«Петуния» снова заглохла.
Изрыгая все проклятия, которые были мне известны, я опять повернул ключ. Если бы не нога, я бы уже разбил Кристину на мелкие кусочки.
Но пока я возился с зажиганием, Кристина дала задний ход и, издавая режущий ухо металлический скрежет протиснулась между стеной и корпусом «Петунии». Отъезжая к дальнему концу гаража, она все еще была сплющена вдоль; передний бампер волочился по полу, оба правых колеса были спущены.
Я слышал радио. Рики Нельсон пел «Ожидая тебя в школе».
Я посмотрел в противоположную сторону и увидел Ли, поднимавшуюся по невысокой лестнице в офис Дарнелла.
Кристина остановилась и начала набирать скорость.
Когда она, все еще разгоняясь, промчалась мимо меня, я успел заметить, что на ее кузове не было ни одного дефекта, так же как и на колесах.
«Она выглядит как новая, — подумал я. — Боже, помоги нам».
Ли испуганно рванулась вперед и упала, споткнувшись о порог открытой двери. Кристина с грохотом подскочила на ступеньках и левым крылом ударилась в стену. Снова раздался треск, скрежет и звон. Вместе с осколками ветрового стекла из машины вылетело тело Майкла Каннингейма. Оно тяжело упало на пол офиса, где лежала Ли.
Ли завопила от ужаса. Она вскочила на ноги и бросилась к окну.
— Ли, нет! — изо всех сил заорал я и вдавил швабру в педаль сцепления.
Кристина съехала с лестницы и понеслась назад, размывая по полу антифриз и масло.
Ли снова появилась в полуразрушенном дверном проеме.
Кристина рванулась вперед. Ее искореженный капот был снова нацелен на Ли.
Двигатель «Петунии» ревел на полную мощность, когда ее бампер смял в лепешку левое переднее крыло Кристины. «Фурию» отбросило, и она еще раз врезалась в стену. От удара у нее перекосилось колесо, но, натужно взвыв, она медленно поползла вперед, — ползла, как зверь, лапы которого переломаны капканом.
Я в первый и в последний раз услышал голос Лебэя, прокричавшего в бессильной злобе и ярости: «Ты, ГОВНЮК! Ненавижу тебя, жалкий ГОВНЮК! ОСТАВЬ МЕНЯ!»
«Тебе следовало оставить в покое моего друга». — пытался я прокричать в ответ, но из горла вырвался только сдавленный стон.
Почти теряя сознание от боли, я вновь направил «Петунию» на изувеченный красно-белый корпус «фурии». Удар пришелся как раз по ее бензобаку. Меня ослепила вспышка желтого пламени. Я закрыл глаза обеими руками, а когда отнял их от лица, то огня уже не было. Кристина стояла неподвижно. Ее двигатель был мертв.
Я взглянул вниз, но некоторое время не видел ничего, кроме темноты, в которую меня погрузили.
Я пришел в себя минут через пятнадцать. Рядом со мной, на водительском сиденье «Петунии», была Ли. Она прикладывала к моему лицу мокрый носовой платок. Я схватил его рукой и попробовал выжать из него воду. У воды был привкус машинного масла. И я сплюнул.
— Дэннис, не волнуйся, — проговорила Ли. — Я сбегала на улицу… остановила какого-то прохожего… он вызовет врача… не волнуйся… Дэннис, все будет в порядке?
— Я очень хорошо выгляжу?
— Нет, — сказала она и разрыдалась.
— Тогда не задавай глупых вопросов, — я проглотил комок, подступивший к горлу. — Не задавай глупых вопросов. Я люблю тебя.
Она осторожно обняла меня.
— Полицию он тоже вызовет, — сказала она. Я с трудом слышал ее. Мои глаза отыскали то, что осталось от Кристины. Она уже не была похожа на машину: вместо нее на полу лежала груда искореженного железа. Но почему она не сгорела? Обод колеса валялся рядом с ней.
— Давно ты была на улице? — Хрипло спросил я.
Я не отводил взгляда от помятого обода.
Раздался тонкий металлический звон — как будто лопнула струна — и вмятины на ободе начали выправляться. Внезапно он подскочил на ребро и покатился к машине, как огромная монета.
Ли тоже это увидела. Ее глаза начали вылезать из орбит. Лицо смертельно побледнело. Губы прошептали слово «нет», но звука я не услышал.
Груда железа задрожала. Ничего более чудовищного я не видел и не увижу в своей жизни. Куски металла стали медленно срастаться. Под ними стали вырисовываться контуры восьмицилиндрового двигателя.
Мотор «Петунии» все еще работал.
— Тебе нужно будет только нажимать на газ, — встряхнув головой, прошептал я. Мне было страшно говорить громко — я боялся, что меня услышит Кристина.
— Нажимай на газ, несмотря ни на что.
Я отпустил сцепление. Раздался яростный вопль.
Ли обхватила голову руками.
— Я не могу, Дэннис! Я не могу сделать это! Она — кричит!
— Ты должна сделать это, — сказал я. Ее нога нажала на газ, и я снова услышал пронзительный вой сирены. Я схватил Ли за плечо и почувствовал невыносимую боль в левой ноге. — Ли, ничего не изменилось. Вперед!
— Она кричит на меня!
— Ли, осталось совсем немного. Давай!
— Я попытаюсь, — прошептала она и снова нажала на газ.
Я включил задний ход. «Петуния» сдвинулась с места. Затем я снова нажал на сцепление, поставил рычаг скоростей на первую передачу… и Ли внезапно воскликнула:
— Дэннис, нет! Нет! Посмотри!
Мать и маленькая девочка. Вероника и Рита стояли перед еще искореженным, но уже выправляющимся корпусом Кристины. Они держались за руки, их лица были торжественны и печальны.
— Их здесь нет, — сказал я. А если они здесь, то самое время отправить их обратно, — новая боль в ноге заставила меня содрогнуться, — обратно, туда, где их место. Нажимай на педаль.
Я отпустил сцепление, и «Петуния», набирая скорость, покатилась вперед. Две человеческие фигуры не исчезли, как призраки в фильмах ужасов: они заметались то в одну сторону, то в другую, их краски поблекли… а потом они просто растаяли в воздухе.
Мы взгромоздились на корпус Кристины и раздавили его. Затем я включил задний ход, и мы поехали на то, что еще недавно называлось машиной. Теперь ее уже не существовало на свете.
Я выключил двигатель и потерял сознание.
Очнулся я двадцать первого января. Моя левая нога снова была в гипсе. На ней висели знакомые веревки и противовесы. Рядом с моей постелью сидел человек, которого я не видел никогда прежде. Он взглянул на меня и отложил книгу, лежавшую у него на коленях.
— Поздравляю тебя с прибытием на этот свет, Дэннис, — улыбнувшись, проговорил он.
— Вы врач? — спросил я, думая узнать, где находится доктор Арроуэй, лечивший меня в прошлый раз.
— Инспектор полиции штата, — представился он, — Ричард Мерее. Можно просто Рик.
Он осторожно протянул руку, я прикоснулся к ней. Я и в самом деле не мог пожать ее. У меня болела голова. Хотелось пить.
— Послушайте, — сказал я. — Я не возражаю против разговора с вами, но мне хотелось бы повидаться с врачом. — Я помолчал, а потом добавил:
— Мне нужно знать, буду ли я когда-нибудь ходить снова.
— Если доктор Арроуэй говорит правду, — добродушно произнес Мерее, — то ты будешь ходить через шесть недель. Ты не сломал ее, Дэннис, хотя она и опухла, как сосиска. Твой врач говорит, что ты легко отделался.
— Что с Эрни? — спросил я. — С Эрни Каннингеймом? Вы знаете… Он отвел глаза.
— Что с ним?
— Дэннис, — сказал он и немного замешкался. — Не знаю, самое ли время…
— Я прошу вас. Эрни… он мертв?
Мерее вздохнул.
— Да, он погиб. Он и его мать попали в дорожную аварию. Был густой снегопад. Это был несчастный случай.
Я хотел говорить, но не мог. Мерее налил в стакан воды из графина, стоявшего на столике, и протянул его мне. Я выпил его до дна.
— Что именно произошло с ними? Мерее сказал:
— Из-за снега они не разглядели указатель поворота. Машина упала с обрыва и взорвалась.
Я закрыл глаза. Они много пережили. И настрадались. Все трое. Дэннис, в машине находилось трое людей…
— Трое?
— Да. Один тракторист ехал за ними следом и видел, что в машине происходила ссора. Однако мы нашли только два трупа. По нашей версии, они подобрали какого-нибудь хитчхайкера, который скрылся с места аварии до прибытия полиции.
Все было нелепо, но не смешно. Нужно было знать Регину Каннингейм, чтобы понять смысл происшедшего. Регина ни разу в жизни не подбирала хитчхайкеров. И никогда не меняла своих привычек.
Это был Лебэй. Да, он не мог находиться сразу в двух местах. И когда увидел, к чему клонится дело в гараже Дарнелла, то бросил Кристину и попытался вернуться к Эрни. Можно только гадать о том, что случилось дальше. Но мне кажется, что Эрни вступил в борьбу с ним… и по крайней мере заслужил собственные похороны. Я не циник, но это лучше, чем ничего.
— Погиб, — проговорил я, и ко мне вернулись слезы. Я был слишком слаб, чтобы остановить их.
— Расскажи мне о том, что произошло, — сказал Мерее. — С самого начала, Дэннис.
— А что рассказала Ли? — спросил я. — И как она?
— В пятницу вечером она проходила обследование здесь, — тихо произнес Мерее. — У нее было небольшое сотрясение мозга. Кроме того, ей наложили дюжину швов на затылке. Лицо, к счастью, не пострадало. Она очень красивая девушка.
— Она прекрасная девушка. — поправил я.
— И она ничего не желает говорить. Ни мне, ни своему отцу. Она настаивает на том, что ты сам должен рассказать — если захочешь, конечно. — Он задумчиво посмотрел на меня.
— Мне предстоит большая работа, — пробормотал я и подумал о всех годах, которые провел вместе с Эрни. Но как я мог рассказать о них? Подобная идея показалась мне абсурдной.
— Так что же произошло? — повторил свой вопрос Мерее. — Расскажи, Дэннис.
— Вы все равно не поверите, — угрюмо сказал я.
— Может быть, поверю, — медленно проговорил он. — Знаешь, это дело сначала расследовал парень по фамилии Дженкинс. Он был моим другом. Хорошим другом. Он погиб, но за неделю до смерти сказал мне, что в Либертивилле происходят такие события, в которые никто не поверит. Затем его убили. Так что для меня это личный вопрос.
Я осторожно повернулся.
— Больше он ничего не говорил?