Если бы не книги, которые он взял из библиотеки перед тем, как его заперли, и не Олли, который так же, как и Кристофер, оказался отрезан от остального Подкроватья, он бы давно уже спятил.
Раскрыв книгу так, что хрустнул корешок, Кристофер продолжил чтение:
«Стихийная магия коварна. Она может пробудиться в простолюдине, наделив его невиданной силой, а отпрыска королевской семьи обойти стороной. В принце Двейне магия пробудилась быстро, не доставив никаких хлопот, что стало неожиданностью, ведь его сводный брат, принц Арне, первый сын короля Вилберна, родился болезненным и в ранние годы не проявлял способностей к управлению стихиями. Когда же он смог наконец овладеть азами магии, его жизнь внезапно оборвалась.
Лекари, находившиеся рядом с принцем Арне в последние часы его жизни, утверждали, что его погубила обычная лихорадка, однако другие свидетели, присутствовавшие в замке в тот черный день, говорили, что мальчик не справился с пробудившейся в нем силой, и она уничтожила его».
– Ла-адно, мастер Клин, так и быть! Хотите подсказку? – с новыми силами забренчал замок, вновь отвлекая Кристофера от чтения.
– Треф ради! – под кроватью раздался грохот, как будто Олли начал колотить посуду. – Уймешься ли ты наконец, самая надоедливая и бесполезная вещь в Лонгрене!
– Тем, кто носа из-под кровати не кажет, слова не давали! Бряк-бряк-бряк! То есть бе-бе-бе! – и замок начал раскачиваться так сильно, будто хотел перевернуться в петле.
Кристофер, даже не посмотрев на него, вновь уткнулся в книгу:
«Ни один лекарь, ни один маг не может заранеезнать, насколько опасна окажется магия для того, кого она посетила. Однако то, что случилось с принцем Арне, навсегда изменило жизнь Лонгрена. Нам неведомо, что именно погубило юного принца – разрушительное действие магии воздуха, или причиной стало то, что принц владел и другой магией, связанной с иной стихией? Этого никто не замечал, и лишь позже некоторые из гостей Эфирного замка стали вспоминать, что иногда им казалось, что юный принц уж очень ловок в обращении с огнем. При его появлении пламя в камине вспыхивало само собой…»
– Я будто «Вестник» читаю, где в последнее время одни слухи и выдумки, – пробормотал Кристофер.
Бросив взгляд на корешок, на котором полустертыми серебряными буквами было написано имя автора, он подумал: «Это не жизнеописание Пикового короля, а какой-то каталог сплетен, записанных со слов приближенных и слуг. Как тут понять, где правда, а где ложь?»
– Мастер Клин, потише! Читайте про себя, – шикнул на него Олли, и Кристофер понял, что последние слова проговорил вслух. – Вы что, соскучились по его воплям?
– Кто-то что-то сказал? Кто-то на что-то готов? – пропел замок, выстукивая о дверь бодрую мелодию.
Пытаясь сосредоточиться, Кристофер перевернул страницу:
«…когда принцу Двейну исполнилось четырнадцать, король Вилберн собрал в Эфирном замке лучшие умы Лонгрена. Многие думали, что он ищет рецепт напитка силы – все Айртоны долгие годы пытались его найти. Однако лишь приближенные короля знали, что он боялся возможного повторения истории. Принц Двейн был совсем не похож на своего болезненного сводного брата, но, как и он, начал испытывать странные ощущения в груди после того, как стал использовать свою силу. Короля это насторожило, и некоторое время спустя его опасения подтвердились: магия принца Двейна рвалась наружу, калеча не только его тело, но и душу. Наставники и лекари не знали, как облегчить страдания принца, пришлось тому справляться самому. Позже он сам поведал, что покой ему удавалось обрести лишь в попытках слиться со своей силой воедино».
Кристофер пролистал книгу вперед, а затем раскрыл ее на середине:
«…ни одна знатная дама не могла устоять перед чарами Айртона Двейна, слухи о скорой свадьбе принца с той или иной особой возникали едва ли не каждую неделю, хотя всем в Лонгрене было известно, что его сердце принадлежит…»
Уголок страницы с именем избранницы Пикового короля был оторван. Но Кристофер и так догадывался, о ком идет речь.
«И здесь вы, Ванесса», – подумал он.
Он пробежал глазами следующую страницу: «были близки…», «с самого детства в нем поселилась надежда…», «росли бок о бок…», «два королевства объединятся…» – перевернул ее и… замер.
Половина страницы была заляпана кляксами и покрыта какими-то разводами. Следующие две страницы склеились между собой. Сгорая от нетерпения, он потянул за краешек: страницы медленно отделялись друг от друга.
Перед ним было фамильное древо. Краски выцвели от времени, подписи под некоторыми портретами уже было не прочитать. На левой странице раскинулись ветви Пикового Дома. От портрета мрачного мужчины в разные стороны расходились две линии. Одна из них вела к светловолосой девушке, а от нее к темноволосому мальчику, что был расположен ниже. «Принц Арне», – прочитал Кристофер под портретом ребенка, который, как и изображение девушки, был обвит черной лентой. Кристофер прищурился и разобрал подпись: «Изабель Айртон».
– Первая жена короля Вилберна, – прошептал он, разглядывая зеленые серьги на портрете давно почившей королевы. Это была единственная яркая деталь на ее выцветшем изображении.
Портреты выше – судя по всему, дедушка и бабушка нынешнего Пикового короля – пострадали больше всех.
Справа находились изображения королевской семьи Червонного Дома. Кристофер почувствовал волнение. Улыбчивый король Боэмунд, его рассеянная жена (имя было не разобрать), дети-близнецы… красноволосые принцесса Лаветта и принц Лисандр.
Стараясь держать себя в руках, Кристофер перевел взгляд на линию, которая тянулась от короля Боэмунда и его жены.
Копна рыжих волос… и все. Больше от портрета ничего не сохранилось. На странице остались длинные вертикальные разрывы, словно кто-то в ярости вонзил ногти в бумагу, как зверь вонзает когти в добычу. Имя на ленте было замазано черным, Кристофер попытался соскоблить верхний слой, но лишь испачкал пальцы.
Изуродованный портрет находился рядом с изображением Айртона Двейна. Пикового короля было не узнать – длинные черные кудри, красивое бледное лицо с угольно-черными глазами, а взгляд… Взгляд был не таким холодным, каким Кристофер его помнил. Казалось, Пиковый король вот-вот улыбнется!
Кристофер коснулся изорванной страницы, и его будто окатили кипятком – пальцы обожгло, и он отдернул руку.
– Если б не был я железным, не висел бы на двери! – вдруг заголосил замок. Кристофер вздрогнул от неожиданности. – Я имел бы вид помпезный, не жевал бы сухари…
Олли, страдавший от шума, вновь застонал.
Мысли метались в голове Кристофера, как птицы в клетке.
Кристофер отшвырнул одеяло так резко, что оно свалилось на пол, и вскочил с кровати. Усевшись за стол, он стал рыться в ящиках в поисках чистого пергамента, но нашел только смятый лист, на котором записывал фигуры танцев. Он попытался разгладить его ладонью, перевернул и на чистой стороне написал:
«Айртон Двейн».
Подумав немного, написал рядом: «Ванесса???»
И принялся перечислять все, что узнал об этих двоих, не пропуская даже то, что казалось ему мелочами.
Закончив, осторожно вывел над вопросительными знаками: «Блэзингтон».
Не веря своим глазам, Кристофер смотрел на буквы, написанные его собственной рукой. Он никак не мог собрать картинку воедино, хоть казалось, что все кусочки у него в руках.
Прочертив линию от Двейна к Ванессе, он написал над ней: «Уильям К.?»
А затем зачеркнул все имена и прошептал:
– А я? Кто же тогда я?
Ответа, конечно, не последовало, ведь пергамент был самый обыкновенный.
«Пиковый король с детства был знаком с Ванессой. Она должна была быть его невестой, но что-то им помешало? Кто-то помешал? Появился Уильям Клин? – размышлял Кристофер. – Он стал ее возлюбленным или же просто помог ей сбежать? Любила ли Ванесса Пикового короля… или дело вообще не в этом? И если она действительно Блэзингтон и моя бабушка… Значит ли это, что я… – продолжить он не посмел.
Известно ли об этом Совету? Наверняка, потому-то меня и заперли здесь! Ведь тот, кто в родстве с Червонным Домом, вне закона… Получается, что принц Арне владел магией воздуха и огня? Он умер, значит, я тоже умру?..»
Кристофер закрыл глаза, и перед его мысленным взором тут же появилась сожженная Долина Ветров, но он заставил себя прогнать воспоминания о черной траве и обугленных деревьях. Постепенно в голове начал проступать образ того, кому были известны ответы на все его вопросы.
– Капитан Гервин, – прошептал Кристофер. – Мне так нужен ваш совет… Без вас мне не справиться.
Стояла оглушительная тишина. Слова, мелькавшие в голове Кристофера, звучали все громче. Внезапно на его плечо опустилась тяжелая холодная рука. Он вздрогнул и, обернувшись, едва сдержал крик.
– Вы?! Мне все это кажется, или я умер, сам того не заметив? – проговорил он севшим голосом.
Капитан Гервин, наполовину обращенный в камень, наполовину живой, стоял перед ним. С треуголки стекали капли темной воды, в руке он держал стакан, до краев полный грога.
– Умереть и не заметить? Я бы не удивился, если бы с тобой такое и правда произошло, – заметил пират, почесывая каменную бороду, с которой на его камзол сыпался песок. – Ты позвал, вот я и пришел. Смотрю, у тебя все как всегда – одна загадка, которую не удалось разгадать с наскока, и ты уже опускаешь руки?
Кристофер попытался ответить, но будто забыл все слова, губы его не слушались. Он хотел броситься на шею капитану – тому это наверняка не понравилось бы, – но не смог даже пошевелиться.
– Не трать время на глупости, у нас его не так уж много, – улыбнулся капитан Гервин и сделал глоток из стакана. – Если ты забыл, я все еще замурован в скале, а значит, вызвать меня еще раз может и не получиться.
Кристофер молчал, глядя на него во все глаза.
– Ну что, опять не можешь совладать со своей силой? – спросил капитан.