Пламя по-прежнему бушевало, но теперь оно не горело, чтобы сжечь, – оно обнимало, ластилось к нему, как к хозяину.
Кристофер посмотрел на свои руки. Цепи вибрировали, извивались, ползали по нему, подобно огненным змеям. И он вдруг понял, что они подчиняются ему.
Пламя больше не пожирало – оно его слушалось.
Боль окончательно ушла.
А вместе с ней ушел и страх.
– Нет, нет-нет-нет, – в ужасе бормотал Мейтланд, делая несколько неуверенных шагов назад. – Нет, ты не мог… Ты не мог…
Кристофер, которого больше ничего не удерживало на месте, медленно поднялся. Ноги гудели, но шаг его был уверенным. Тело словно впитало огонь, стало в несколько раз сильнее.
Он видел Марту, застывшую на месте, господина Освальда, пришедшего в себя и сейчас не понимающего, что происходит, Зельду, державшуюся за голову. И он видел Мейтланда, который, оглядываясь назад, медленно отступал.
Кристофер взмахнул рукой – и огненная цепь рванула вперед, преграждая напуганному советнику путь.
– Вы куда-то торопитесь? – спросил Кристофер не своим голосом. Он будто стал грубее и ниже и звучал по-настоящему опасно. – Хотите уйти и не поприветствовать Червонного принца?
Ужас, который отразился на лице Мейтланда, нельзя было описать словами. Он вскинул руки, но Кристофер ударил огненной цепью совсем рядом с ним, высекая искры.
Затем Кристофер поднял вторую руку. Словно змея, другая цепь поползла к Марте. Стоило ей коснуться пут, что удерживали ее, как те рассыпались на тысячи мерцающих голубых огоньков.
– Марта, господин Освальд, уходите отсюда… – сказал Кристофер не своим голосом. – Сейчас же.
Исполнить его просьбу им оказалось труднее, чем он предполагал. И Марта и господин Освальд хотели остаться, но что-то в его словах и взгляде заставило послушаться обоих. Прихрамывая, они держались друг за друга, послушно направляясь в сторону выхода.
– Кристофер, ну что ты такое говоришь, – заискивающе пробормотала Зельда, все еще держась за голову.
Она попыталась подняться, но вдруг закашлялась, схватилась за грудь и осела на пол, притихнув. А после в ужасе посмотрела на него и вскрикнула:
– Ты подавляешь волю! Как ты… ты, это мог только он, только Уильям!.. – Зельда не договорила и вдруг лишилась чувств, распластавшись на полу.
Кристофер даже взглядом ее не удостоил. Он дождался, когда Марта и господин Освальд окажутся как можно дальше, и только тогда вновь обратился к Мейтланду:
– А теперь на колени, советник.
– Ч-что? – Мейтланд усмехнулся, не веря своим ушам. – Кристофер, ты это серьезно?
– Я сказал, на колени.
Он сделал шаг к Мейтланду, затем еще один. Он двигался спокойно, размеренно, но с каждым его шагом воздух вокруг накалялся, становился тяжелее, а каменный пол под ногами трескался и хрустел.
Мейтланд пытался отступить, но ноги не слушались. На лице отразилась тревога, будто что-то неведомое сковало его – страх, магия или неизвестная сила Кристофера? Он не знал. Он только видел, как Кристофер приближается, а в глазах его пляшут языки пламени.
– Почему вы не исполняете приказ, советник? – голос Кристофера прозвучал спокойно, но в нем не было ни капли просьбы. – Или вы хотите, чтобы я заставил вас умолять о прощении?
Мейтланд судорожно сглотнул.
– К-Кристофер… Ты не понимаешь… – начал он, пытаясь говорить ровно, но голос все равно сорвался. – Это все политика… на моем месте ты бы поступил так же. То, что трон тебя выбрал, о многом говорит. Давай решим все наши разногласия? Пиковому королю понадобится такой союзник, как ты…
Кристофер остановился в шаге от него.
– Ничтожество.
Мейтланд замер, от злости и страха его лицо сделалось пунцовым. Он хотел что-то сказать, но изо рта вырвался лишь хрип. Его колени вдруг подогнулись против его воли, и он рухнул на холодный каменный пол, стиснув зубы.
– Вот так-то лучше, – Кристофер склонил голову набок, разглядывая его, словно что-то незначительное – букашку, не стоящую внимания. – Какой у вас план? Чего хочет Пиковый король?
– Не знаю, – прохрипел Мейтланд, смотря на него исподлобья. – Он мне не докладывает.
Кристофер поманил к себе цепь, и та послушно закружилась на месте, а затем, бросившись к советнику, застыла прямо у его лица.
– Не думаю, что это правда, – сказал Кристофер. Холод, который он почувствовал во время обряда, никуда не делся, а наоборот, полностью завладел им. Казалось, Кристофер ничего больше не мог ощущать. Ничего, кроме всепоглощающей ненависти. – Пока я не отдал приказ разорвать вас на части, отвечайте. Где Червонная Дама? Какие цели преследует Айртон Двейн?
Мейтланд криво улыбнулся и прошипел:
– Парнишка… истинный Блэзингтон… – он сплюнул на пол, а затем расхохотался. – И кем же ты станешь, если убьешь меня? Чем будешь отличаться от такого ненавистного тобою Пикового короля?
Кристофер, в котором на мгновение что-то всколыхнулось – что-то родное, будто давно позабытое – замер. Этого хватило, чтобы Мейтланд вскинул руку, вырываясь из-под подавляющих чар. Он метнул в него молнию, но Кристофер увернулся. Глаза советника сверкали, но сам он выглядел как загнанный зверь. Еще одна вспышка сорвалась с его пальцев, но не успела даже долететь до Кристофера.
Огненная цепь рванулась вперед, перехватив удар, разрывая заклинание в воздухе. Искры брызнули во все стороны, и Мейтланд вскрикнул, прикрывая лицо. Он попытался сразу же сотворить еще одну молнию, но промахнулся и попал в стену. Зал загудел. Кристофер отлично знал этот звук. Все рушилось.
Мейтланд бросился к выходу, но Кристофер не дал ему шанса сбежать.
Вторая цепь, сверкающая жаром, метнулась к его горлу, сжалась вокруг, заставляя задыхаться.
– Ты жалок, – спокойно произнес Кристофер, глядя, как Мейтланд корчится от боли. – Оставайся здесь навсегда, среди руин.
Мейтланд хватался за цепь, пытаясь разорвать ее, но та лишь сильнее раскалялась.
Зал задрожал, трещины поползли по стенам, сверху посыпались камни.
Огненная цепь исчезла, и Мейтланд рухнул, хватая ртом воздух.
– Ты не понимаешь… – прохрипел он, шипя от боли, но Кристофер больше не слушал. – Он доберется до тебя во чтобы то ни стало. А если не он, то я! Ты совершаешь большую ошибку, оставляя меня в живых!
Гул, треск – зал дрожал.
Однако Кристофер уже развернулся, направляясь к выходу.
Он не оглядывался.
Кристофер бежал не разбирая дороги, спотыкаясь о камни, ударяясь плечами о стены, но не останавливался, потому что остановиться означало признать, что он натворил, осознать, кем он стал, и дать этому монстру внутри взять над собой верх.
Коридоры замка рушились за его спиной, в воздухе витал запах гари, и каждый новый шаг отдавался болью в мышцах, но Кристофер продолжал двигаться вперед, будто пытался убежать от самого себя, от страшной истины, что жгла его изнутри сильнее, чем жар от огненных цепей.
Перед глазами вспыхивали лица, одно за другим, раз за разом.
Зельда, смотрящая на него так, словно не узнает. Мейтланд, склонившийся перед ним не из верности, а потому что был вынужден.
Они остались там.
Он оставил их там.
И теперь Кристофер уже не знал, поступил ли правильно. Новая сила переполняла его, жаждала вырваться на свободу. Он подумал о Марте, о господине Освальде, и мысленно попросил всю удачу мира о том, чтобы они были целы, чтобы он им не навредил.
Грудь сжалась от боли, мысли путались, перед глазами плыло, а ноги вдруг отказались повиноваться, и он рухнул на каменный пол, ладонями упираясь в холодные плиты, пытаясь перевести дыхание. Гул рушащегося замка догонял его, но Кристофер больше не мог двигаться, он наконец осознал: все, что произошло – это его вина и, сколько бы он ни бежал, ему никогда не сбежать от самого себя.
Рывком поднявшись, он бросился вперед словно не по своей воле. Точно тело, жаждущее спасения, двигалось само по себе, заставляло его искать выход. И только когда темный коридор закончился, когда впереди мелькнул свет и Кристофер, вырвавшись наружу, оказался в Саду Огней, то смог перевести дух.
Он упал на колени, рухнув прямо в рыхлый песок, пряча лицо в ладонях, чувствуя, как горячие слезы катятся по щекам, капля за каплей падая в землю.
И с каждой новой слезой он осознавал, что теряет не только самообладание – вместе с ними он терял что-то большее, то, что было с ним всегда.
Его магия.
Она оставляла его.
Кристофер открыл глаза, его слезы – сияющие капли – мгновенно впитывались в землю. Послышался шорох, и сад вдруг… начал оживать. Из черных высохших стеблей пробивались зеленые побеги, давно увядшие кусты разрастались, ярко-алые бутоны раскрывались, наполняя все пространство чарующим ароматом.
– Огненные розы, – прошептал Кристофер, не веря своим глазам.
Один за другим бутоны вспыхивали мягким, теплым пламенем, танцуя на лепестках. Кристофер почувствовал, как последние крупицы магии покидают его. В голове звучал голос: «Докажи-и-и… докажи, что достоин, Кристофер Клин».
– Кристофер! – крик Марты разорвал тишину. – Ты жив. Ради всех мастей, что происходит?
Марта бросилась к нему в объятия, взлохмаченная и бледная. Сжимая его плечи, она встряхнула его хорошенько.
– Где Мейтланд? Как ты выбрался? – она сыпала вопросами, не давая ему даже рот открыть.
– Т-там… – дрожащей рукой, Кристофер указал на замок. – Я оставил его там, оставил… Я их убил?.. Убил…
Марта, не сказав ни слова, крепко обняла его, прижимая к себе.
– У тебя не было выбора, – она гладила его по волосам, когда он уткнулся ей плечо, не в силах успокоиться. – Иначе они убили бы всех.
– У меня был выбор, – захлебываясь слезами, шептал Кристофер. – Марта, где господин Освальд, что с ним?
– Здесь, за колодцем, – она махнула рукой. – От яда ему в несколько раз хуже, чем мне. Он то и дело теряет сознание, я оставила его там и уже собиралась возвращаться, когда увидела тебя. Что ты сделал с нами там, в зале? – Марта отстранилась и внимательно посмотрела на него. – Пока не раздался грохот, я не могла думать ни о чем, кроме как о том, что должна бежать, и как можно дальше. Ты что, подавил нашу волю, но… как?