но король не проронил больше ни слова, отвернулся от своего сына и двинулся к реке, собираясь наполнить водой свою флягу. Магнус шумно выдохнул воздух и направился к Клео — та отчаянно куталась в меховый плащ, пытаясь спрятать лицо от нещадного ветра.
— Как вы выдерживали этот холод? — возмутилась она.
Он едва-едва замечал даже бурю — не то что это.
— Может, всё от того, что моё сердце — глыба льда?
— Я думаю, оно всё же чуточку оплавилось по краям.
— О, нет, — Магнус ухмыльнулся. — Сердца Лимероса не тают… Наверное, в Ораносе от нас должна бы остаться только лужа…
— Оранос обнажит истинную душу. Там так тепло, цветы, деревья… — её голос затих, а во взгляде плескалась тоска по родному дому. Но девушка ничего больше не сказала, только устало опустилась на поваленное бревно и стянула перчатки, потянулась руками к пламени. Магнус устроился рядом, но он всё ещё не мог заставить себя отвернуться от отца.
— В Лимеросе тоже есть деревья, — проронил он.
— Нет, — она лишь досадливо покачала головой. — Это совсем не те деревья…
— Возможно. Выпьешь? — он протянул Клео свою флягу, но та бросила на неё лишь опасливый взгляд.
— Вода или вино?
— Вода.
— Как жаль… Вино могло бы немного согреть меня в этот жуткий день.
— Как видишь, моё согласие даже ничего не изменит.
Она коснулась его перчаток будто специально, когда забирала флягу — но позволила себе только маленький глоток.
— Энцо и Мило отправились убивать их, верно?
— Да. Неужели это беспокоит тебя?
— Возможно, ты удивишься, милый, но я год назад ветра-то боялась, не то что смерти.
— И сейчас? — он весело изогнул бровь.
— Подрагиваю иногда, знаешь. Ветра Лимероса тому доказательство.
Ему так хотелось обнять её, подарить своё тепло — но сердце таяло слишком быстро, а пламя плясало рядом, и он заставлял себя смотреть на огонь.
— Не волнуйся, вскоре Лимерос покажет тебе, что такое холод — Ричс умеет напоминать об этом, — он подхватил какую-то маленькую тростинку и бросил её в костёр.
— А туда долго добираться?
— День-два, если папа не упадёт с лошади ещё раньше.
— Я б не отказалась посмотреть на это, — его «папа» странно резануло слух.
Он как-то странно, резко улыбнулся.
— Ну, я б тоже, наверное.
— А что насчёт твоей бабушки? Я знаю, ты столько лет не видел её, но ведь помнишь что-то полезное?
Он отчаянно тянулся к детским воспоминаниям — но не было ни одного мига, в который ему хотелось бы вернуться.
— Мне было лет шесть, может, меньше, когда мне сообщили о её смерти… Совсем немного времени прошло после смерти дедушки… Я даже не могу вспомнить, что мне тогда говорили — но когда люди обычно пропадали, это означало смерть. Я помню чёрные-чёрные волосы и тонкую седую прядь, — он коснулся локона Клео, что упал на лоб, жалея, что кожаные перчатки не позволяли коснуться её кожи. — Помню, что на её шее всегда висел маленький кулон — две скрутившиеся серебряные змеи с рубиновым взглядом.
— Прекрасна.
— Именно…
— О да, — улыбка её родилась — и умерла в тот же миг. — Как думаешь, у твоего отца есть Родич Воздуха?
Она покосилась на короля, сидевшего на корточках у реки с опущенной головой — такого бессильного, опустошённого… Магнус смотрел на человека — но видел лишь тени своих страхов, засевшие во взгляде Гая.
— Может и нет… Он спрятал его куда-то, наверное, — он склонил голову, пытаясь подумать над её вопросом. — Но он так боится, что Родич могут обнаружить… Может, и взял с собой.
— И ты понятия не имеешь, как на самом деле.
— Именно, — он тихо фыркнул. — Ну, у тебя ведь есть Родич, да?
Она потянулась за обсидиановым шаром, будто бы пытаясь удостовериться в его существовании.
— Это спасло нам жизнь, — в холоде Лимероса лишь мерно сияла обсидиановая поверхность, — и мы видели, к чему всё это привело. Но я хочу большего, понимаешь?
— Понимаю, — кивнул он. — Мой отец не пошёл бы туда, если б не знал о том, что бабушка нам точно поможет. И я б не пошёл — если б не знал, что могу разрушить проклятье.
Выражение его лица внезапно стало каким-то жутким.
— Посмотрим, вдруг она отыщет Люцию? Ведь та помогла же Каяну воспользоваться Родичем Огня.
— Может быть, — эта мысль вызывала у него почти физическую боль. — Но мы не можем утверждать, пока не спросим, ты же знаешь.
— Не вижу никаких больше причин для его чар.
— Если она помогла ему, то поможет и нам, — Магнус старался говорить уверенно.
— Ты безнадёжно оптимистичен, когда дело касается твоей сестры.
— Возможно, ты права, — Магнус сглотнул, — но ведь это не означает, что я ошибаюсь?
…Прошло, казалось, совсем мало времени — но Мило и Энцо уже вернулись, равнодушные, будто бы их попросили просто принести воды. Король Гай тоже поднялся со своего места — правда, ему пришлось опереться на стражника, — взобрался грузно на свою лошадь и первым тронулся в путь.
Они ехали долго — целых три дня, ведь король часто останавливался в небольших заснеженных деревнях, минуя осыпанные льдом города. Солдаты Амары боялись дальневосточных деревень, холод не пускал их сюда, и никто не мог проронить и слова императрице о том, какое предательство совершил король Гай.