Я молчал. Частенько получается так, что Дуг будто мои мысли озвучивает. Ковар молчал тоже, потому что возразить ему было нечего.
– Я так за наше авто и не расплатился, – отчего-то вспомнил Густав. – Сегодня должен был деньги отдать.
– По почте как-нибудь вышлешь. – Дуглас все не мог успокоиться.
– Завтра отдадим обязательно, сегодня уже поздно, – пообещал я Густаву. – А сейчас мы сделаем вот что. Заберем Рамсира и поедем в одно местечко – оно круглосуточно работает. Кухня там неплохая, а нам давно бы уже не помешало чего-нибудь съесть.
– Здравая мысль! – обрадовался Дуг. – Давно уже кишки к спине прилипают. И вообще: с такими деньжищами морить себя голодом… Это вообще никуда не годится.
– Он спит, – сообщила мне Карла, потянувшись за поцелуем.
На этот раз я уклониться не смог и даже не пытался. Правда, поцелуй получился коротким, больше похожим на клевок.
– Я ждала тебя.
Вижу, Карла, вижу. Время – далеко за полночь, а дверь ты открыла мне незаспанная.
– Пришлось задержаться. Все пошло не совсем так, как планировал.
– Ты останешься?
В ее голосе было столько надежды, что я невольно прикусил губу.
– Извини, не смогу: меня ждут.
– Опять срочные дела?
– Карла, я просто не могу сейчас бросить этих людей.
Я действительно не смог бы их сейчас бросить, даже если бы на некоторое время забыл о Кристине. Но забыть о ней точно не получится.
– Ну да, конечно. – Она кивнула. – Крис, только не лги мне: у тебя кто-то появился? Ты ее любишь?
У меня она всегда была. Только раньше я был дураком. Да и сейчас нисколько не поумнел.
В соседней комнате застонал Рамсир, и мы поспешили к нему. Он выглядел еще ужасней, чем тогда, когда мы привезли его в этот дом. Не лицо, а сплошной кровоподтек и на груди были видны ожоги, которых я раньше не заметил.
«Точно ведь горящими сигарами в него тыкали! И уж не сам ли Вендель этим занимался?»
Мне вдруг вспомнился эпизод, когда я застал Папу курящим сигару на террасе.
– Рамсир. – Я осторожно потряс друга за плечо, но тот, не открывая глаз, лишь что-то промычал.
– Крис, может, не надо его пока забирать? Я так понимаю, что в больницу его везти нельзя?
Умная девочка эта Карла. Нельзя Рамсира в больницу: там его быстро найдут. Хоть бы Вендель действительно сгорел в той машине! Проблем сразу стало бы меньше!
– Нельзя, Карла, – со вздохом сознался я, засовывая подальше под подушку револьвер Рамсира, который торчал оттуда на всю длину рукояти. Она же не слепая, давно оружие увидела. – И у тебя его не хочется оставлять. Зачем тебе чужие проблемы? И без того тебе благодарен, что приютила его на время.
– Жалко парня. Видно же было, как ему больно, но он хоть бы раз застонал, пока не уснул! Все шутить пытался. Кстати, я его одежду застирала, вся кровью пропитана. Хотя теперь ее только на тряпки пустить, одни лохмотья.
Мне даже в голову не пришло, что Рамсиру понадобится новая одежда. Да и разве у нас было время ее купить?
– Карла, а может, ему действительно побыть у тебя какое-то время?
А что, не самый плохой вариант. Куда мы с ним? Сами еще не знаем, что будем делать дальше. Пусть спит, по крайней мере, до утра. Завтра заглянем. Если ему станет намного хуже, выбора не останется, придется его везти к врачу.
– Ну а я о чем говорю? – И она вздохнула. – Так хоть иногда заглядывать будешь.
– Пусть спит.
Мне пришлось сделать вид, что я не расслышал последних ее слов. К тому же, откровенно говоря, мысли мои были заняты совсем другим: как бы попросить Карлу выйти из комнаты под благовидным предлогом, чтобы проделать кое-какие манипуляции не у нее на глазах. Не придумав ничего лучшего, я спросил:
– Может, чаем напоишь?
– Тебе надо, чтобы я вышла? Крис, ну так бы и сказал.
«Умная девочка», – в который уже раз убедился я, глядя ей вслед.
Пачку купюр я сунул Рамсиру под подушку рядом с револьвером. Захочет, свою долю заберет завтра, а эти деньги – так, на всякий случай.
– Карла, – окликнул я, выходя с саквояжами из комнаты, – это тебе, – Я протянул ей еще одну пачку, а чтобы она не успела возразить, зачастил: – Возможно, лекарства ему какие-нибудь понадобятся, кормить его надо и вообще… Только ты уж поосторожней, очень тебя прошу! О том, что у тебя Рамсир, ты даже самой близкой подружке – ни-ни! Договорились?
– И в голову бы не пришло никому сказать, что у меня в доме мужчина живет, – наконец-то улыбнулась она. – Ну а за такие-то деньги я вообще забуду, что у меня язык есть. – И она тут же нахмурилась снова. – Крис, а они…
– Нет-нет, – поспешил заверить ее я. – Мы их, конечно, не на разгрузке вагонов заработали, но на них нет крови женщин и детей, в этом смысле они чистые.
Я солгал ей: эти деньги не могли быть чистыми. Они насквозь пропитаны горем, слезами и болью именно детей и женщин.
Видел я, что происходит с теми, для кого опий становится смыслом жизни. Как разрушаются семьи, как дети остаются без куска хлеба, как в голос воют женщины, когда их мужья или сыновья уносят из семьи последнее, чтобы продать вещи и получить взамен туманные грезы. Венделем эти деньги были выручены явно от продажи опия. На его же покупку они и должны были пойти.
На прощанье я поцеловал Кару в щеку, и на этот раз она даже не попыталась подставить мне губы.
– Почему один?
– Рамсир пока там останется. По крайней мере до завтра, – объяснил я.
– Так ему девочка понравилась? – Дуг говорил двусмысленно, и ухмылка на его лице была соответствующей, но почему-то он не вызвал у меня такой реакции, как недавно Ковар.
– Какие ему сейчас девочки? Вы же видели, что с ним. У него, кстати, вся грудь в ожогах от сигар. А может, и не только грудь.
– Вендель, что ли, лично постарался? Слышал я, он большой любитель сигар.
– Может, и он. Но даже если и нет, вряд ли от этого Рамсиру было легче. Густав, давай в Затон. Хоть раз в сутки поедим по-человечески. Только не напрямик, не предместьями.
– В объезд прилично получается. – Густав явно представил в уме маршрут.
– Только бы там без неприятностей обошлось.
– Ковар, помолчи лучше: язык у тебя тяжелый! – не оборачиваясь, через плечо бросил Густав.
На Затон власть Венделя не распространялась, там правили свои короли – братья Габизы. Они тоже мало чем брезгуют, но, как говорится, враги наших врагов – наши друзья. Хотя какие Габизы нам, к черту, друзья? Подальше бы от всех них… Но выбора не было снова.
Глава 23
Не знаю, как у вас, но в наших краях затонами называют речные заливы. У самого устья Либеры, впадающей в Ланкайский залив Кастонского моря, располагался либерилльский речной порт, находилась грузовая железнодорожная станция и брал начало тракт, ведущий на самый север Ангвальда. Жизнь в Затоне кипела круглые сутки.
– Народу, как днем, – резюмировал Дуглас, едва мы туда въехали.
– Причем в праздник, – сказал Ковар, и я был согласен с ними обоими.
Местный люд, по столичным меркам, выглядел бедновато, и среди них хватало совсем уж оборванцев. Строения – по большей части лачуги, глядя на которые, так и хотелось задать себе вопрос, как в таких вообще можно жить. Попадались и другие дома, добротные, каменные, порой даже двухэтажные, которые смотрелись среди окружающих их развалюх слишком чужеродно.
– Куда именно? – притормозил Густав, въехав на, если так можно выразиться, центральную площадь. Правда, совсем не к месту здесь посередине виднелись развалины аглезианской церкви. То, что она была именно аглезианской, несомненно: такие здания невозможно спутать ни с чем другим.
– Правь вон к той харчевне, – указал я направление.
Харчевен поблизости было три, но я не колеблясь выбрал ту, в которой мне однажды уже довелось побывать. Кстати, во время единственного моего визита в Затон. – И паркуйся прямо под столбом.
В Затоне ухо надо держать востро, иначе разберут авто на части, оглянуться не успеешь. Света (кстати, от электрических фонарей, чем может похвастать не каждый столичный район) хватало, и здесь машина будет хорошо видна.
– Еще бы сесть за столик так, чтобы улица просматривалась, – пробормотал я.
Едва мы выбрались из авто, как нас окружили местные жрицы любви.
– Ой, какие к нам мальчики пожаловали! А какая у них машина! А еще они, наверное, щедрые господа!
Среди них попадались девочки вполне ничего. Их бы приодеть да сделать модную прическу, и они будут выглядеть нисколько не хуже тех светских львиц, на которых мне довелось насмотреться во дворце президента. Да и внутренняя их сущность, на мой взгляд, соответствовать будет тоже.
– Красавчик, пойдем со мной: обещаю, ты не пожалеешь, я вся такая сладенькая! – потянула Ковара к себе одна из них, совсем еще молоденькая, с симпатичным кукольным личиком и плохо замазанным синяком под глазом. Случайно ли, намеренно, она ухватилась за саквояж с деньгами, и Ковар испуганно отпрянул. Из тени вынырнул какой-то господин, и ночные бабочки под его строгим взглядом шарахнулись во все стороны. Что было понятно: клиент должен созреть, покушать, хорошенько выпить, а уже затем он сам начнет искать себе удовольствия, то есть женщин.
– Зря мы, наверное, сюда приперлись! – Ковар прижимал саквояж к груди двумя руками. – Надо было хотя бы тормознуть где-нибудь перед этим, деньги спрятать.
Возможно, и зря. Но нам необходимо решить, что делать дальше. Отсюда открывается путь практически во всех направлениях – по реке, железной дорогой, на авто… Недалеко есть паромная переправа, и если мы решим отправиться на юг, нам не придется пересекать реку по мосту, где нас может поджидать засада. Так что, если мы все же решим на некоторое время исчезнуть, лучшего места для начала путешествия и не придумаешь.
Ну и всякие прочие мелочи. Вендель сюда не сунется, впрочем, как и полиция. Стражи порядка, разумеется, есть и здесь, но они настолько коррумпированы, что закрывают глаза на многие вещи, а патрулировать Затон по ночам полицейским и в голову не придет.