Люция вынула янтарный шар из кармана и положила его на ладонь, выдохнула воздух и призвала его силу — страх, боль, ненависть пламени… Даже будучи слабой, она могла вызывать зверя. Она чувствовала, как пылало пламя, лилась вода, земля и воздух сплетались воедино на её пальцах, как магия текла по венам, оставляя её единственно свободной… Сегодня она не хотела разрушить весь мир, сегодня она пыталась дать ему что-то.
Ему нужна была украденная магия.
Она, будто бы с Миленьей, вновь сосредоточилась на чарах в воздухе — чарах, что невидимым облаком кружились вокруг неё. Они отсвечивали алым и крутились вокруг неё лёгкой спиралью, вечным алым знаком. И она чувствовала, как он был уязвим.
Каян — это пламя.
Шар засиял, и Каян тихо простонал.
«Что ты творишь?»
— Ведь Тимофей не единственный, кого тебе следует бояться…
Пламя окутало Люцию и Йонаса. Было так жарко, что она даже утратила контроль — и рукав её плаща вспыхнул.
Или это магия Каяна?
Йонас так быстро потушил плащ, что тот даже ничего больше не задел, а вокруг них чернотой вспыхнул круг.
— Это сработало? — спросил он. — Ты пыталась заманить его в ловушку?
— Не знаю, — Люция взглянула на янтарный шар.
Йонас тоже всмотрелся в шар.
— Его там нет.
«Твой спутник так легко играет словами… — прошипел Каян. — Твоя магия всё так же всесильна, маленькая колдунья, вот только сегодня ты опять проиграла!»
— Так я попытаюсь ещё раз, — Люция сжала шар в руке, попыталась призвать чары, но она истратила их слишком много.
— Проклятье!
«О, моя маленькая… Ты не столь невинная девушка, не та, кого я встретил в тёмный час, да…»
— Я ведьма, что станет твоей гибелью.
«Увидим. Ты ищешь отца? Брата? Ну так ты сможешь путешествовать столь же быстро, чтобы увидеть их до того, как императрица вырвет их сердца…»
Глава 27. Амара. Пелсия
Погибло пятьдесят три человека — и большинство из них были просто затоптаны толпой.
— Неудачники… — Амара сделала большой глоток вина, терпеливо выслушивая новости от Курта. — Эти отвратительные, жестокие крестьяне ненавидят меня?
— Нет, Ваше Величество, они всё ещё восторгаются вами.
— Замечательно.
— Вы желаете казнить заключённых? — он коснулся своей забинтованной культи. — Я рассматривал вариант публичного обезглавливания. Потом можно насадить их головы на шипы и показать всем, как будет весело преступникам!
— Вот как тут происходят публичные казни, — хмыкнула Амара, немного удивлённо изогнув бровь.
— В Лимерисе — да, — кивнул он, — Ваше Величество…
— А в Крешии мой отец любил привязывать заключённых к столбам и пороть их, пока их крики не утихали… Обычно это занимало не так уж и много времени. И, знаешь, я очень часто в своей жизни вынуждена была присутствовать на подобных казнях.
Курт отступил от неё на несколько шагов.
— Если это порадует императрицу, то, конечно, мы могли бы организовать что-то подобное и…
Она лишь равнодушно посмотрела на него, пытаясь унять отчаянное раздражение.
— Нет. Это совершенно не порадует императрицу, если ты желал спросить меня об этом.
Порадовать императрицу могло исключительно возвращение Каяна — чтобы он наконец-то сказал ей, что делать, дабы её Родич Воды воспылал силой и дал ей это могущество.
Она печалилась, конечно, о жизни горстки пелсийцев, но ведь это в целом не имело никакого значения, равно как и попытки её бывшего любовника отрубить ей голову.
Важно только одно — магия. Её будущая несметная сила!
Она содрогнулась, отвлёкшись на Нериссу — та долила в стакан Амары вина, — и вновь посмотрела на Курта.
— Не хочу казни, — наконец-то проронила она, проведя тонким пальцем по краю бокала. — Пусть сидят в яме, пока я не решу, что именно для них порадует меня…
Да, вождь Безилий если и сделал в этой жизни что-то полезное, так это тюрьму! Глубокая, узкая яма, да ещё и со стенами, по которым не взберёшься — оттуда не сбежать! Амара, впрочем, не собиралась расслабляться — она приказала десятерым постоянно дежурить у Феликса и Тарана, ведь вдруг проклятые сумеют отрастить крылья и улететь оттуда?
— Простите меня, Императрица… — Курт отвёл взгляд, пытаясь подавить отчаянный страх, — но я должен ещё раз напомнить о том, чем может закончиться длительное пребывание в Пелсии…. Вы видели, что люди восторгаются вашими обещаниями, но даже вопреки этому они опасны, склонны к насилию, они будто дикие звери, что могут причинить вам вред! А я уж не говорю о митиканских повстанцах, да и о прочих, что могут прибыть из-за моря… — он содрогнулся. — И это открытое, слабое место слишком опасно для вас — здесь нельзя оставаться!
Она зажмурилась, чувствуя в голове пульсирующую боль от звука его отвратительного голоса.
— И что ты можешь предложить мне, Курт?
— Мне бы хотелось сказать, что Оранос — тоже наше королевство! — прекрасное место. Золотой Город, королевский дворец… Для вашего величия это подойдёт куда больше, и вы будете драгоценным бриллиантом этого места!
— Я знаю, насколько красив тот дворец, — равнодушно фыркнула Амара. — Однажды я там уже бывала.
— Я написал своему отцу о том, что мы можем приехать, и он был бы очень рад этому! К тому же, в вашу честь мы устроим прекрасный праздник, а портниха, самая лучшая во всём государстве… И сам Лоренцо Тавера — вы знаете о нём? — они создадут самое великолепное платье, в котором вы выйдете и к Оранийским подданным, чтобы поприветствовать их!
Амара посмотрела на него так пристально, что тот вновь отступил.
— Не знаю… — она вновь скользнула кончиками пальцев по ободку бокала. — Милая Нерисса, что ты об этом думаешь?
Нерисса на мгновение замерла, будто бы и вправду пытаясь ответить на этот вопрос правильно.
— Да, Лоренцо Тавера действительно может создать замечательное платье, тут господин Курт не ошибается. Ведь именно он был создателем платья принцессы Клейоны, того самого, в котором она пошла под венец.
— Но стоит ли нам отправляться в Оранос?
— Мне кажется, это должно быть только вашим решением, Ваше Величество.
— О, господин Курт, — Амара подалась вперёд, внимательно рассматривая главного королевского советника и пытаясь подавить пылающее в ней раздражение. — Это замечательная идея, но я ещё не готова покинуть Пелсию… Ты поедешь вместо меня, будешь смотреть, как это платье сошьют, подготовишь праздник. И ты немедленно покинешь Пелсию, чтобы заняться этим!
— Что? — нахмурился Курт. — Но ведь… Я считаю, идти стоит нам двоим, я ваш главный королевский советник и…
— И именно поэтому мне столь важно, чтобы именно ты представлял меня там, при дворе Ораноса. Тем более, там твой отец.
— Но я надеялся поприсутствовать здесь, когда наконец-то захватят принца Магнуса!
— Разумеется! Но ведь ты так любезно указал мне на вопросы, о которых я совершенно забыла, а они намного важнее для меня, чем принц! Платья, оранийские празднования… — Амара отмахнулась от него. — Покинешь деревню до захода солнца, Курт, и это не обсуждается. Я приказываю.
Его челюсть напряглась, и она почти ожидала, что сейчас в очередной раз он попытается спорить с нею — тогда придётся отрубить ему ещё одну руку. Она была бы не против.
Но он лишь твёрдо кивнул ей в ответ.
— Как прикажете, Ваше Величество.
Курт быстрым, ровным шагом направился из комнаты, а Амара жестом указала на стражника у двери.
— Проследи, чтобы этот человек действительно выполнил мой приказ.
Стражник низко поклонился и последовал за Куртом — шаг в шаг.
«О, маленькая императрица, ну, мне кажется, ты действительно тут абсолютно всё контролируешь…»
Амара уцепилась за кубок, содрогнувшись от одного звука голоса Каяна, такого неожиданного после его долгого отсутствия — три дня он молчал!
— Нерисса, дорогая, ты тоже пока что можешь быть свободна, — обратилась к ней Амара.
— Как прикажете, императрица, — в отличие от Курта, девушка лишь коротко поклонилась и покинула комнату.
Ах, если бы все были столь послушными и прекрасными, как Нерисса Флоренс, насколько бы краше стала её жизнь! Амара с мягкой улыбкой на губах наблюдала за тем, как её любимая служанка закрывала за собой дверь и только качала головой.
— Ну, когда же придёт время для ритуала?
«И этими словами ты приветствуешь меня после того, как меня столько не было? Я в восторге, моя маленькая императрица!»
— Я не маленькая императрица, — голос её прозвучал более раздражённо. — А Величественная!
«Ты так расстроена… Это из-за меня или из-за этого мира?»
— Я едва не умерла, пока тебя не было. Меня попытались уничтожить повстанцы, в месте, в котором я нахожусь только из-за тебя! А ведь ты обещал, что тут я стану важнее всего на свете…
«Но ведь ты жива, да ещё и так прекрасно выглядишь. Я не слеп — у них, разумеется, ничего не получилось!»
— Спасибо и на этом! — она не могла контролировать своё дикое нетерпение даже в присутствии бога.
«А что же я должен сделать? И что б я мог, если б оказался рядом? Был ли у тебя в руках факел, который мог бы вспыхнуть с такой силой, чтобы повстанцы бросились прочь? Я ведь столько раз говорил тебе, что моя сила почти иссякла в этой гадкой бестелесной форме!»
— Да, хоть об этом ты мне рассказал, — она поднялась и посмотрела на открытую площадь, где погибли пятьдесят три человека — и лучший друг Клео, Ник. Алые пятна крови, цвета волос того парнишки, запятнали землю.
— На самом деле, я никогда не видела твои чары. Ты разве что зажёг несколько свечей и заставил пылать мой камин в Лиимеросе, и всё, ничего больше! Знаешь, сколько всего я слушала о потрясающей магии Родичей? Нет, я совершенно разочарована…
«Маленькая императрица, как я тебя понимаю — ведь жизнь смертного столь коротка и мимолётна, но я вынужден предостеречь тебя — не надо говорить ко мне с таким неуважением…»
Амара старалась не позволить гневу не вспыхнуть в ней вновь.