От удара, нанесенного бампером «Петунии», Кристину развернуло. Одна из ее покрышек вместе с камерой слетела с обода колеса. «Фурию» повело в сторону. Она врезалась в какой-то старый автомобиль, оказавшийся на ее пути. Весь ее левый бок вдавился внутрь, но она все еще была на ходу.
Я нажал правой ногой на педаль тормоза, чтобы самому не наехать на Ли, до которой было уже не так далеко. Двигатель «Петунии» заглох. Теперь в гараже раздавался лишь яростный вой Кристины.
«Ли! — Я пытался перекричать его. — Ли, беги сюда!»
Ли посмотрела на меня, как пьяная, и я увидел в ее волосах косички липкой крови. Она выпустила край полки, приземлилась на обе ноги, а потом, покачнувшись, упала на одно колено.
Кристина приближалась. Ли поднялась и неуверенными шагами побежала к ближнему боку «Петунии». «Фурия» ударила в другой бок. Меня отбросило влево, и я чуть не потерял сознание от боли в левой ноге.
Ли стояла, держась обеими руками за затылок. Кристина дала задний ход, обогнула «Петунию» и устремилась вперед. В последний момент Ли сумела отодвинуться. «Фурия» на всем ходу врезалась в стену, и ее пассажирская дверца открылась. Меня охватил ужас, заставивший судорожно прикрыть правой рукой рот. Из-под ладони вырвался вопль.
На правом переднем сиденье был Майкл Каннингейм. Он напоминал большую тряпичную куклу. Его голова нагнулась вперед — это Кристина дала задний ход. На лице Майкла я увидел яркие багровые пятна. Он не послушался моего совета и после работы пошел домой, где его поджидал «плимут» 1958 года, починенный его сыном.
Я не знал, как Майкл Каннингейм оказался в машине, и у меня не было времени на раздумья. Ли угрожала смертельная опасность.
Она тоже видела Кристину. Ее габаритные огни и сдвоенные выхлопные трубы, из которых вырвался едкий темно-серый дым.
Ли повернулась и побежала к офису Уилла Дарнелла, оставляя на полу крупные капли крови. На спине ее парки виднелась красная вертикальная полоса.
Кристина описала полукруг и застыла перед смертоносным рывком. Ее разбитый капот был нацелен в сторону убегавшей Ли. Может быть, Лебэй предвкушал момент убийства. Если это так, то я благодарен ему за то, что у меня появились лишние несколько секунд. Я снова повернул ключ зажигания — и двигатель «Петунии» сразу заработал. Отпустив сцепление, я нажал на акселератор. Кристина уже набирала скорость. На этот раз «Петуния» ударила ее в правый бок. «Фурия» врезалась в стену. Посыпалось стекло. Взвыл мотор.
«Петуния» снова заглохла.
Изрыгая все проклятия, которые были мне известны, я опять повернул ключ. Если бы не нога, я бы уже разбил Кристину на мелкие кусочки.
Но пока я возился с зажиганием, Кристина дала задний ход и, издавая режущий ухо металлический скрежет протиснулась между стеной и корпусом «Петунии». Отъезжая к дальнему концу гаража, она все еще была сплющена вдоль; передний бампер волочился по полу, оба правых колеса были спущены.
Я слышал радио. Рики Нельсон пел «Ожидая тебя в школе».
Я посмотрел в противоположную сторону и увидел Ли, поднимавшуюся по невысокой лестнице в офис Дарнелла.
Кристина остановилась и начала набирать скорость.
Когда она, все еще разгоняясь, промчалась мимо меня, я успел заметить, что на ее кузове не было ни одного дефекта, так же как и на колесах.
«Она выглядит как новая, — подумал я. — Боже, помоги нам».
Ли испуганно рванулась вперед и упала, споткнувшись о порог открытой двери. Кристина с грохотом подскочила на ступеньках и левым крылом ударилась в стену. Снова раздался треск, скрежет и звон. Вместе с осколками ветрового стекла из машины вылетело тело Майкла Каннингейма. Оно тяжело упало на пол офиса, где лежала Ли.
Ли завопила от ужаса. Она вскочила на ноги и бросилась к окну.
— Ли, нет! — изо всех сил заорал я и вдавил швабру в педаль сцепления.
Кристина съехала с лестницы и понеслась назад, размывая по полу антифриз и масло.
Ли снова появилась в полуразрушенном дверном проеме.
Кристина рванулась вперед. Ее искореженный капот был снова нацелен на Ли.
Двигатель «Петунии» ревел на полную мощность, когда ее бампер смял в лепешку левое переднее крыло Кристины. «Фурию» отбросило, и она еще раз врезалась в стену. От удара у нее перекосилось колесо, но, натужно взвыв, она медленно поползла вперед, — ползла, как зверь, лапы которого переломаны капканом.
Я в первый и в последний раз услышал голос Лебэя, прокричавшего в бессильной злобе и ярости: «Ты, ГОВНЮК! Ненавижу тебя, жалкий ГОВНЮК! ОСТАВЬ МЕНЯ!»
«Тебе следовало оставить в покое моего друга». — пытался я прокричать в ответ, но из горла вырвался только сдавленный стон.
Почти теряя сознание от боли, я вновь направил «Петунию» на изувеченный красно-белый корпус «фурии». Удар пришелся как раз по ее бензобаку. Меня ослепила вспышка желтого пламени. Я закрыл глаза обеими руками, а когда отнял их от лица, то огня уже не было. Кристина стояла неподвижно. Ее двигатель был мертв.
Я взглянул вниз, но некоторое время не видел ничего, кроме темноты, в которую меня погрузили.
Я пришел в себя минут через пятнадцать. Рядом со мной, на водительском сиденье «Петунии», была Ли. Она прикладывала к моему лицу мокрый носовой платок. Я схватил его рукой и попробовал выжать из него воду. У воды был привкус машинного масла. И я сплюнул.
— Дэннис, не волнуйся, — проговорила Ли. — Я сбегала на улицу… остановила какого-то прохожего… он вызовет врача… не волнуйся… Дэннис, все будет в порядке?
— Я очень хорошо выгляжу?
— Нет, — сказала она и разрыдалась.
— Тогда не задавай глупых вопросов, — я проглотил комок, подступивший к горлу. — Не задавай глупых вопросов. Я люблю тебя.
Она осторожно обняла меня.
— Полицию он тоже вызовет, — сказала она. Я с трудом слышал ее. Мои глаза отыскали то, что осталось от Кристины. Она уже не была похожа на машину: вместо нее на полу лежала груда искореженного железа. Но почему она не сгорела? Обод колеса валялся рядом с ней.
— Давно ты была на улице? — Хрипло спросил я.
Я не отводил взгляда от помятого обода.
Раздался тонкий металлический звон — как будто лопнула струна — и вмятины на ободе начали выправляться. Внезапно он подскочил на ребро и покатился к машине, как огромная монета.
Ли тоже это увидела. Ее глаза начали вылезать из орбит. Лицо смертельно побледнело. Губы прошептали слово «нет», но звука я не услышал.
Груда железа задрожала. Ничего более чудовищного я не видел и не увижу в своей жизни. Куски металла стали медленно срастаться. Под ними стали вырисовываться контуры восьмицилиндрового двигателя.
Мотор «Петунии» все еще работал.
— Тебе нужно будет только нажимать на газ, — встряхнув головой, прошептал я. Мне было страшно говорить громко — я боялся, что меня услышит Кристина.
— Нажимай на газ, несмотря ни на что.
Я отпустил сцепление. Раздался яростный вопль.
Ли обхватила голову руками.
— Я не могу, Дэннис! Я не могу сделать это! Она — кричит!
— Ты должна сделать это, — сказал я. Ее нога нажала на газ, и я снова услышал пронзительный вой сирены. Я схватил Ли за плечо и почувствовал невыносимую боль в левой ноге. — Ли, ничего не изменилось. Вперед!
— Она кричит на меня!
— Ли, осталось совсем немного. Давай!
— Я попытаюсь, — прошептала она и снова нажала на газ.
Я включил задний ход. «Петуния» сдвинулась с места. Затем я снова нажал на сцепление, поставил рычаг скоростей на первую передачу… и Ли внезапно воскликнула:
— Дэннис, нет! Нет! Посмотри!
Мать и маленькая девочка. Вероника и Рита стояли перед еще искореженным, но уже выправляющимся корпусом Кристины. Они держались за руки, их лица были торжественны и печальны.
— Их здесь нет, — сказал я. А если они здесь, то самое время отправить их обратно, — новая боль в ноге заставила меня содрогнуться, — обратно, туда, где их место. Нажимай на педаль.
Я отпустил сцепление, и «Петуния», набирая скорость, покатилась вперед. Две человеческие фигуры не исчезли, как призраки в фильмах ужасов: они заметались то в одну сторону, то в другую, их краски поблекли… а потом они просто растаяли в воздухе.
Мы взгромоздились на корпус Кристины и раздавили его. Затем я включил задний ход, и мы поехали на то, что еще недавно называлось машиной. Теперь ее уже не существовало на свете.
Я выключил двигатель и потерял сознание.
Очнулся я двадцать первого января. Моя левая нога снова была в гипсе. На ней висели знакомые веревки и противовесы. Рядом с моей постелью сидел человек, которого я не видел никогда прежде. Он взглянул на меня и отложил книгу, лежавшую у него на коленях.
— Поздравляю тебя с прибытием на этот свет, Дэннис, — улыбнувшись, проговорил он.
— Вы врач? — спросил я, думая узнать, где находится доктор Арроуэй, лечивший меня в прошлый раз.
— Инспектор полиции штата, — представился он, — Ричард Мерее. Можно просто Рик.
Он осторожно протянул руку, я прикоснулся к ней. Я и в самом деле не мог пожать ее. У меня болела голова. Хотелось пить.
— Послушайте, — сказал я. — Я не возражаю против разговора с вами, но мне хотелось бы повидаться с врачом. — Я помолчал, а потом добавил:
— Мне нужно знать, буду ли я когда-нибудь ходить снова.
— Если доктор Арроуэй говорит правду, — добродушно произнес Мерее, — то ты будешь ходить через шесть недель. Ты не сломал ее, Дэннис, хотя она и опухла, как сосиска. Твой врач говорит, что ты легко отделался.
— Что с Эрни? — спросил я. — С Эрни Каннингеймом? Вы знаете… Он отвел глаза.
— Что с ним?
— Дэннис, — сказал он и немного замешкался. — Не знаю, самое ли время…
— Я прошу вас. Эрни… он мертв?
Мерее вздохнул.
— Да, он погиб. Он и его мать попали в дорожную аварию. Был густой снегопад. Это был несчастный случай.
Я хотел говорить, но не мог. Мерее налил в стакан воды из графина, стоявшего на столике, и протянул его мне. Я выпил его до дна.