Как оказалось, Вендель спокойно проживал в том же самом месте и едва ли не потребовал, чтобы полиция взяла его дом под свою охрану. Хорошо, что до этого дело не дошло. Это немного успокаивало – однажды мы там уже побывали и потому имели представление о расположении его комнат, что было нам только на руку.
Мы с Дугласом лежали на крыше какого-то хозяйственного строения, от которого до дома Венделя рукой подать, и ждали, когда к нам присоединятся Густав и остальные. Они почему-то задерживались, и мне лезла в голову всякая чушь.
– Слышишь? – напрягся вдруг Дуглас.
Слышу: откуда-то из глубины Консо донесся звук автомобильного мотора, и он явно приближался сюда.
– Не хотелось бы, чтобы бандитов прибавилось, – прошептал он.
Отвечать я ему не стал: понятно без слов, что я и сам так считаю.
– Точно, сюда едут.
И снова я промолчал: судя по отблескам света от автомобильных фар, все так и было.
Наконец показалось и само авто. Оно было марки «Аванорд», которую даже мы успели оценить по достоинству. Еще бы – именно на таком сюда мы и заявились в наш прошлый визит. Машина к тому времени остановилась, и из ее недр показались четыре человека: трое мужчин и девушка.
– Смотри!
Вижу, Дуглас, вижу. Эту стройную фигурку я узнал бы из многих тысяч других. Ведь принадлежала она не кому-нибудь, а Кристине.
Глава 31
Кристина шла неестественно прямо, с гордо поднятой головой, но бледность лица выдавала ее страх издалека. Троица, окружив ее полукольцом, следовала за Кристиной и о чем-то негромко переговаривалась. Вероятно, один из них отпустил какую-то шуточку, потому что его спутники вдруг заржали.
Их ждали. Едва они подошли к входной двери, как та сразу же распахнулась. Из дома вышли еще два человека, и тот, что был выше своего спутника на голову, приблизился к Кристине. Он ухватил ее за подбородок, задирая ей голову и заглядывая в глаза.
– Хороша кралечка!
Кристина дернула головой, освобождаясь от его пальцев, но промолчала. Длинный не успокоился и, запустив одну пятерню в волосы на затылке Кристины, другую засунул за лиф ее платья и начал мять ей грудь. Даже отсюда я видел, как сильно она прикусила губу от боли.
– Крис! – Дуглас навалился на меня сверху всей тяжестью тела, прижимая к крыше. – Нельзя сейчас, ну никак нельзя! Мы вдвоем не справимся! – шептал он.
Я и сам отлично понимал, что вдвоем против пятерых у нас нет ни единого шанса, и потому вцепился зубами в руку. Дело не в том, что нас могли убить: возможно, сначала они убьют ее. И уж точно никто из этих негодяев не станет прикрывать ее своим телом. А вдруг она сама бросится куда-нибудь в сторону, и пуля, предназначенная совсем не ей, попадет в нее?
Я грыз свою руку, пока не почувствовал во рту солоноватый привкус крови.
Наконец длинный перестал хватать мою невесту за грудь и поцеловал свою ладонь, показывая, какое удовольствие он получил. И тогда Кристина сказала:
– Ты умрешь!
– Умру! – неожиданно легко согласился тот. – Все мы когда-нибудь умрем. Только ты лучше о себе подумай. Папа не станет особо возражать, если мы немного развлечемся с такой красоткой. А что? От тебя не убудет, мы получим удовольствие, а ты свою задачу, так или иначе, выполнишь. Ты лучше вот о чем подумай: когда мы шлепнем твоего хахаля, нам предстоит решить, что делать с тобой. И если постараешься, то твои шансы остаться в живых будут высоки. Ты ведь не хочешь умирать такой молоденькой? Ну так будь с нами ласковой, и тебе зачтется.
– Пошли уже, – одернул его второй. – Папа желает на нее взглянуть. Времени у нас еще прорва. Раньше чем завтра, хахаль ее ни о чем не узнает. Кстати, если что, я буду вторым.
Захлопнувшаяся за ними дверь как будто ударила меня по голове.
– Крис! – окликнул меня Дуглас. – Еще не все потеряно.
– Я знаю, Дуг, – только и удалось выдавить мне из себя.
Как она попала к ним в руки? Ну как? Мы же договорились, что она будет вести себя крайне осторожно. Неужели они ворвались в ее дом?!
– Ну и где эти черти позапропали? – ругнулся Дуг и едва слышно пробормотал: – Жаль, что такой план насмарку, – а потом спросил: – Что делать-то будем?
«Что мы будем делать? – Я едва не выл, представляя, что в этот самый миг с Кристины сдирают одежду. А может, содрали уже, и все началось. – Да откуда мне знать?!»
Прежний план у нас был превосходным, практически без изъянов. Хотя как посмотреть – возможно, кому-то он и показался бы идиотским, но всем нам он понравился тем, что не было необходимости лезть внутрь дома.
С этой стороны здания комнат было всего четыре: две спальни (одна из них – Венделя), его кабинет и еще какая-то, неизвестного мне назначения. Количество окон так же равнялось четырем. Наш план заключался в том, чтобы забросить в три из них связки динамитных шашек. Причем в спальню Венделя и его кабинет – обязательно, ну а дальше – как получится.
Связки получились увесистыми, поскольку пришлось прикрепить к ним дополнительный груз, чтобы они точно смогли залететь в комнату. Но и это было еще не все: для надежности, перед тем как забрасывать шашки, стекло нужно было разбить. Мы разделились на пары. По команде один метает камень, а другой – динамит. Рамсир, как оставшийся без пары, должен быть на подстраховке. Безусловно, грохот получится еще тот, на всю округу, но, как все мы надеялись, и эффект от применения этого адского вещества будет нисколько не меньше.
И что теперь? Я без всяких сомнений поменял бы свою жизнь на жизнь Кристины, но Венделю нужна не столько моя жизнь, сколько деньги. Согласятся ли Дуг с остальными расстаться с деньгами вот так, ради спасения чужой любимой? Как хорошо бы я к ним ни относился – вряд ли. Да чего уж – ни за что.
Но если даже случится чудо и они пойдут мне навстречу, то как быть с Кристиной? Сам я никогда не обвиню ее ни словом, ни взглядом, ни даже мыслью, но простит ли она мне то, что случилось с ней по моей вине? Уверен: Кристина возненавидит меня на всю оставшуюся жизнь. И от безысходности я продолжал грызть руку.
К нам, старательно пытаясь не шуметь, присоединились остальные, и от Ковара почему-то сильно несло свежей рыбой. Дуглас начал шепотом что-то им рассказывать, а я все терзал зубами руку. Наконец на некоторое время воцарилось молчание, в течение которого все поглядывали на меня. Внизу, вдоль стены дома, прошел какой-то человек, явно не случайный прохожий.
– Крис? – первым не выдержал конечно же Дуглас. – Ну хоть что-то мы можем сделать? Например… – хотел было высказать он какую-то свою мысль, но я лишь от него отмахнулся.
– По-моему, дальнее от нас окно на втором этаже слегка приоткрыто? – спросил я сразу у всех.
– И мне так кажется, – подтвердил Густав. – Но не уверен.
– Точно, в створках щель есть. – Рамсир единственный из нас носит очки, у остальных нет проблем со зрением, но никто по этому поводу шутить не стал: мол, четырехглазый видит лучше всех. Не до того.
– Значит, так, слушайте все. По пути сюда я видел шест, у дома, где сети сушатся, он нам понадобится. Дуглас, Густав – будете его держать, я за него ухвачусь, а вы поможете мне подняться по стене, длины должно хватить.
– А сможешь? – засомневался Ковар, но я лишь зло на него зашипел: заткнись, не перебивай!
Ничего сложного нет: держишься за самый конец шеста, тебя толкают вверх, и остается лишь, упираясь в стену, перебирать ногами. Будь шест подлиннее, я вообще без чьей-либо помощи обошелся бы.
– Ковар, Рамсир, вы встанете по углам дома, на всякий случай, вдруг кто-нибудь из этих решит еще раз все проверить. Когда я заберусь внутрь, вернетесь сюда и затаитесь. Поднимется шум – уходите не оборачиваясь. Значит, что-то пошло не так и шансов выбраться у меня нет. Повторяю: просто уходите. Захотите отомстить – сделать это никогда не поздно. Ну а если все у меня получится, я дам знать, и вот тогда понадобится ваша помощь.
– Крис!
И снова я перебил Дугласа:
– Шест где? Почему он еще не здесь? Да, кстати, Густав, дай-ка мне эту штуку.
И друг протянул мне небольшой продолговатый предмет. Нож герве, бриск, так похожий на коготь хищной птицы. Для удобства обращения с ним на конце рукояти имеется кольцо под палец. Бриски остры как опасные бритвы, и герве так любят полоснуть ими по жизненно важной артерии, совершенно не важно, по какой – паховой, подмышечной или, к примеру, сонной. Вскрыть брюшину так, чтобы внутренности вываливались. Вонзить лезвие куда-нибудь в сердце или печень: для такой цели бриск тоже подходит превосходно. Вообще-то нож был прихвачен нами для того, чтобы здесь его оставить. Мысль навести полицию, да и самих бандитов на герве, может быть, и наивная, но чем черт не шутит? Герве, мстя за что-то Венделю, забросали его дом динамитом, но при этом выронили один из своих брисков – с кем не бывает? Теперь же нож мог пригодиться мне по прямому назначению, поскольку сейчас я охотник на диких зверей, а не боец.
Комната, куда я попал, оказалась каким-то пыльным чуланом, где, похоже, давно не прибирались. Мне едва удалось не чихнуть, что было бы весьма некстати.
К счастью, дверь в коридор была не заперта, хотя вряд ли это смогло бы меня остановить. Первым делом я решил наведаться в кабинет к Венделю. Время сейчас вполне подходящее для того, чтобы тот, морща лоб, решал какую-нибудь из многочисленных проблем, которые непременно должны у него быть. Мне казалось, что Папа станет достаточно весомым заложником, чтобы обменять его на Кристину.
Не окажется его в кабинете – отправлюсь в спальню и стану ждать его там. Ждать, несмотря ни на что, даже слыша полные отчаяния крики Кристины, буду грызть свою руку до кости, но ждать. Одному мне не справиться, а когда меня убьют, уверен, Кристина станет больше не нужна бандитам и ненадолго переживет меня. Я обменяю Венделя на Кристину, пусть даже истерзанную, возненавидевшую весь белый свет, а больше всех – меня. Но она будет жива.
В хорошо освещенном коридоре второго этажа было пусто, и лишь где-то со стороны лестницы доносились чьи-то шаги. Я юркнул в спальню. Не в венделевскую – она находится дальше по коридору, через кабинет. Постоял в кромешной темноте, прислушиваясь, но ни дыхания спящего человека, ни его возни не услышал. На миг зажег фонарь, чтобы наверняка убедиться – комната пуста. И уже после всего этого приоткрыл дверь в коридор. Чуть-чуть, совсем капельку, лишь бы прижаться к образовавшейся щели ухом. И снова пришлось ждать. Наконец соседняя дверь, что вела в кабинет Венделя, открылась. Покидавший его человек уже на пороге сказал: «Все понял, Папа».