— Теплая водичка, не правда ли? — обратился он ко мне.
— Правда ли, — ответствовала я.
Скелет просиял:
— А как вас зовут? — осведомился он.
— Н-никак…
— А меня Роман.
— Отойдите, — сказала я. — Мне нужно взять табличку.
— Ну так берите быстрей!
Я вывинтила табличку и уже хотела броситься к мосту, но скелет удержал меня.
— Не надо. Этот мост сейчас исчезнет, ведь он появляется раз в миллион лет на три минуты!
— А как же я переберусь?! — заорала я.
— Переплывайте по пропасти… — посоветовал скелет.
— Я плохо плаваю!
— Тогда пусть ваш кот прыгнет, я его удержу, что бы не упал на полпути, а потом… Я знаю, как потом перебраться.
— Ну ладно, — с сомнением глядя на тощий скелет — где уж ему удержать Дивкота — пробормотала я.
Скелет встал туда, где раньше был мост, как-то странно лег на воздух и остался в горизонтальном положении, удерживаясь за почву лишь костями пальцев ног. Дивкот подобрался и прыгнул. В полуметре от головы скелета он застыл и стал падать вниз. Скелет вытянул руки, поймал его, взял за шкирку и вытащил. Я взяла в зубы табличку с «совхозом Топорово», влезла на Дивкота и вцепилась ему в шерсть. Скелет нырнул, быстро переплыл пропасть и установился в странном положении теперь на другом берегу. Дивкот прыгнул. С испугу я чуть не подавилась табличкой. Но все обошлось. Дивкот был благополучно вытащен скелетом и поставлен на почву. На этой стороне вместо воздуха была вода.
— Спасибо, — булькнула я скелету.
— Не за что, — улыбнулся тот и пошел купаться в пропасть.
— Теперь надо, чтобы табличка превратилась в топор, — сказал кот.
Я поставила табличку и продекламировала:
— Табличка, не смущайся,
В топорик превращайся!
На табличке появилась большая фига. Я возмутилась:
— Эй, ты, ослабь-ка свой напор,
И превращайся-ка в топор!
Фига осталась на месте.
— Дам тебе я тыщу,
Стань топорищем!
Фига исчезла, но появилась надпись: «Мало!»
— Дам миллион,
только будь топором!
И тут же в моих руках засиял огромный топорище.
— Мани, мани, мани!!! — раздался голос. — Деньги давай!!!
Дивкот подумал, подумал, выдрал клок шерсти и превратил его в кучу денег. Кучу я засунула в приглашающе оттопырившийся карман на ручке топора. Карман плотно застегнулся, и топор устроился на спине Дивкота. Я тоже. Кот оттолкнулся ногами от дна и полетел на поверхность. Вынырнув, он не останавливаясь, ушел в космос.
Сначала все шло хорошо, но потом мы начали мерзнуть. Перед нами плыли громадные ледяные айсберги. Пустое пространство под Дивкотовыми ногами сменилось метеоритной дорожкой, по краям которой громоздилось великое множество этих же, но заледеневших метеоритов.
— Ты не знаешь, какое сегодня число? — спросила я у Дивкота.
— ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТОЕ, — ответил кот.
— Ай! — чуть не свалилась с него я. — Завтра конец света!!!
— В 0 часов, — уточнил Дивкот.
— Но почему же мы не спали и не хотим этого делать?!
— Не знаю. Так получается. Ты, надеюсь, заметила, что мы не ели и не хотели есть?
— Мда-а-а… — задумчиво протянула я.
— Вот мы и у цели! — заметил вдруг кот. — Сейчас, только перепрыгну эту пропасть…
Бум!!!
От толчка лап Дивкота зашаталась тропинка, мы полетели… Вдруг я почувствовала, что кот падает вниз. Край был рядом… Я уцепилась за него… Влезла… Встала на ноги… И осознала, что я одна. Дивкот свалился. Топор тоже. Я села и задумалась. Если в пропасти космос, то за кота можно не беспокоиться, а если там вообще ничего нет? Лететь нельзя? Мда-а-а… Но Дивкот сказал, что цель близка! Значит, пианино рядом!!!
Я встала. Поправила прическу «Дыбом встали волосы» и обернулась. Передо мной был просторный ледяной зал, в середине которого на бархатном зеленом ковре стояло ПИАНИНО… Такое… Размером с двух Дивкотов, вставших друг на друга. На высоте пол-Дивкота располагалась прикрытая крышкой клавиатура, в которой виднелась дырка для ключа. Ключа у меня не было, топора у меня не было…
Я в задумчивости застыла перед инструментом, не зная, как к нему подойти. Сзади раздался подозрительный шум. Я оглянулась…
Предо мной стояла только что перепрыгнувшая пропасть куча типов в синих масках. В руке один из них держал… КЛЮЧ!!!
— Битва проиграна, — сказал ключевой тип, но я его не слышала.
Во мне стучало: «Ключ тут, ключ тут!!!» И, не выдержав, я бросилась к ключевому типу и заключила его в объятия.
— Позвольте, — начал тип, делая шаг назад и роняя ключ прямо мне в руки. Но больше он ничего не успел добавить. Тип был мне больше не нужен, и поэтому я ударила его ключом по голове и спихнула в пропасть. Остальные типы застыли в столбовом состоянии.
— Сейчас как обниму-у-у! — угрожающе надвинулась на них я.
— Ох, извините за беспокойство, — хором сказали типы, делая шаг назад и падая в пропасть.
— Ничего, ничего, — вежливо ответила я в пустоту и полезла на пианино. Долезла до крышки, вставила ключ в отверстие, повернула…
И пианино стало нормальных размеров! Крышка стала медленно открываться, но на полпути остановилась, и подозрительный голос спросил:
— Кто там?
— Аделя, — представилась я.
— А-а-а-а… Ну ладно, а то всякие шляются, сине-мастные, например… — вдруг приветливо произнес голос, и крышка открылась полностью.
— Мне нужно на Землю! — сказала я инструменту.
— Нажми ноту «фа», — сказал голос.
Я блямцнула по «фа» и оказалась на детской площадке. Рядом стояло пианино. Была ночь.
— Скоро двенадцать, — сказало пианино. — Играй.
— Уже тридцатое? — удивилась я.
— Да.
— А можно пожелать, чтобы Дивкот и топор вернулись?
— Не надо. Я тут! — раздался вдруг голос, и с поднебесья спустился котик.
— А где топор? — спросила я.
— Остался у тебя на даче. Будет дрова рубить! — с улыбкой сообщил Дивкот.
— Милая парочка!!! — вдруг рявкнуло пианино. — Без двух минут двенадцать!!!
— Ах да, — спохватилась я и приступила к менуэту. Играла я быстро и успела закончить как раз через две минуты.
— Еле успели, оболтусы! — обругало нас пианино. — От конца света я вас спасло, а теперь…
И оно стало медленно надвигаться на меня, хищно хлопая крышкой. Я прижалась к стене… Дивкот замахнулся и одним ударом лапы вбил пианино в землю.
— Вот так-то, — сказал он и, отряхнув лапы, улегся спать.
Я вошла в дом, заперлась на уцелевший замок, зашила диван-яйцо, с которого все началось, и улеглась на него спать.
Кого интересует судьба Дивкота, загляните ко мне на дачу. Он там живет. Прекрасно ладит с топором и целыми днями спит в огромном и пустом подвале моего дома. Ну ладно, ставлю точку и ложусь на зашитый диван, а то мне надо подготовиться к препирательствам мастера, который завтра придет чинить второй замок и, посмотрев на него гордым взглядом, потребует пятьдесят тысяч за визит.
Не знаю уж, что потом будет, но как говорит котик: «Суп со мной». Ну не со мной, конечно, а с Дивкотом!
Дивкот
Часть первая
У меня на даче живет кот размером со слона. Зовут кота Дивкот. Он и я один раз даже спасли человечество (только никто об этом не узнал), и с тех пор Дивкот живет на моей даче, а спит в подвале.
Однажды вечером ко мне в открытую форточку, нагло порвав сетку, прыгнул маленький черный кот. К его лапе была привязана какая-то берестяная грамота. И как только я ее отвязала, кот прыгнул в разорванную форточку и был таков.
Я кисло посмотрела на кусок березовой коры, на котором было что-то нацарапано с кучей ошибок и, вдобавок, без знаков препинания. И все же я кое-как разобрала каракули и злобно швырнула писульку в помойное ведро.
Записка была от бессовестного Дивкота, который не смотря на дождь велел мне быстро прибыть к нему, поскольку он хочет мне сказать кое-что важное.
Я грустно поглядела на теплую квартиру, вздохнула, зашила сетку на форточке, закрыла ее и, надев куртку и кирзовые сапоги, вышла на улицу.
Дождь лил очень тщательно и все аккуратно мочил. Я тоже успела намокнуть, пока шла к гаражу, чтобы выгнать машину. Но в последней я немного согрелась и успокоилась, даже стала что-то напевать. А выезжая на шоссе, я развеселилась и стала орать песню «Катюша».
Когда я дошла до третьего куплета, дорогу перегородил какой-то человек. Я заскрипела тормозами и, чуть не наехав на него, выскочила из машины, чтобы показать нарушителю, где раки зимуют.
Итак, я выскочила, подбежала к нему и только занесла кулаки над его головой… Нарушитель поднял последнюю, и я остолбенела. На меня смотрело лицо Андрея с крайне тупым выражением.
— Привет, — наконец выдавила я. — С ума сошел, что ли?!
— Не я, а ботинок, — сказала Андрей и показал одну ногу, которая была без обуви. — Искал его, искал, а тут как раз ты подъехала…
— Понятно, — прервала я его. — В лазь в машину и поехали.
— Куда?
— На дачу ко мне… Ну быстрей, сзади «Волга» орет, объехать нас не может!
Андрею ничего не оставалось, как сесть на заднее сиденье и позволить себя увезти.
Доехали мы до дачи быстро, часа за полтора. Загнав машину в гараж, я высадила Андрея и вышла сама.
— В чем дело? — спросил Андрей. — Шел я домой спокойно, а ты меня сюда притащила! Кто-то из нас сошел с ума!
— Дивкот, — буркнула я.
— А, Дивкот… — успокоился Андрей.
Он котика знал.
— Давай зайдем к нему, — предложила я и открыла большую подвальную дверь.
За ней была темнота, в которой светились зеленые прожекторы, то есть глаза Дивкота.
— Здравствуйте, — приветствовал он нас.
— Привет, — вяло промямлил Андрей, стараясь не наступать на необутую ногу.
— Чего надо? — спросила я.
— Сейчас расскажу, — бархатно пропел котик и, судя по звукам, почесался.
— Быстрей! — потребовал Андрей, которому надоело стоять на одной ноге.
— Все дело в том, что скоро будет сильное землетрясение. Восемь баллов! — сказал Дивкот.
— Жуть, — сказала я.
— Вот именно, — живо подхватил котик. — И во избежание этого несчастья нам нужно достать специальный молот, которым необходимо стукнуть по земле. Тогда только раз чуть-чуть тряхнет, а землетрясения, как такового, не будет.
— Куда отправляться на этот раз? — безнадежно спросила я.
— Это объяснять долго. Просто зажмурьтесь и, когда увидите светлое пятно в темноте, откройте глаза.
Мы послушно зажмурились. Я очень быстро увидела светлое пятно и открыла глаза. Потом огляделась по сторонам и открыла рот.
Кругом было светло. Под моими ногами шелестела приятная травка, мокрую одежду сушило солнышко, а на голову падали спелые яблочки.
…На травке появились Андрей, который выглядел грязным и ужасным, и Дивкот, который выглядел красивым и гладким.
— Жутко есть хочу, — жадно сказал Андрей и, сорвав десять яблок, сожрал их с кожурой и косточками.
Вдруг из-за яблони вылезла большая муравьедка и завопила:
— Мои яблоки! Мой сад!
Котик сделал попытку прихлопнуть ее лапой, но муравьедка увернулась и противно хихикнула.
— Ничего вы мне не сделаете!
— Сделаем. Разорим, — сказал Андрей, поедая тридцатое яблоко.
— Ваш знакомый не отличается вежливостью, — усмехнулась муравьедка.
— Я тоже!!! — рявкнула я, поскольку пребывала в крайнем раздражении.
В кирзовых сапогах было так тепло, что все ноги у меня вспотели. Наконец я не выдержала, села на траву, стянула ботфорты и осталась босиком. Андрей тоже снял свой единственный ботинок и выкинул его в кусты. После чего он обратился к муравьедке:
— А вы не знаете, где находится волшебный молоток?
— П-ш-ш-ш… — выпустил пары Дивкот. — Мог бы у меня спросить!
Но было уже поздно. Мы с Андреем немедленно провалились под землю. «Подземля» была полна тигров. Они тут же окружили нас и молча уселись. Мы попались.
— М-да, — сказал Андрей и закурил.
— Это ты виноват, — сказала я злобно и замолкла.
Мы сидели часа три.
— Может, съедим тигрика? — плотоядно спросил Андрей.
— Лучше попроси нас отпустить, — заявила я и, обхватив руками одного из полосатых чудовищ, стала его уговаривать:
— Кисочка, не будь свиночкой, пусти нас…
И тут же меня будто током долбануло, а когда я очнулась, то оказалось, что я обнимаю здоровую свинью.
— Воздействуешь, — ухмыльнулся Андрей.
Я хлопнула свинью по мокрому рылу и отошла. Свинья стала не тигром, а жуткой мордой.
— Ты кто? — спросил Андрей.
— Я глюк, — ответила морда. — Мы все электрические глюки.
— Значит, вас нельзя есть, — разочаровался Андрей и стал сосредоточенно помирать с голоду.
Глюки молча смотрели…
Неожиданно раздался оглушительный грохот. Кто-то явно ломился к нам сквозь глухие железобетонные стены. У глюков обнаружились признаки беспокойства. Железобетон продолжал громко трещать, а находящийся за ним продолжал ломиться. Глюки вдруг по-девчоночьи взвизгнули и присели. Стена громко щелкнула и рухнула, а в образовавшееся отверстие мягко впрыгнул Дивкот, слегка придавив несколько элекроглюков.
Мы с Андреем молча залезли коту на спину, и он выпрыгнул на воздух. Противной муравьедки не было видно, но на самом деле она стояла в кустах, твердая и застывшая как манекен.
— Что это с ней? — спросил Андрей.
— Парализовало, — ухмыльнулся Дивкот и добавил: — укусил.
Я присела на травку.
— Дивкот, ты кто?!
Я зародился от того, что слон, проживавший в зоопарке, нечаянно наступил на лапу коту, но тот был какой-то очень крепкий, и из него только искра вылетела, а из искры вылетел я. Но я был незаметный, вроде микроба, и меня никто не видел. Я прилетел в мебельный магазин, проник в диван и тут-то начал расти, пока не вылупился у тебя в квартире, — сказал Дивкот.
— Понятно, — успокоилась я. — А теперь пошли искать молоток.
— Пошли, — усмехнулся котик. — Пойти мы не сможем, поскольку находимся на крошечном острове, проплыть тоже не сможем.
— Почему? — спросил Андрей.
— Эта вода не держит. Так что единственный выход — прорыть очень глубокий подземный ход.
— Чем? Лапами? — спросила я.
— Нет, специальной машиной, которую я сейчас сделаю.
Дивкот и вправду соорудил какой-то агрегат, который неграмотно назвал «электрокопаловкой», а мы, как только начали ей копать, быстро прозвали «электромучиловкой».
Я и Андрей, все грязные, копали подземный ход. Андрей нажимал на электромучиловку, а я нажимала на Андрея. Мерзкая электромучиловка обсыпала нас комьями земли и вяло тарахтела.
— Поднажми!.. — прохрипел ужасный Андрей.
Я послушно нажала на него. Электромучиловка слегка взревела и наехала мне на ногу седьмым колесом. На этот раз взревела я. Андрей оставил в покое электромучиловку и, опасливо подойдя к орущей мне, попытался осмотреть ушибленное место. Я попыталась пихнуть его, но грохнулась и опять взвыла.
Неожиданно в коридор ворвался Дивкот и стал орать на Андрея. Тот растерянно заморгал и с неожиданной злостью лягнул ногой электромучиловку, а та ткнула в его ногу лопатой.
…Мы с Андреем сидели на травке, а Дивкот старательно накладывал нам примочки. Невдалеке полыхала синим пламенем электромучиловка.
Мы не могли ходить три дня, а потом потихонечку начали ковылять. Электромучиловка была сожжена, а «прах» ее развеян по ветру. Подземный ход копал в поте лица Дивкот. Андрей и я сидели на траве и плели лапти, поскольку наши ножки не могли жить без обуви. Я уже сплела свою пару и теперь отдыхала.
Неожиданно из грязного подземного хода вынырнул котик и завопил не своим голосом:
— Быстрей, бежим! Муравьедка очухалась и шлет армию, нас сейчас поймают!!!
— А в чем дело?.. — поинтересовался Андрей. — За что нас так не любят?
— За то, что мы хотим достать молоток. Ведь если мы его достанем, Муравьедки провалятся к подземным глюкам и там останутся.
— Почему? — спросила я.
— Охраняют они молоток. Им за это платят. Если у них его украдут, подземелье глюков им будет обеспечено.
— А что, молоток святой? В храме лежит?
— Да нет, им куют деньги. А если молотком стукнуть по земле, то он потеряет половину волшебной силы и деньги ковать не сможет.
— Ну и правильно, пусть купят печатный станок и рисуют бумажные банкноты, — отрезала я.
— Посоветуй им это при случае. Быстрей!!! Бежим!!!
— Не побегу, — отказалась я. — Будет битва.
— Тогда садитесь на коней, — Дивкот указал на диких жеребцов, которые паслись на лужайке, — и обороняйтесь, а я буду защищать подземный ход! — бросил кот и умчался.
Мы послушно влезли на добреньких с виду коней, и тут начались проблемы. Едва усевшись на спину высокого черного жеребчика, я почувствовала, как мир вдруг качнулся и встал на дыбы. Коньку я, видимо, не нравилась, и он очень желал меня скинуть. А я ничего не желала, и в голове от страха образовалась густая наваристая каша. Я зажмурилась и вцепилась в коня мертвой хваткой. Конек бесился, а сквозь трехслойный ужас, заложивший мне слуховые органы, слышалась ругань Андрея. Наконец кашу в моих мозгах аккуратно разложили по тарелочкам, и я открыла глаза.
Положение было серьезно. Нас окружали скрипящие зубами муравьедки, которые пытались свалить коней с ног. Кони не сваливались, зато сваливались мы. Вскоре я уже висела на одной руке, а в мою поврежденную электромучиловкой ногу пыталось вцепиться препротивное животное, то есть муравьедка. Я возмутилась: как же так?! Меня, бедную, хромую, болящую, пытаются укусить??! Как же, держите карман шире!.. И я лягнула больной конечностью животное, да так, что оно отлетело метров на десять, ловко вскочила на коня, пришпорила его и понеслась на таран. Муравьедки понеслись мне навстречу и в конце концов я грохнулась с черного жеребца и, закатившись в кусты, начала подкладывать пробегавшим мимо муравьедкам гнилые яблоки, от чего они сильно шлепались.
Подложив яблоко очередной муравьедке, я почувствовала, что сзади меня кто-то есть. Обернувшись, я увидела еще одну муравьедку, которая пыталась меня пришибить. Я вскочила и понеслась за ней, а та залезла на дерево и принялась было созывать подмогу, но свалилась на землю кверху лапами, пораженная большим яблоком, а из-за дерева выполз довольный Андрей.
— В цель, — произнес он. — А теперь бери снаряды и пошли.
Мы набрали побольше яблок и вышли на поле боя. Дивкот оборонялся как мог, но на всех муравьедок его явно не хватало. Я и Андрей пришли ему на помощь, и муравьедки приуныли. Их генеральша собралась воодушевить армию и начала:
— Мои храбрые солдаты… — но тут же замолчала, почувствовав во рту крепкое большое яблоко.
Армия на миг растерялась, но потом снова стала зверски драться. Я осторожно сбежала и, взобравшись на дерево, прыгнула, оседлав и нокаутировав сразу трех муравьедок. Пока те лежали кверху лапами, я успела сесть еще на четверых. Масса муравьедок вокруг меня несколько растерялась и не решалась перейти в наступление, что дало мне возможность посмотреть по сторонам.
…У дыры подземного хода яростно дрался Дивкот, а Андрей с пеной у рта и стеклянными глазами кидался гнилыми яблоками. Оба явно выдохлись, и нужна была помощь. Я огляделась по сторонам и увидела совсем рядом моего знакомого черного коня. А муравьедки уже очухались, и надо было действовать. Я присела, оттолкнулась, легко перелетела через несколько муравьедных рядов и оказалась на конском хвосте. Пришлось залезать по нему на спину коню. Тот сердито дернулся, поднял хвост и заднюю часть, и в итоге я оказалась (перекувыркнувшись через голову) у него на спине. Я устроилась поудобнее, сорвала с повиснувшей надо мной ветки несколько яблок, пришпорила вороного коня и вихрем полетела спасать своих.
Свои уже почти сдались, так что свежая и бодрая я, к тому же нагруженная яблоками, подоспела вовремя. Быстро соскочив с коня, я стала лягать агрессоров больной ногой и надевать каждому на нос по яблоку. Андрей и Дивкот не отставали…
Через час битва кончилась. Море лежащих в полном изнеможении кверху лапами муравьедок расстилалось перед нами, а мы молча сидели и отдыхали.
Первым очнулся Дивкот.
— Пошли, — сказал он и толкнул нас в подземный ход.
— Ты его вырыл?! — воскликнула я.
— Не я, а гигантский драконий крот, — пояснил Дивкот. — Очень хороший зверь! Мы его, если повезет, встретим! А теперь, в путь!
И мы медленно двинулись по темному коридору, освещенному светом Дивкотовых глаз.
— Предлагаю шлепнуться на землю и задрыхнуть! — сказала я через четыре часа.
— Что касается, что касается, касается… — забормотал Андрей.
Я хлопнула его по спине.
— …Касается меня, — продолжил тот. — То я уже давно сплю на ходу.
— Подождите спать! — вдруг крикнул Дивкот. — Стоит нам лечь, как мы окажемся в отдельности друг от друга. Не спать трудно, но скоро мы выйдем из сонной зоны.
— Большое спасибо за предупреждение! — хором сказали мы с Андреем и свалились.
Я проснулась с ощущением песка во рту, в ушах, в носу и в волосах. Открыв глаза, я ничего не увидела. Все исчезло под песчаными вихрями, которые крутились как бешеные.
Я с трудом поднялась. Ветер сдувал с ног и наваливал за шиворот песок.
— Дурацкая погода, — проворчала я тихо, стараясь не открывать рот.
В ответ раздался такой порыв ветра, что я шлепнулась навзничь и чуть не завязла в песчаных сугробах. Встав наконец на четвереньки, я тихонько поползла в абстрактном направлении.
Буря скоро кончилась, и я увидела, что нахожусь в песчаной пустыне. Недалеко от меня стояла египетская пирамида. Возле нее на песке сидела тощая мумия и мазалась кремом для рук. Помазавшись, она вылила на себя ведро духов, и так запахла розами, что я расчихалась. Тут забинтованная жуть заметила меня и через две секунды неслась в мои объятия на всех парусах. Летела она со скоростью километров сто в час и с каждой секундой запах роз становился все невыносимее. На меня напал такой приступ чиха, что я шлепнулась на землю.
Летящая мумия, естественно, споткнулась об меня и улеглась рядом. Мы тут же вскочили, сказали друг другу «извините», от смущения попытались удрать друг от друга, поймали друг друга за одежду и, смущенно хихикнув, стали смотреть на песок.
Первой очухалась я, скорее всего от смердящей розами мумии. Невиданной силы запах мог привести в чувство кого угодно, в том числе и меня.
Итак, я очухалась и робко сказала:
— Извините…
Мумия подняла на меня большие темные глаза и произнесла в нос:
— Что?
— Извините, — повторила я.
— За что? — удивилась мумия.
— За что-нибудь, — посоветовала я. — И вообще, хватит обмениваться бессмысленными словами! Отойдите, у меня в носу свербит, и будем говорить на расстоянии.
— От чего свербит? — спросила мумия.
— От ваших духов. Вы разве не чувствуете?
— У меня насморк, — отрезала мумия, отходя шагов на десять.
— Зачем вы помчались ко мне как ракета? — укоризненно сказала я.
— Хотелось вас обнюхать.
— У вас же насморк!
— А я забыло… — ответила мумия.
Я схватилась за голову. У этой забинтованной штуковины явно не все в порядке с памятью, если у нее вообще есть память, ведь не факт, что она с мозгами.
— Объясните мне все толком, — взмолилась я? — Зачем вам меня нюхать?!
— Чтобы узнать человек вы или мумия.
— А как это можно узнать?
— Я чувствую запах людей, даже когда у меня насморк.
(Мумия достала откуда-то кусок тряпочки и высморкалась.)
— А запаха мумий я вообще не чувствую, даже когда здоровое.
— Вы что, не знаете, какого вы пола? — удивилась я.
— Не знаю, — покаялась мумия. — Да вы заходите.
Она подошла к пирамиде и, разбежавшись, так вмазалась в каменную дверь, что та, к моему удивлению, открылась. Мумия по инерции влетела в помещение, а за ней вошла я.
В пирамиде было холодно, сыро и страшно.
— Холод у вас жуткий, как в гробнице! — воскликнула я, и во всех углах отозвалось эхо.
— Да, как в гробнице, — усмехнулась мумия и, оглушительно чихнув, предложила мне сесть на диван.
— Вы на нем спите? — спросила я, опустившись на красивую мебель. — Насколько я понимаю, все мумии спят в саркофагах…
Мумия возмутилась:
— Ну, знаете ли, меня и так заставили жить в этом холоднющем склепе, где я все время болею, но спать в неудобном и к тому же закрытом саркофаге меня никто не заставит! Хотя, может, там было бы теплее… — задумчиво протянула она и присела рядом со мною.
— Запаха розы я не чувствовала, поскольку от холода у меня мгновенно заложило нос. Беспрерывно сморкаясь, мы с мумией долго мерзли в неподвижности, думая, как бы утеплить пирамиду. Наконец я предложила открыть окно или вторую дверь, чтобы солнышко все прогрело.
— Я пока еще себя люблю, — произнесла мумия. — Легче сдвинуть с места гору, чем открыть эту штуку. Я один раз попробовало, так потом неделю хромало.
— А если открыть входную дверь? — предложила я.
— Она слишком маленькая, — вздохнула мумия и, чихнув, пошла в какое-то помещение.
Через полчаса она вышла оттуда с холодными бутербродами, которые мы решили съесть на солнышке.
Едва мы вышли, я почувствовала запах мумийных духов и отодвинулась. Мумия закашлялась.
— У меня от житья в этом гробу уже хронический кашель, — пожаловалась она. — Даже чаю горячего попить не могу! Из водопровода, мерзавца, аж куски льда вместо воды валятся. А поди положи их на солнце, тут же в пар превратятся и улетят! На солнце слишком жарко для них, улетают за три минуты. А я пью мороженный чай.
— Нда-а… — произнесла я.
Дела у мумии шли неважно. Подумав, я предложила моей забинтованной подруге построить деревянный дом.
— Если вы найдете мне тут хоть одно дерево, я буду всю жизнь чистить вам ботинки, если они, конечно, будут… — и мумия бросила взгляд на мои босые ноги.
— Не надо ничего чистить. Я постараюсь сделать вашу пирамиду теплой, а вы мне скажете, как пробраться к волшебному молотку.
— Но это тайна… — заколебалась мумия.
— Тогда вы заработаете себе ревматизм!
— Ну хорошо, только вначале пирамиду утеплите.
— Ладно, — кивнула я. — Давайте сделаем печку.
— А что это такое? — захлопала мумия своими карими глазами.
— Увидите… — загадочно произнесла я.
— Не увижу! — вдруг мрачно сказала мумия;
— Почему?!
— Потому что если я скажу вам, где молоток, то стану настоящей, а не живой мумией.
— Вы можете написать!
— Я не умею.
— М-да-а…
— Вот именно… хотя… придумало! Я само отведу вас к молотку, не говоря ни слова!
— Может быть, вам все-таки сделать печку? — вежливо спросила я.
— Не надо, — отмахнулась мумия и, быстренько слетав за бутербродами, кусками льда и какой-то дамской сумкой, закрыла дверь пирамиды.
И мы пошли по пустыне, весело болтая.
— Давай перейдем на «ты», — вскоре предложила я.
— Я согласно, — закивала мумия.
— Почему ты говоришь о себе в среднем роде? Ты же женского…
— Не уверено, — усомнилась мумия.
— Зато я уверена. У тебя большие глаза, длинные ресницы, нет ни усов, ни бороды, у носа кончик не загнут, горбинки на нем нет, брови у тебя не кустистые, а волосы длинные.
— Откуда ты знаешь о носе? У меня везде, кроме глаз и бровей, бинты!
— Это видно, — отмахнулась я. — А теперь подумаем, как будут тебя звать. Да, кстати, меня зовут Аделя.
— Очень приятно! — мумия, видимо, улыбнулась. — А мое имя ты могла бы прочитать на саркофаге, да вот беда: с него слезла вся краска, и теперь он стоит в пирамиде вместо шкафа.
— Жаль… Ну ладно, придется назвать тебя Карадум Абдулла Сингк. Сокращенно Карадум.
— Я согласна. Может, перекусим?
— Давай, только как ты будешь есть, у тебя все завязано.
— Я разматываюсь, ты разве не видела, как я ела в пирамиде?
— Там темно, как в погребе.
— А, ну ладно, тогда смотри.
Карадум размотала бинты. Лицо у нее было довольно приятным, но немного нездорового цвета, впрочем, как и у всех мумий. Посмотрев на нее, я еще раз убедилась, что она женщина.
— А ты вообще можешь снять эти бинты?
— С лица — могу, а с остального — нет. Нельзя.
— А с рук?
— Тоже. Смотри, весь лед растаял, следи, чтобы не испарился.
Я уставилась на плошку с водой, бурча под нос восточную мелодию и слушая чавканье мумии. Когда мне наконец надоело молчать, я сказала:
— А нельзя ли мне отыскать моих спутников, которых я потеряла?
Мумия со скрипом повернула ко мне голову.
— Можно.
— А как?
— Вот так, смотри!
Карадум достала из своей сумочки губную помаду и пузырек со странной густой жидкостью. Плеснула немного жидкости на воздух, отчего в нем тут же образовалась большая лепешка белого цвета. Нарисовав на ней помадой череп с костями, мумия убрала помаду и, достав пудреницу, принялась придавать нормальный цвет своему лицу.
Лепешка висела в воздухе довольно долго, но в конце концов шлепнулась прямо на меня.
— Эй, — крикнула я мумии. — Может, ты прекратишь пудриться?! Ты вроде как собиралась что-то делать с этой лепешкой!
— Да? А, с этой… Подожди чуть-чуть, нельзя же ходить с такой миной.
— Можно!!! — завопила я, поскольку лепешка оказалась на редкость мокрой и противной. — Убери эту пакость!
Карадум протянула одну руку, взяла с меня лепешку, встала в позу бегуна и стартовала, постепенно разгоняясь до ста километров в час. Разогнавшись, она завертелась юлой и метнула лепешку как диск. Затем повернулась и не спеша, километров восемьдесят в час, подбежала ко мне.
— Ну вот, опять вся пудра стряхнулась, — с огорчением заметила она. — Но пудриться еще раз не имеет смысла, поскольку к нам летит смерч.
И вправду, к нам неторопливо полз столб вертящегося песка.
— Думаю, нам надо уходить отсюда! — произнесла я.
— К вашим друзьям? Пожалуйста! Вон возвращается магическая лепешка.
Мумия поймала белую пакость с нарисованными на ней помадой черепом и костями, взяла меня подмышку и понеслась сломя голову, потому как смерч был уже близко.
От магической лепешки летели брызги. То есть нет, не от магической лепешки они летели, а от воды. Мумия мчалась со мной подмышкой, а лепешки уже не было. Водой брызгало потому, что шел дождь. Я осторожно повернула голову. Мы находились уже не в пустыне, а в обычном зеленом поле. По нему гулял Андрей, что-то кушая.
…Я вырвалась от мумии и, прокатившись по траве, шлепнулась к Андреевым ногам, а рядом шлепнулся свалившийся с неба Дивкот.
— Привет! — обрадовался Андрей.
— Здравия желаю, — буркнула я. — Позвольте представить вам мумию.
— Какую? — спросил Дивкот.
— Ту, которая сидит вон на том дереве.
Кот и Андрей дружно посмотрели на указанный объект.
С объекта свисали две перебинтованные ноги. Они поболтались некоторое время, а потом спрыгнули с дерева. На ногах оказались остальные части мумии. Она окинула оценивающим взглядом нашу живописную компанию и, достав пудреницу, стала обсыпать свою зеленоватую физиономию.
…Прошел час. Мумия пудрилась. Мы нетерпеливо ждали.
— Скоро?! — не выдержала я.
— Подождите, еще немного… Ну ладно, хватит. Идемте.
Мы с Андреем, не сговариваясь, сели на Дивкота. Тот вздохнул и пошел за мумией. Она вела нас недолго и вскоре с триумфальными криками остановилась около рощи деревьев. На них росли коробки конфет.
— Тут мы сделаем привал! — сообщила она.
Мы слезли с Дивкота и набросились на конфеты. Я открыла большую коробку ассорти и надкусила конфету с надписью «ха-ха». Из нее выскочила мокрая мышь и, брызгая холодной шерстью, свалилась мне за пазуху. Но я приманила ее другой конфетой. Мышь надкусила ее и опять свалилась ко мне за пазуху вместе с потоком густого киселя. Я не вытерпела и помчалась высказывать мумии свое «фи».
…Когда я подошла к мумии, Дивкоту и Андрею, они сидели полукругом и о чем-то разговаривали. Мумия пудрилась. Андрей вытаскивал лапшу из ушей, а Дивкот слизывал остатки гуталина вперемешку со сладкими тушеными яблоками.
— Карадум, что это такое!!! — заорала я. — Зачем ты нас привела к этим конфеткам?!
— Сказать не могу. Стану настоящей мумией. Сами должны угадать.
— Что ж, придется пошевелить мозгами… — промурлыкал Дивкот, прикрыв зеленые глаза.
— Я замерзла, — напомнила я через полчаса. Кот молча пришлепнул меня мягкой лапой и заговорил:
— Эти конфетки послужат хорошим оружием в стычках с муравьедками. Сорвите каждый по коробке и в путь!
— Куда? — спросил Андрей.
Дивкот молча пошевелил ушами и поднес к ним когти. Проскочила искра. Котик убрал раскалившиеся когти в лапу и сказал:
— Если верить моему дальнему зрению, надо идти в замок, который находится за этой рощей, и искать там… Не знаю что. Мумия покажет.
Я выползла из-под Дивкотовой лапы злая и недовольная. Сорвав себе коробку подлых конфет с фокусами, я еще прихватила так называемую вишню с ликером. Надкусив одну конфету, я вылила ее содержимое на Дивкота.
— Большое спасибо, — удивленно сказал котик, вылезая из кучи цветов.
Я слегка разозлилась, но, не теряя времени, вылила на себя содержание второй конфеты…
Рак, вцепившийся мне в руку, никак не напоминал кучу цветов, и поэтому я отдала его всегда голодному Андрею. Тот разложил небольшой костерок, и вскоре рак исчез.
И мы отправились к замку. Первой узрела его я, и только потому не упала, что сзади была крапива. Некрасивое здание напоминало одновременно страшную физиономию, обувь злого колдуна и деформированную половину летучей мыши.
— И что в ЭТОМ надо искать?! — осведомился Андрей.
Во-первых, ключ от каменного футляра, в котором находится молоток. А, во-вторых, ход, по которому мы пойдем, — включив добавочное зрение, сказал Дивкот.
— А замок окружен рвом с водой! — сказала я.
— Садись, — немедля предложил Дивкот.
Я уселась. Котик присел и, подпрыгнув на задних лапах, полетел надо рвом. Тут вдруг что-то зажужжало, застучало, и от замка отвалился каменный подъемный мост на цепях. Он со страшным грохотом полетел прямо на нас. Мы стояли на берегу, и деться куда-либо не было времени. Мост завис над нами, медленно, с удовольствием прицелился и… Кот странно сплющился, прилип к земле и стал чего-то ждать. Мост нацелился, приготовился, но в последний момент кот скользнул из-под него Мост попытался вильнуть в сторону, но было уже поздно. Он уже коснулся земли. По нему чинненько переправились Андрей с мумией. Я с трудом слезла с кота, утерла холодный пот и вместе со всеми отправилась в замок.
Внутри было неплохо. Если, конечно, не обращать внимания на железные клетки, в которых сидели чучела жутких животных, а может и живые животные. И если считать, что холодная водичка, капающая со стен, и висящий на люстре скелет прибавляют хорошего настроения. Я пожала плечами и зашла в какую-то комнату. Там на полу валялись старые книги, размером метр на метр. Я наугад открыла одну из них. Внутри были аккуратные рукописные буковки, извещающие: «За черным окном стоял…» Я поспешно захлопнула книгу и устремила взгляд на окно. Его будто облили черной краской. А ведь на улице день! Я подошла к окну. За ним явно светились звезды. Видны были мрачные очертания деревьев. Одно дерево стояло близко ко мне. Я пригляделась и увидела, что это не дерево, а полупрозрачный страхолюд. Он стоял и смотрел на меня тяжелым взглядом. Мне стало жутко.
— Ты кто? — услышала я свой голос.
— Кошмарный дух ночи, — ответил страхолюд, сквозь которого светили звезды.
— Сейчас день, так что пошел вон, — сказала я.
— А у меня ночь.
Сквозь страхолюда пролетела летучая мышь.
— А у меня день, — отрезала я.
Страхолюд начал шептать какое-то заклинание. Я быстро отреагировала: взяла книгу, размахнулась и изо всех сил шарахнула ее обитым железом боком по окну. Послышался звон разбитого стекла, и в комнату влетел Андрей.
— Ты что кидаешься?
— А где ты был?
— Тебя искал. Ого, вот это книга! «Голограммы», — прочел Андрей название.
Я схватилась за голову. Выходит, страхолюд и ночь, и мышь, и звезды — голограмма? А я разбила ни в чем не повинное окно.
— Пошли, — мрачно сказала я, и мы вышли из неприятной комнатки.
Мумия и Дивкот ждали нас.
— Там, — коротко сказала мумия, указывая на потолок. — На чердаке. Пойдете вы с Андреем.
— Почему?! — взвилась я.
— Дивкот в чердачный люк не пролезет, а я вообще помогать вам не имею права.
Мы с Андреем скорчили кислые мины и начали подготовку к восхождению. Сперва-наперво я ободрала шерстяного Дивкота, сплела из шерсти веревку, отобрала у мумии пудреницу и дала Андрею натереть пудрой руки. Потом натерла руки сама и, раскрутив веревку как лассо, накинула ее на люстру. Накинув, я еще раз попудрила руки и полезла.
Лезла я довольно долго и успела доползти до середины веревки лишь за четверть часа. Сзади пыхтел нетренированный Андрей.
Наконец я долезла до люстры. Скелет, висящий на ней, оказался обычной пластмассовой поделкой. Прямо рядом с люстрой был чердачный люк. Я подумала, уцепилась за ноги поделки, подтянулась и открыла люк. Потом я поднялась в черную дырку по ребрам так называемого скелета и стала ждать Андрея. Тот никогда физкультурой не увлекался, но все время таскал какие-то тяжести, и это помогло ему тоже подтянуться и с грехом пополам подняться ко мне. Мы стали напряженно вглядываться в темноту. И наконец увидели ключ. Он висел под чердачным потолком, а к нему шли стеклянные горки. На их бортах сидели муравьедки со злобными физиономиями. Я вздохнула и поползла вверх по горке…
Одна из муравьедок легонько пихнула меня, и я съехала в исходное положение. Я собралась еще раз рискнуть, но Андрей решительно воспротивился, заявив, что в следующий раз я сломаю ногу или шею.
— Надо что-то придумать! — заявил он и принялся напряженно мыслить.
Я тоже задумалась. Наконец, после долгой молчанки Андрей подал голос:
— А хорошо бы напрыскать муравьедкам в носы тех духов, которыми ты моришь клопов? Они у тебя с собой?
— А то как же! — ответила я, показывая здоровый, почти полный пузырек с клопоморными духами. — Еще есть тараканий карандаш, окаменевшая конфета, мятная жвачка, то есть бывшая мятная, я ее облила клопомором и…
— Тараканий карандаш пригодится, — сказал Андрей. — Итак: ты лезешь первая с клопомором, а я за тобой с тараканьим карандашом. Поравнявшись с первой муравьедкой, ты брызгаешь на нее клопомором и стоишь, ждешь меня. Я долезаю, рисую вокруг муравьедки линию, ты тем временем лезешь дальше, а я за тобой. И так далее. Понятно? Бери клопомор и лезь.
— Понятно, — произнесла я и полезла.
Да-а, сказать было легче, чем сделать. Одно заползание наверх чего стоило! Горка была весьма крутая, да к тому же скользкая, так что я доползла до первой муравьедки только за полчаса. Она немедленно захотела спихнуть меня. А Андрей еще только елозил в начале горки. Это было слишком. К тому же я устала висеть на бортах горки, а ноги скользили. Муравьедка угрожающе скалилась.
— А нынче в подвалах выдают сгущенку! — неожиданно ляпнула я.
Муравьедка застыла.
— И еще соленую манку с сушеными яблоками… — не давала ей опомниться я.
Андрей преодолел уже половину пути ко мне и теперь с рекордной скоростью приближался.
Он наконец долез, выхватил у меня клопомор и, протянув руку через мое плечо, огорошил им неприятное животное. Я быстро проползла за спину чихающей муравьедки. Андрей провел по борту, на котором она сидела, тараканьим карандашом и на всякий случай намазал им и горку. Потом с трудом перелез через линию и пополз за мной.
Таким образом мы продрались сквозь большое количество врагов. Когда мы добрались до ключа и я взяла его, то оказалось, что спуститься вниз мы не сможем, поскольку по всей горке был разбрызган клопомор и размазан тараканий карандаш. Осторожно и потихонечку спуститься было нельзя. Горка была очень крутая и весьма скользкая. Вляпываться в клопомор и карандаш нам не хотелось. Наконец Андрей предложил съехать с горки на какой-нибудь тряпке. «Какой-нибудь тряпкой» стали наши свитера. Первым съехал Андрей. Скользил он совершенно беззвучно и только в конце послышался стук приземления. Я собралась с духом, села на свой свитер и тоже съехала вниз.
Я приземлилась со звучным блямом и, с отвращением взглянув на свитер, выкинула его. Что касается Андрея, он уже давно сделал тоже самое. Я привязала ключ на шею, и мы быстро проникли в люк, спустились по скелету, скользнули по веревке и оказались в объятиях своих друзей.
Вы хорошо справились со своим заданием, — похвалил Дивкот. Но вместо клопомора можно было бы применить конфеты!
Во-первых, мы их сразу не взяли, во-вторых, из конфет иногда выскакивает не то, что нужно, а в-третьих, клопомор эффективнее. Эти муравьедки надолго выпали теперь из игры, — ответил Андрей.
— Свитер жалко, — ни к селу, ни к городу буркнула я и добавила, обращаясь к мумии:
— Веди!
Мумия кивнула, достала остатки пудры, высыпала на лицо и произнесла:
— Одну минуточку…
— Мяу-у-у!!! — завыл котик дурным голосом.
— Ну ладно, идемте, — вздохнула мумия и повела нас.
Часть вторая
Мумия завела нас по какому-то ходу не знаю куда. Темноте, которая царила там и не рассеивалась даже прожекторами Дивкота, могло позавидовать любое изнуренное бесконечными фонарями и фарами городское привидение. А вдобавок ко всему под нашими ногами было столько неровностей, что шлепались все по очереди, кроме устойчивого Дивкота.
…Ход шел вниз. Со стен что-то капало: по-моему, грязь. Под ногами хлюпало. Но через некоторое время ход полез вверх, и вода исчезла, но появились животные. Сзади меня взвизгнул Андрей, который не любил змей. Со стуком упала мумия, споткнувшись о сладко спящую крысу. Я подождала, пока она встанет, и сказала Андрею:
— Немедленно поймай мне мышь!
— Пусть Дивкот ловит, — буркнул Андрей.
— Он не поймает, а убьет на месте. А мне нужна живая мышка.
— Зачем?!
— Хочу, — отрезала я.
Андрей пожал плечами и, взмахнув рукой, подал мне летучую мышку. Я критически осмотрела животное и, найдя, что в контрасте с веселеньким цветом полового и стенного ковров у меня в квартире оно будет неплохо смотреться, засунула зверя в карман.
— Нет, все-таки скажи, зачем тебе мышь, — пристал ко мне Андрей.
— У меня дома полно бумажек, которые некуда девать. В макулатуру я бумагу не дам, лучше пусть ее съест милая мышка.
— Мне кажется, что летучие мыши… — начал Андрей, но не договорил, потому как оторопел.
Посреди дороги в зеленом свете Дивкотовых глаз возникла здоровая яма, из которой летели комья земли. Около нее стояла табличка: «Земляные работы». Из ямы вылезла мышь размером с меня, держа лопату.
— Земляные работы! Выкапываю водопроводную трубу, — сказала зверюшка. — А вам куда?
Мы молчали. Я пихнула под бок мумию и прошипела:
— Куда ты нас завела, жертва бальзамирования?!
— Не знаю, — жалобно прошептала «жертва бальзамирования», съеживаясь под моим тяжелым взглядом. — Вроде бы и ход тот, и дорога вроде та, да не та… В замок мы вернуться не сможем.
— Почему?
— Конец замку. Ведь он должен был взорваться после того, как достанут ключ. Сейчас уже все остальные ходы засыпались, а вход в наш ход завален камнями.
— Красивые выражения! — заметил Андрей. — «Вход в наш ход»…
— Это мы слышали… — пропел Дивкот. — Зато мы не слышали, куда нас завела Карадум. Может, кто-нибудь скажет?
— Я скажу! — вызвалась мышь. — Вы — в городе! В мышином городе. Там все, такие же большие как я, и живут в норах.
— А есть ли выход из этого вашего города? — осведомился котик, звучно облизнувшись.
Этим звуком он подорвал доверие мыши, которая немедленно отскочила подальше и сдержанно ответила:
— Нет, выхода нет. Наш город находится в скале, которую нельзя прорыть. Но еда у нас есть и вода тоже, так зачем же куда-то выходить?
Мумия съежилась под нашими бешеными взглядами и старательно отвела глаза. Ей даже жарко стало, и она машинально стала разбинтовываться, но тут же спохватилась и забинтовалась обратно.
— Разбинтуйся уж, — буркнула я.
— Если я разбинтуюсь, то стану человеком!
— Что же в этом плохого?
— А как же я на еду себе буду зарабатывать? Мумией придешь в музей, полежишь в саркофаге недельку, заплатят тебе денежки, пойдешь, еды купишь. А вы думали, мумиям бесплатно все дают?
— Ничего мы не думали, — мрачно сказал Андрей, обходя вырытую мышью яму и направляясь вперед.
Мы последовали его примеру.
До мышиного города мы добрались быстро и, стоя у бесчисленного количества нор, обменивались впечатлениями.
— Ну как вам город? — осведомился Дивкот.
— Ничего особенного, — нервно сказала я, разглядывая то голову летучей мыши, высунувшейся из моего кармана, то укушенный палец.
— Может, войти в какую-нибудь нору и спросить, где гостиница? — предложил Андрей и, как самый смелый, ринулся в первую попавшуюся нору.
Через полминуты он явился чрезвычайно довольный и сообщил:
— Нам повезло! Гостиница тут есть, даже очень приличная. В норе, которая рядом с той, куда я только что зашел. Идемте туда!
Мы послушно направились куда было показано и вскоре очутились в узком земляном коридоре, где сидела за столом мышь с ручкой.
— Есть тринадцатый номер, — сообщила она. — Он самый хороший.
— Я лучше тут посплю! — хором сказали суеверные мумия и Андрей.
— Номер четвертый, — ледяным голосом приказала я, поскольку четыре — моя любимая цифра.
— Номер восьмой! — не менее ледяным голосом приказал Дивкот, у которого была любимая цифра восемь.
— На вас, дорогуша, нужен особый номер с высоким потолком, — строго сказала мышь и решительно занесла ручку над бумагой. — На всех номер девятый.
Мы переглянулись. Девятка не была любимой цифрой никого из нас, но была лучше тринадцати, так что мы, немного помявшись, пошли.
Номер оказался помещением с земляными стенами и потолком, облезлым краном в углу, соломой около стены и красивым светильником. Еду нам принес какой-то задерганный «мыш» в неаккуратном галстуке. Он поставил поднос на пол и только хотел улизнуть, как из темноты в глубине номера выступил Дивкот.
— Прошу прощения, — муркнул он. — Этой еды на всех мало. Принесите еще чего-нибудь мне.
— Чего? — спросил «мыш».
— Копченые мыши подошли бы…
«Мыш» исчез. Я взяла стакан с компотом и хотела выпить его, но мягкая лапа мигом вышибла все на землю.
— Дивкот, — укоризненно сказала я, подбирая осколки.
— Муравьедки — не дуры, — кратко ответил котик. — Они шли за нами и теперь, думаю, что есть в общественных местах нам противопоказано.
Меня слегка затрясло. Видимо, мои клопоморные духи не так уж сильны, поскольку очухавшиеся муравьедки направились за нами еще до взрыва замка.
— Откуда ты знаешь, что в еде что-то есть… — выдавил, наконец, Андрей.
— А отчего бы этому чему-то там не быть? У меня очень хороший нюх, и пахнущий совсем не яблоками компот вызывает подозрения. А также тушеное мясо с запахом усыпительного порошка, — ответил кот.
Несчастная мумия приобрела синий оттенок и молча зарылась в солому. Я схватила Андрея за руку и тоже втащила его на соломенную кучу. Дивкот вздохнул и лег, светя прожекторами.
Светильник погас. Кот закрыл прожекторы и захрапел. Я не спала. В кармане щелкала зубами летучая мышь.
Щелк. Щелк. Щелк…
— Тс-с-с… У кого из них ключ?
— Почем я знаю?!
— Зажги светильник.
— Опасно. Тс-с-с…
Я замерла. В номере явно находились лишние господа, причем недружелюбно настроенные.
— Где же эта проклятая штука? — прошептал кто-то снова.
Я толкнула под бок Андрея. Неожиданно разбуженный он все же сообразил и толкнул мумию, а та, в свою очередь, ущипнула Дивкота. Тот мигом открыл глаза, и в ярком столбе зеленого света перед нашими очами предстали две крайне подозрительные муравьедки. Последующие события произошли в один миг. Удар Дивкотовой лапы, вопль мумии и визг Андрея, не столь громкий, сколь противный. А кот спокойно поднял лапу. Под ней никого не было. Мы столпились возле пустого места, задавая недоуменные вопросы Дивкоту. Тот ответил кратко:
— Специальный растворитель. Мажу им когти.
— А-а-а… — небрежно сказал Андрей.
— А ты молчи! От твоего визга у меня заложило уши, — рявкнула я.
— А мышонка-официанта надо изловить, — заметил вдруг кот.
— Зачем? — спросила мумия, пудрясь.
— Он наверняка знал о небезопасной еде. Я его припугнул, хотел припереть к стенке, но он оказался быстробегающим. П-ш-ш-ш…
Прожекторы потухли. Котяра был явно настроен додрыхнуть до самого завтрака. Так что нам ничего не оставалось делать, как лечь в солому и тоже заснуть.
Я проснулась от того, что кто-то толкнул меня в бок. Я открыла глаза. В номере горел светильник. Какое сейчас время суток — определить было невозможно.
Около меня стоял тот же задерганный «мыш» с едой. Я взяла с подноса компот и сунула официанту прямо в нос. Тот отскочил, но я успела поймать его за хвост и, вынув из кармана кусачую летучую мышь, прицепила ее к черному галстуку жертвы. Мышь, естественно, вцепилась. А перепуганный до смерти официант с трудом вырвался от меня и удрал. Я же от его неожиданного рывка свалилась в солому, чуть не придавив мумию. Та тут же проснулась и немедленно растолкала Андрея с Дивкотом.
— В чем дело? — мрачно спросили невыспавшиеся парни.
— Нужно смываться, — сказала мумия. — Иначе нас всех перетравят.
— Но я бы лично смылась на поверхность, — произнесла я.
— Ты права, — кивнул Дивкот и включил добавочное зрение.
Через несколько минут он выключил его и обратился к нам:
— Камнедробиловки делают на заказ, они стоят очень дорого, и ни одна мышь не может их купить. Но если мы будем работать, то заработаем необходимую сумму. Идемте скорее из этой несчастной гостиницы.
И кот, вскочив на ноги и милостиво позволив нам сесть на него, тремя прыжками вылетел из гостиницы.
И не успели лапы Дивкота остановиться у заброшенных нор, как началась беготня. Мы все решали, какую нам выбрать профессию.
Я предпочла стать парикмахером и вместо ножниц взяла два больших ножа. Андрей стал гипнотизером, а мумия решила делать маникюр.
На следующий день у нас появились клиенты. Первой ко мне пришла мышь с такой ужасной гривой, что стрижка была просто необходима. Но все же она собралась удрать, как только увидела меня, сидящую за столом и плотоядно скрежещущую ножами.
— Входите, садитесь, — сказала я, улыбаясь и противно щелкая пиратским оружием.
Мышь отчаянно пискнула и, сев, не шевелилась до конца стрижки. А по ее окончании с испугу отдала весь свой кошелек и вылетела прочь, не успев налюбоваться модным клоком шерсти на своей очень коротко постриженной голове. Я пожала плечами и спрятала кошелек в карман. А мышь, как сообщили впоследствии, так испугалась, что сделала маникюр и загипнотизтировалась, выложив за все про все кучу денег. Избранный нашим шефом Дивкот остался доволен началом.
Спустя три дня мы с мумией принесли шефу Андрея и принялись хором жаловаться.
— Ничего не разберу! — мяукнул шеф. — Говори ты, Аделя!
— Андрей не работает со вчерашнего дня, — мрачно доложила я. Он гипнотизировал мышь, чтобы она заснула, и заснул сам.
— И доходы уменьшились… — встряла мумия.
— А мы работаем! — возопила я. — Нам обидно!!!
— Тихо! — заорал Дивкот и принялся расталкивать Андрея.
Но тот спал. Пришлось прибегнуть к холодной воде. Андрей спал. И спал так, что разбудить его было невозможно.
Когда наша компания дошла до ручки, из-за земляного столба показалась понурая бежевая мышь с мешком денег. Она грустно шмыгнула носом и сказала:
— Поздравляю вас. Вы выиграли.
И тут же Андрей встал. Взял мешок и, выпроводив мышь, сказал нам:
— Просто мы с ней поспорили, что я не буду работать сутки и притворюсь спящим. Все это время мышь наблюдала за мной. И вот они, денежки!
Мы похвалили Андрея и, пересчитав весь свой доход, послали мумию узнавать цену камнедробиловки. Вернулась она в таком состоянии, как будто по дороге перенесла тридцать инсультов. Бинты на ней были мокрыми от пота, его же она утирала со лба куском ненужной марли для забинтовывания головы. Она с трудом дошла до нашего шефа Дивкота и в полном изнеможении хлопнулась на мягкую лапу.
— Может, принести ей что-нибудь перекусить? — прошептал Андрей. — Уж больно зеленая…
— С ума сошел! — возмутилась я. — Я уже три дня сижу на воде и каких-то крохах хлеба, деньги коплю, потратить боюсь, шеф поет на углу с протянутой лапой, и кто не подает, тот получает этой лапой по уху. А ты предлагаешь дать Карадум какое-то количество еды! Нет и еще раз нет. Зеленая — отойдет. Говорить не может — сможет через несколько минут.
И правда, мумия отошла.
— Идите сюда! — позвала она нас с Андреем, и когда мы подошли, объяснила причину своего состояния. — У нас в общей сложности — восемьсот монет. А камнедробиловка стоит… стоит… — мумия запнулась, пытаясь произнести страшную цифру. — Стоит… Три миллиона!!!
Теперь не только мумии стало плохо. Я мгновенно взмокла, Андрей стал кипенно-белым, а Дивкот зажмурился. Наступила ужасная тишина, которую вдруг прервал кот:
— Закрыть салоны! Заколотить норы! Всем поесть, попить, поспать, потратить деньги, набраться сил: вечером грабим банк!
— Грабим?! — ужаснулась мумия.
— Да!
— Но это нехорошо!
— Во имя благого дела можно сделать любую гадость, — твердо сказал кот и широким жестом бросил к нашим ногам несчастные восемьсот монет.
Мы расхватали денежки и расползлись по всему городу.
Я приобрела для себя новую кофту с джинсами, свитер, куртку и наконец-то туфли. Потом плотно покушала в ресторане, сожрала десять порций мороженного, подрыгалась на современных танцах и вернулась домой вполне удовлетворенная. Там меня ждала свежая и бодрая компания.
— Привет! — радостно сказал мне Дивкот. — Надевай немедленно маску и перчатки, ведь только тебя ждем, все готовы уже!
Я быстро оделась гангстером, а для полного сходства повесила на шею купленную где-то цепь с черепушкой.
…Городские часы пробили полночь. Фонари дневного света погасли, и загорелись самые обычные, электрические. Мы, одетые в черные плащи, перчатки и маски, тихо скользили по пустынным улицам. На коте вместо маски был плащ, из раструбов рукавов которого сверкали зеленые глаза.
Дивкот быстро привел нас к банку, который оказался земляным домом с железной дверью, и сказал:
— Деньги вы украдете без меня, а я пока покараулю. Если что, запою. Ну, идите!
Я сняла с ноги туфлю и, всунув каблук в огромную замочную скважину, пару раз повернула. Дверь бесшумно открылась, и мы проникли внутрь.
Первая комната была темной, зато во второй сидела куча мышей, которые работали сверхурочно.
— Что будем делать? — прошептала я.
— Не знаю, — голос мумии дрожал.
Андрей молча указал на потолок комнаты, в которой находилась куча работников.
— А? — не поняла я.
Лезь по люстрам через комнату, а мы с Карадум отвлечем мышек.
Я кивнула и, уцепившись за первую люстру, подтянулась. Люстра заскрипела.
— Ой, что это?! — пискнула одна мышь и хотела посмотреть на потолок, но Андрей и мумия так загрохотали, что она бросилась в темную комнату вместе со всем своим коллективом. Я облегченно вздохнула и, спрыгнув на пол, помчалась в соседнюю комнату.
Там стояли сейфы. Я кинулась к одному из них и стала бить туфлей крепкую на вид, но гнущуюся дверцу. Скоро в ней образовалась вмятина… И тут раздались голоса.
— Они их догонят, а теперь посмотрим, нет ли кого в нашем хранилище…
Я похолодела, но продолжала упорно бить по шкафу. А шаги приближались… Проклятый металл! Только гнется и не ломается, а шаги так близко!
Я в отчаянии так шарахнула туфлей по дверце, что в ней образовалась дыра! Я спешно нашарила кучу денег, завернула в плащ…
— Посмотрим-ка, кто там… — раздался голос, и дверь приоткрылась…
Я диким прыжком перелетела через всю комнату и, выбив окно своей многострадальной туфлей, оказалась на улице. Не помню, как я удирала, придерживая руками край плаща с деньгами, и как вслед мне неслись очень нелестные слова. Не помню, как взлетела на Дивкота и как он помчался по темной улице, я вообще ничего не помню.
— Вставай, чего дрыхнешь! — раздался рядом со мной счастливый голос Андрея.
Я неохотно открыла глаза. Мышцы болели, а в голове стучало. Рядом со мной сидели Андрей и мумия, все в синяках, но радостные, а рядом с ними стояла, блестя краской, камнедробиловка.
— Ты — молодец! — с гордостью сказала мумия. — Достала кучу денег! А за нами гнались, но мы оторвались, и теперь все в порядке!
— Здорово! — вскочила я. — Вперед, дробить камни!!!
И мы весело направились дробить.
Камнедробиловка оказалась чудесной. Она легко и без усилий вырыла коридор на поверхность. Правда, мы немного загрязнились, но вообще-то все обошлось.
С какой же радостью мы вылезли на воздух, погрелись на солнце, пособирали плодов и ягод!
Дивкот катался по травке и пел веселую безмотивную песню. Кончив петь, он собрал нас и произнес:
— Я понимаю, что вы хотите отдохнуть, но нам надо двигаться к молотку. Мумия Карадум, веди нас!
— В джунгли, — коротко сказала мумия, указывая на раскинувшуюся перед нами буйную растительность и деревья. И мы углубились в непролазные заросли.
Продираться сквозь них было неприятно, но еще неприятней была разнообразная живность, которая неожиданно выскакивала изо всех углов. Я, например, чуть не получила разрыв сердца из-за того, что прямо у меня под носом прошмыгнула маленькая гиена, а Андрей шарахнулся от большущего какаду, просвистевшего у него над головой. Мумия и Дивкот тоже испугались по разочку.
Через некоторое время мы сделали привал. Я полезла на дерево за фруктами и, естественно, попала в переделку.
…Срывая неизвестные плоды, я услышала шуршание и подняла голову. Надо мной на толстой ветке сидела крупная пантера и с интересом следила за моими действиями.
— Кис-кис-кис… — льстиво пропела я и попыталась слезть с дерева.
Пантера тоже. Я замерла. Пантера тоже.
— Пусти, кисонька, — попросила я.
Кисонька доброжелательно взглянула на меня и не пустила.
— Что же мне, до скончания века тут сидеть?
«Сиди», — выражал вид пантеры.
— Пусти немедленно, иначе получишь! — погрозила я.
«Это еще неизвестно, кто из нас получит», — опять выразил вид пантеры.
— Получишь ты! — сказала я и, запустив в пантеру фруктом, спрыгнула с дерева.
Пантера плюхнулась на меня.
— Съедают!!! — заорала я.
Лапка животного хлопнула меня по голове, после чего меня взяли зубами за шиворот и поволокли. И тут, на мое счастье, воротник оторвался. Я вскочила на ноги и со скоростью света устремилась к своим.
Когда я кратко изложила происшедшее со мной, Дивкот сказал:
— Придется сняться с места, а то нас съедят. Вперед!
Мы потащились.
Вскоре наступил вечер. Мы медленно ползли по джунглям, изредка переговариваясь…
И вдруг раздался грохот, и на нас упала огромная сетка, а на Дивкота наделось несколько лассо. Не успели мы опомниться, как оказались спеленутыми.
Какие-то темные личности распеленали нас и повели куда-то под охраной. Одна личность зажгла яркий светильник, и я наконец имела возможность посмотреть, что за птицы — типы, похитившие нас.
Рядом со мной топали две штуки черных негроватых парней с копьями и бритыми головами. Одеты парни были в юбки из листьев.
— Извините, пожалуйста, — обратилась я к ним. Они молча повернули ко мне головы и, пронизав мерзкими взглядами, опять отвернулись. Вскоре нас привели на поляну, где горел костер, вокруг которого плясали все те же личности. Одна личность пела, обнаруживая свой излишне громкий голос и отсутствие слуха. Некоторые сидели перед плоскими камнями, заменяющими столы, и ждали, когда на них поставят еду обслуживающие типы.
Когда нас ввели, стало как-то нехорошо тихо. Потом один, самый лохматый, разнаряженный и важный тип подошел, пощупал мягкого Дивкота, что-то буркнул и удалился. А нас невежливо пихнули в какой-то загон, окруженный каменным забором, и захлопнули калитку.
Мы переглянулись.
— Как нам повезло, что нас сразу не зарезали, — произнесла я. — Карадум, ты как?
— Плохо! — раздраженно прошипела мумия. — Эти психи принесли какой-то мази, уложили меня на травку и попытались снять бинты.
— Они подумали, что ты раненая, — хихикнул Андрей и похлопал Дивкота по лапе.
— Возможно, — согласилась мумия, пытаясь выскрести из пудреницы хоть крошку пудры.
— Ближе к делу! — заявила я. — Эти стриженые в юбках явно ничего хорошего с нами не сделают, так что надо смываться. Дивкот, ты можешь перепрыгнуть через стену?
— А то как же! Но за этой стеной меня ждет большое количество людей с копьями.
— Да, — согласилась я, — от такого побега толку мало! А что если их… угостить конфетами, которые мы, помнится, сорвали в какой-то роще?
Все тут же порылись по карманам и вытащили измятые коробки. Дивкот в отличие от остальных вытащил коробку не из кармана, которого, кстати, у него и не было, а из уха. Мы кое-как разгладили коробки и стали звать дикарей. Дикари сбежались. Я взяла у Дивкота, Андрея и мумии коробки и раздала всем конфеты. Дикари весьма недоверчиво посмотрели на продукты питания, и все разом надкусили по конфете…
В суматохе, поднявшейся через секунду, нам ничего не стоило ускользнуть от врага и затеряться в джунглях.
Через некоторое время мы остановились перекусить фруктами.
Мумия, пребывающая в хмуром расположении духа из-за того, что не могла забинтовать себе указательный палец, разбинтованный дикарями, от еды отказалась. Дивкот в принципе вообще питался кислородом, у меня же не было аппетита, и поэтому есть стал один Андрей. Но мы так смотрели на него, что он в конце концов подавился и выкинул еду.
— Если никто не ест, идемте, — сказала мумия и повела нас.
Только вела недолго. Вскоре мы оказались у мокрого и противного болота.
— Не понимаю, откуда в джунглях… — начал Андрей, но кот оборвал его.
— Здесь все волшебное. Придется перебираться через это мокрое место.
Мы послушно стали перебираться, и оказалось, что это довольно трудно. Мы с Андреем и мумией прыгали по кочкам не хуже чемпионов мира, но было очень неприятно, когда кочка под кем-нибудь утопала, и этот кто-нибудь: я, мумия или Андрей, оказывался по шею в болотной жиже. Дело Дивкота было еще кислее, чем наше. Весил кот около трех тонн, и поэтому окунался даже чаще, чем мы. Его черно-бело-рыжая шерсть намокла и загрязнилась, но он все равно упорно двигался через болото.
Скоро болото стало менее трясинистым. Появились крепкие кочки и даже поваленные деревья. Одно такое дерево было пустым изнутри и таинственно светилось.
— Загляни-ка в дерево, — попросила я мумию. — Может, там суше, чем тут, и мы сможем переночевать внутри него.
Мумия кивнула и, осторожно заглянув, в дерево, с воплем отлетела назад.
— Что там? — бросились к ней мы.
— Ничего, — удивленно ответила Карадум.
— Ничего не видно, — поправилась она.
— Так что же ты вопила? — спросил Андрей.
— Нельзя, что ли?! — возмутилась мумия. — Не нравлюсь, пусть Аделя смотрит.
Я заглянула в дерево. Там явно кто-то ворочался. Я схватила ветку и, ткнув нечто, крикнула:
— Кышь! Уходи! Люди спать хотят!
И тут же отскочила, потому что из дерева с ревом полез огромный бежево-зеленый медведь. Лез, лез, а потом застрял своей задней частью и заорал на все болото.
— Сухой! — пощупав медведя, доложил Андрей. И тут мы с мумией, не сговариваясь, впихнули медведя обратно.
— Что это вы делаете? — спросил Андрей.
— Иди лезь на новую постель! — ответила я и подтолкнула Андрея к дереву.
Он наконец все сообразил и улегся. Мы с мумией пожелали Дивкоту спокойной ночи, и, тоже просочившись внутрь дерева, легли на зверя.
Медведь был мягкий, сухой и удобный. Мы на нем устроились очень комфортно. Единственным его недостатком было то, что он все время ворчал и сопел прямо мне в ухо, поскольку я лежала на его голове… В час ночи мы проснулись. Медведь ревел, как автомобильная сирена, пропущенная через усилители.
— Чего он орет, а?!! — завопил Андрей.
— Не знаю!!! — заорала в ответ мумия. — Аделя!!!
— Чего?!!!
— Что с медведем?!?
После долгого осматривания животного выяснилось, что я наступила ему на ухо. Я сняла ногу. Звук пропущенной через усилители сирены затих, и мы заснули.
В пять часов утра заорал Андрей.
— Этот мед… ведь! Он стоит у меня на пальце!
Мы с трудом сняли медвежью лапу с его руки и снова заснули.
Проснувшись, я еле разлепила глаза. На руках у меня красовались синяки.
— Медведь несчастный лапой что ли меня ночью трамбовал? — проворчала я и вылезла.
На улице лежал проснувшийся Дивкот.
— Буди всех! — муркнул он. — Долго жить на болоте вредно.
Я бросилась будить дружков и нечаянно разбудила медведя. Андрей и мумия еле успели вылезти, как зверь с воплями полез тоже. Застряв, естественно, задней частью, он заорал в три раза громче, чем раньше.
— Дивкот, вытяни, — попросила мумия, затыкая уши руками.
Кот взял медведя за лапу и дернул. Медведь высвободил заднюю часть и полез обратно. Застрял, но орать не стал, а захрапел. А мы тем временем тихонечко ретировались.
Болото мы наконец прошли и радостным маршем направились навстречу новым приключениям.
Мумия вывела нас из джунглей. За ними расстилались луга. Мы пошли за мумией, которая по дороге все еще пыталась забинтовать свой указательный палец. Все вроде бы было спокойно…
И вдруг прямо перед нами опустилась большая свинья размером с Дивкота. Она махала широкими крыльями и стреляла из ноздрей пулеметной очередью.
— Ложись, — крикнул Дивкот и, выдрав клок шерсти, залепил свинье нос.
Свинья раскашлялась. Из ее рта вылетела небольшая ручная граната и разорвалась совсем рядом с нами. Мы с Андреем шарахнулись в какую-то канаву и там притаились. Мумия неуклюже шлепнулась на нас. А Дивкот уже вовсю боролся со свиньей. Свинья принялась плеваться ракетами, а кот шлепать по ним лапой и растворять. Грохота особо не было, и мы могли спокойно поговорить.
— Интересно, кто нам подложил эту свинью? — произнесла я.
— Муравьедки, кто же еще, — сердито сказала Карадум.
— Ой, смотрите! — сказал вдруг Андрей.
Было на что посмотреть! Свинья вдруг взорвалась, а вместо нее появилась пушистая кошка, размером чуть пониже Дивкота.
— Мурм… — выгнул спину кот.
— Хрюрм… — ответила кошечка и, подталкивая Дивкота лапой, куда-то повела.
— Быстрей! — крикнула я, выскакивая из ямы. — Уведет ведь кота не знаю куда!
Мы помчались за животными.
— Дивкот, это свинья! — крикнула мумия.
— Свинья?! — угрожающе повернулся к ней кот. — Я тебе дам свинью! Это кошка!
— Не кошка! — крикнул Андрей, но Дивкот смел его хвостом и отвернулся.
Свинокошка скромно кашлянула ручной гранатой. И тут я поняла, что делать! Я бросилась к гранате и, не дав ей упасть, подхватила. А затем размахнулась и бросила в кошку. Кошка взорвалась. Дивкот повернулся ко мне, но убить не успел, поскольку увидел вместо кошечки большую мерзкую свинью, которая опять стала плеваться ракетами.
Битва возобновилась. Но на этот раз бились и мы, потому как свинья через каждые пять минут превращалась в кошку, и надо было кидать в нее ручные гранаты.
Дым стоял коромыслом. Поминутно жахали взрывы. Свинья, пытаясь время от времени превратиться в кошку, плевалась ракетами, фыркала пулями, кашляла гранатами, чихала дробью и зевала ящиками динамита. Дивкот, растворяя все это когтями, пытался ими же достать свинью, но это было трудновато.
Наконец кот позвал нас и велел:
— Спилите мне коготь! Вот пила! Быстрей!
И мы стали пилить. Помню, каких только мы не выделывали упражнений, чтобы, не прекращая пилить, поймать ручную гранату, уклониться от пулеметной очереди, подбросить вверх ящик с динамитом, чтобы Дивкот растворил его…
Но все же, пилить мы закончили и только отволокли огромный коготь от кота, как свинья зевнула вагоном динамита, и надо было его ловить. Потом посыпались ручные гранаты, и пришлось носиться за ними.
— Без меня управитесь! — крикнул Андрей и, схватив коготь, стал подходить к свинье сзади.
— Чего смотришь, давай лови! — завопила я на ухо мумии, которая в растерянности остановилась и чуть не упустила динамит.
И она, тяжело вздохнув, снова принялась за работу. Ручные гранаты и динамит уже не летели по одной штучке, а буквально лились на наши головы.
— И как этой свинье удается кашлять и зевать одновременно! — удивилась я, ловя одной рукой гранату, а другой динамит.
— И плеваться, — добавила мумия, пиная ногой ракету.
— И что там делает этот Андрей! — тяжело вздохнула я. — Спит он, что ли? А мы тут надрываемся!
— Да нет, просто свинья все время вертится, вот он и не может воткнуть Дивкотов коготь, — объяснила мумия, как заправский футболист подкидывая головой динамит к лапе кота.
— Смотри, без черепа останешься… Как впрочем и я!
Ракета, подкинутая моей головой, полетела к коту.
— Ах ты, опять в кошку превратилась-! — воскликнула мумия и злобно кинула в животное ручную гранату.
— Свинья… Кошка! Свинья… Кошка! Свинья, кошка, кошка, свинья… — все быстрее и быстрее тараторила Карадум, мельтеша руками, чтобы успеть подбросить гранату.
— Свинья, кошка, свинья, кошка, свинья… ноль! — воскликнула я.
Свинья исчезла. На ее месте стоял Андрей с Дивкотовым когтем.
…Рвались последние гранаты. Мы сидели на травке и, отмываясь в какой-то луже, хвалили Андрея.
Дивкот непонятным образом прикрепил коготь и тоже был доволен. Потом, отдохнув, мы отправились в путь.
День прошел незаметно. Мы успели прошагать, точнее, пропрыгать верхом на коте километров сто. Когда мы остановились на ночь, было уже темно и прохладно, правда, мы могли лечь на Дивкота, но он еще не высох после болота и был сыроват, да к тому же замерз еще больше, чем все мы. Я с тоской вспоминала о теплом медведе и дереве на болоте.
— З-з-з… с-с-с… — мерзли Андрей и мумия.
И вдруг раздалось жалобное мычание: к нам во весь дух мчался дикий буйвол, а на нам сидел наш знакомый медведь, которого легко было узнать по пустому внутри куску дерева, надетому на него.
— Медведь нас догнал! — захлопала в ладоши мумия.
— А по-моему, он просто охотится! — сказал Андрей.
И правда. Медведь хлопнул буйвола на землю и слез с него.
— Говядина! — произнесла я. — Андрей, у тебя есть спички или зажигалка?..
Через час мы уже пировали. Медведю отдали почти всего быка, а сами ограничились ногой. Зверь с довольным видом поужинал быком и, пропихнувшись в дерево, заснул там. Мы, естественно, легли на него. Ночью обошлось без рева. Правда, мумия получила лапой по руке, и острые когти тут же отодрали бинты, но все обошлось. Просто выяснилось, что медведю приснился страшный сон. А так ночь прошла без особых происшествий.
Мы проснулись почти одновременно и, некоторое время повалявшись на теплом медведе, вылезли на улицу. Было прохладное пасмурное утро. Я тихо радовалась тому, что успела приобрести куртку, свитер и туфли, а то бы сейчас мерзла.
— Мы у цели! — муркнул Дивкот. — Вот муравьедные пещеры.
Кот указал лапой на группу поросших мхом скал, в которых виднелись отверстия. Мы быстро съели остатки бычьей ноги и отправились к молотку. Медведь тоже покушал свою часть и поплелся за нами. Хотя непонятно, как это ему удавалось, ведь он имел в распоряжении всего две лапы, а остальные две вместе с задней частью находились в деревяшке.
Но все же он плелся и очень быстро, направляясь вместе с нами к пещере. Дивкот в пещеру не пролез. Нам пришлось идти одним. Мумия повела нас по коридорам, теребя бинты и нервно оглядываясь. И, оказывается, не зря! Через некоторое время на нас набросилось десять штук муравьедок. Началось сражение. Андрей и я стукали животных друг о друга, прыскали клопомором, давали нюхать тараканий карандаш. Мумия скрутила из бинта для головы лассо и ловко накидывала муравьедкам на шею.
Но сколько мы не старались, животные быстро приходили в себя и вновь бросались в бой. И тут всех выручил медведь. Он с трудом вылез из ствола дерева и, подойдя к врагам, сел на всех сразу. Некоторые, правда, успели отбежать, но зверь догнал их и досидел.
А мы, видя, что враги лежат в нокауте, взяли медведя и помчались вперед. Вскоре на нас напали уже двадцать муравьедок, причем ужасно агрессивных. Я выхватила клопомор, Андрей выхватил тараканий карандаш, мумия раскрутила лассо, а медведь пошел вприсядку. И там, где он приседал, оставались нокаутированные муравьедки. На этот раз мы бились дольше, но вскоре медведь досидел самых шустреньких, и мы пошли вперед.
По мере приближения к молотку муравьедок становилось все больше. Тараканий карандаш кончился, клопомор иссяк, лассо порвалось, а медведь устал приседать. Но несмотря на это мы медленно, но верно двигались к молотку. Я сжимала висящий у меня на шее ключ от футляра молотка.
Муравьедки нападали с решимостью отчаяния целыми сотнями, но медведь неумолимо садился на них, а наши руки стучали им по головам.
— Мы почти пробились! — сказала мумия, раскручивая свое наспех связанное лассо.
И тут вышла небольшая заминочка. Муравьедки отступили и подтолкнули к нам какую-то зеленую кракозябрину неопределенной породы.
Кракозябрина перла как трактор, и вскоре нас оттеснили. Напрасно мы старались. Зверюга перекусывала веревки, ловко закрывалась от тумаков и напирала, беспрерывно щелкая зубами.
И тут медведь собрался с силами и так сел на кракозябрину, что аж стон пошел. А мы уж полностью нокаутировали ее. Муравьедки дружно скрипнули зубами и бросились в битву сами. Медведь немедленно принялся приседать, мы с Андреем — раздавать тумаки, а Карадум — связывать поверженных недругов бинтами.
— К молотку — в правый коридор, а потом налево! — сказала мумия, связывая последнюю муравьедку, и вдруг застыла в позе статуи.
— Она сейчас станет настоящей мумией! — крикнула я. — Ей ведь нельзя говорить, где молоток!
— Бинты! — истерически крикнул Андрей. — Если снять бинты, она станет человеком.
И мы начали лихорадочно разматывать тряпки, чувствуя, что мумия мумифицируется с каждой секундой. Но разматывать было очень трудно и долго…
Как всегда, выручил медведь. Видя, что мы хотим снять бинты, он размашисто шлепнул по мумии лапой, распоров все тряпки острыми когтями. Тряпки свалились. Мумия тоже. А потом встала и огляделась молодая женщина в египетской одежде с вполне здоровым цветом лица.
— Ох, — расстроилась она. — Теперь нельзя будет лежать в музее.
— Ну и эгоистка! — сказала я. — Ты могла бы раньше размотать бинты и, став человеком, рассказать, где молоток.
Мумия, то есть Карадум покачала головой.
— Если бы я стала человеком не в пределах этих пещер, я бы забыла, где находится молоток. Только в этих пещерах можно все помнить. Спасибо, мишка, за помощь. — Она погладила медведя. На моих бинтах видны следы твоей техники разбинтовывания. Я возьму лассо. Идемте!
И мы пошли. После блуждания по коридорам мы вышли в небольшую комнату, где стояли наковальня, печь, меха и лежал футляр. А в футляре, естественно, лежал молоток. Комната была наполнена муравьедками, которые стали с нами отчаянно биться. Медведь степенно садился и вставал, мы методично ставили синяки, а Карадум до тех пор кружила животных на лассо, пока у них не начинало двоиться в глазах. Враги почти все лежали, мы пробивались… И вдруг раздался голос:
— Стойте на месте, иначе я так стукну молотком по наковальне, что он рассыпется и уже не предотвратит землетрясение!
Это кричала одна наглая муравьедка, которая в пылу борьбы под шумок стянула у меня ключ, а теперь держала вынутый из футляра молоток около наковальни.
— Если вы уйдете в свою страну, мы сами стукнем молотком по земле, и землетрясения не будет! — сказала муравьедка.
— Врет! — не сдержался Андрей.
— Ах та-а-а-ак… — протянула муравьедка и, взяв молоток за ручку, стала медленно поднимать его…
И тут медведь удивил всех. Он не спеша поднялся, примерился и… сел на молоток! Муравьедка попыталась вынуть его, или поднять вместе с медведем, но безуспешно! Муравьедка подозвала оставшихся недосиженными подружек, и они вместе принялись тянуть молоток. Медведь скучал. Медведь зевал. Медведь смотрел на нас с укоризной: мол, чего же вы ждете, уберите этих животных! Мы подбежали. Муравьедки, уцепившись друг за друга, тащили молоток.
— Дедка за репку, — насмешливо пропела я.
— Бабка за дедку, — добавил Андрей.
— Эх вы, жадобищи, — произнесла Карадум и ухватилась за последнюю муравьедку.
Я ухватилась за нее, а Андрей — за меня. Мы дернули.
Муравьедки длинной лентой просвистели у нас над головами и размазались о стену. Медведь даже не шевельнулся. Молоток по-прежнему лежал под ним.
— Поднимись, — велела я и столкнула медведя с молотка.
Тот не возражал. Мы взяли молоток и понеслись прочь из мрачных деньгоковательных пещер.
Добравшись до выхода, мы неожиданно наткнулись на глухую каменную дверь.
— Что это? — спросил Андрей.
— Двери захлопываются. Одна муравьедка, видимо, очухалась, — произнесла Карадум.
За дверью послышался «мяв».
— Дивкот!!! — завопила я.
— Что? — как сквозь вату послышался голос кота.
— Открой дверь, вот что! И побыстрей, пожалуйста!!!
— Не могу, — донеслось до нас.
— Толкни посильней! — посоветовал Андрей.
Раздался грохот. Потом еще более громкий грохот. Потом гром. И наконец проклятая дверь слетела с петель.
Мы радостно вылетели на волю. Медведь подошел к коту и повертелся, показывая, какой он без надетого как панцирь на черепаху пустого дерева.
— Хорош, — улыбнулся кот. — Молоток при вас?
Мы с кряхтением подняли указанный предмет и показательно помахали им над головами.
— Тогда домой! — сказал Дивкот. — Время не ждет.
— А медведь? — спросила Карадум. — Я-то с вами в вашу страну пойду, а он?
— Ряф? — вопросительно рыкнул медведь.
Медведя взять за лапу, зажмурить глаза, и как только в темноте появится светлое пятно, открыть. Раз, два, три!
— Тихий, безветренный летний вечер, — произнесла я. — Самое время для катастроф!
Мы сидели на траве на моей даче. Медведь удивленно фыркал, Карадум таращила глаза, а мы были совершенно спокойны.
— Сегодня ожидается сильное землетрясение… — загробным голосом возвестила радиола у меня в хозблоке.
— По-моему, пора стучать молотком по земле! — сказал Андрей, с беспокойством поглядывая вокруг.
Я пожала плечами, взяла молоток и попыталась поднять его, но не могла.
— Да на нем же медведь сидит! — рассмеялась вдруг Карадум. Слезай, мишка!
Медведя спихнули, и я, подняв наконец молоток, изо всей силы ударила им по земле. Вначале ничего не произошло. Потом раздался жуткий нарастающий грохот и свист. Что-то зашуршало, и Андрей крикнул:
— Смотрите! — и указал пальцем на лес, который находился за дачами.
Мы посмотрели и обалдели. На нас плавно двигался огромный смерч, примерно такой, как в пустыне, где я встретила Карадум, только гораздо хуже. Подойдя к дачам, смерч разделился на маленькие смерчики, которые и пошли гулять. Один маленький смерчик забрел к нам и немного покрутился. Наконец он отстал от моего дома и ушел к соседям. Мы молчали. Смерчики отползли от дачи и превратились в один смерч, который поплыл прочь. И тут сверкнуло, громыхнуло, и на нас обрушились такие потоки дождя, которых, наверно, и в тропиках не было. Задул настоящий ветер, не в виде смерча, но тоже сильный. Струи дождя хлестали нас по лицам.
— Где ключи от дома? — заорала я.
— Не знаю!!! — завопили Андрей и Дивкот.
И мы бросились на поиски ключей. Носясь по всему участку и вопя еще громче, чем раскаты грома, мы добились только того, что пошлепались в лужи и вымазались как поросята. Медведь, прижав уши, полез под хозблок, надеясь, что там посуше. Мы, зная, что инстинкт животного всегда верен, устремились за ним. Несчастный Дивкот под хозблок не влез. Его сдувало и промачивало насквозь. А нам было не лучше. Под нами текли ручьи и бегали мерзкие насекомые. Из радиолы слышался беспомощный писк.
— Ох, когда же это кончится!!! — кричала Карадум.
И вдруг дождь перестал. Тучи растаяли. Мы вылезли из-под хозблока и огляделись. Дача имела крайне жалкий вид.
— Выкинь ЭТО на помойку, — с отвращением сказал Андрей, указывая на молоток.
— Небольшое побочное действие, — небрежно сказал Дивкот.
— Ключи! — вдруг взвизгнула я, указывая на замочную скважину гаража.
Там торчали ключи от дома и хозблока. Фыркая, копался в грядках медведь. Кто-то постучал ко мне в калитку. Дивкот нырнул в подвал. Андрей побежал открывать и впустил нашу соседку.
— Вам не нужна помощь? — спросила она. — Никогда больше не поверю синоптикам. Мы ожидаем землетрясение, выходим из дому, выносим все вещи, а тут вместо землетрясения задул жуткий смерч, и полил кошмарный дождь. И теперь половина вещей никуда не годится! — соседка возмущенно фыркнула.
Мы переглянулись и сочувственно кивнули.
— Ох, вам же занесло раджу и медведя! — вдруг взвизгнула соседка, заметив Карадум и мишку.
Мишка повернулся к ней… Только калитка хлопнула.
А наша компания взглянула друг на друга и расхохоталась. Глядя на нас, расфыркался и медведь. А из подвала донесся мяукающий хохот Дивкота.