все фильмы – мюзиклы!»
Описанная выше сцена начинается примерно на 75-й минуте фильма. Поддавшись на угрозы Джокера, новый окружной прокурор Готэма Харви Дент (Аарон Экхарт) решает публично объявить себя Бэтменом. Полиция берет его под стражу и переправляет через город в бронированном фургоне под конвоем полудюжины машин и вертолета. На городские улицы опустилась холодная синяя мгла сумерек, уже почти ночь. Камера с воздуха отслеживает движение колонны через каньон небоскребов: машины идут одна за другой, словно повозки из вестерна. За классической элегантностью этого кадра мы чуть не пропускаем огненную стену, вдруг появившуюся на пути у колонны. В тот же момент зритель обращает внимание на звук – вернее, его отсутствие. Колонна пересекает мост и поворачивает налево, находясь под светом прожектора с вертолета. Шум винтов приглушается, и мы слышим струнную ноту, непрерывную и медленно нарастающую в громкости, – звук, который ассоциируется у нас с хаосом Джокера.
Раскадровки к сцене с опрокинутым грузовиком из «Темного рыцаря». При ее монтаже Нолан не использовал музыку, только шумы.
«Что там еще за хрень?»[82] – спрашивает один из полицейских, когда они приближаются к перекрывшей им путь стене огня; теперь мы видим, что это горит пожарная машина, брошенная посреди пустой улицы. Образ слегка нереальный. Колонна вынуждена уйти в тоннель. «Мы в этом тоннеле будем, как индейка в День благодарения», – жалуется коп.
И действительно: когда колонна спускается под землю и выходит из-под прикрытия вертолета, невесть откуда появляется мусоровоз и сбивает один из полицейских фургонов. Машина кубарем летит в реку, идущую параллельно нижней эстакаде, а на соседнюю полосу с фургоном Дента выезжает восемнадцатиколесный тягач с прицепом. Теперь герой зажат с двух сторон. На прицепе грузовика виден логотип парка аттракционов «Хайамс» и слоган «Смех – лучшее лекарство», вот только его слегка дорисовали: «Смерть – лучшее лекарство». Боковая дверь прицепа откатывается в сторону. Внутри держатся за свисающие с крыши ремни Джокер и его банда в клоунских масках. Праздник начинается; и Джокер, походя, с деланым безразличием расстреливает фургон из небольшого пистолета. Затем один из подельников передает ему обрез – выстрелы оставляют на корпусе бронефургона глубокие вмятины. Наконец, Джокеру подают базуку, и из нее он обстреливает полицейские машины, переворачивая их одну за другой, как фишки в домино. Музыка окончательно пропала. Ее место заняла перкуссия шумов: визг шин, скрежет металла и эхо выстрелов, разносящееся по катакомбам Уокер-драйв. Это одна из самых известных локаций Нолана, использованная им в «Бэтмен: Начало» и «Темном рыцаре»: подземная пещера с фонарями под потолком и массивными бетонными колоннами, которые превращают тоннель в рекурсивную мозаику в духе Эшера – замкнутую и глубоко уходящую в землю. Параллельные полосы тянутся до горизонта, а лампы на потолке мелькают, отчетливо передавая ощущение скорости, с которой противники проносятся по тоннелю. Отсутствие музыки одновременно пугает и будоражит, держит в неотрывном напряжении, обостряет чувства и сосредоточивает все наше внимание на экшене.
И вот появляется Бэтмен. Сперва он пытается дать пропорциональный ответ на все возрастающую агрессию Джокера. Герой направляет свой «Тумблер» – знакомый по первому фильму бронированный гибрид «Ламборгини» и «Хаммера» – прямо на мусоровоз; вернее, даже под него, впечатывая машину в бетонный потолок тоннеля. Повсюду разлетаются искры, кабина мусоровоза сминается, как жестяная банка. «Тумблер» тормозит, разворачивается на месте и вновь отправляется в погоню – как раз вовремя, чтобы перехватить своим корпусом ракету, выпущенную Джокером по фургону Дента. Словно телохранитель, заслонивший клиента, Бэтмобиль с грохотом падает на землю и, кувыркаясь, проламывает бетонное заграждение. Группа рабочих окружает разбитую машину. Что-то шевелится внутри ее покореженного дымящегося корпуса. Внезапно кокпит опускается, а стенные панели расходятся в стороны, будто крылья жука, готовящегося к полету. Переднее колесо отсоединяется от машины, утягивает за собой одно из задних колес – и появляется примитивный мотоцикл: широкие шины, ходовая часть да сиденье. Эдакий богомол в исполнении «Харлей-Дэвидсон»: обтекаемый, быстрый, с низкой посадкой и довольно опасный в управлении. Бэтпод – самый классный из гаджетов Бэтмена, так как он отражает его сильные стороны, а не прикрывает слабые места. Гул двигателя напоминает одновременно звук огромной турбины и рев реактивного самолета, идущего на взлет. Управляя мотоциклом, Бэтмен находится почти что в горизонтальном положении: руки поверх одного колеса, ноги поверх другого, плащ выразительно развевается за спиной, пока Бэтпод несется по тоннелям Уокер-драйв, на ходу сбивая боковые зеркала у припаркованных машин (клац-клац-клац) и расчищая себе путь при помощи вмонтированных в мотоцикл пушек. Бум. Бум. Бум.
Подобно тому как Бэтпод вырывается из дымящегося кокона «Тумблера», так же и Нолан сбрасывает с себя нагромождения первого фильма. Боевые сцены в первом «Бэтмене» были хаотичными и шумными, суматошными по монтажу, что вообще характерно для многих летних блокбастеров. Когда машины сталкивались друг с другом, зритель едва ли чувствовал удар. Но в «Темном рыцаре», когда мусоровоз врезается в полицейский фургон, мы так остро ощущаем размер и массу этих машин, словно наблюдаем за столкновением звездолетов. Нолан совершил качественный рывок вперед: «Темный рыцарь» настолько превосходит «Бэтмен: Начало» по операторской работе, монтажу, звуку и музыке, что даже разница в названии кажется символичной – будто это начало совершенно новой франшизы.
Формат IMAX придает событиям размах, а заодно замедляет монтажный ритм и делает изображение более элегантным. Оправившись от дезориентирующей атаки Джокера, монтажный ритм становится неторопливым и степенным, камера движется уверенно и изящно. Режиссеру больше не нужно прятать Готэм во мраке, и он позволяет себе сосредоточиться на композиции. Нолан снимает Чикаго-Луп с его ущельями из стекла и стали так же, как в свое время Джон Форд[83] снимал Долину монументов: конкретизирует пространство через архитектуру и высекает почти физическое удовольствие из глубины пространства. Когда Бэтмен наконец-то настигает Джокера на ЛаСаль-стрит, их противостояние снято в духе перестрелки у кораля[84] О-Кей из фильма Форда «Моя дорогая Клементина» (1946): камера держится на уровне колен и смотрит вверх на своих легендарных героев. А когда Бэтмен опутывает длинным стальным тросом колеса грузовика Джокера и резко останавливает кабину, опрокидывая машину крышей наземь, тягач переворачивается с оглушающим стоном, словно поверженный царь Агамемнон. Кажется, это не просто эффектный трюк, а почти что творческий манифест Нолана. «Я сделал то, что умею лучше всего: я взял твой план и опрокинул его на вас, – говорит Джокер слова, написанные Джоной Ноланом, и в них можно увидеть довольно емкую характеристику режиссерского метода его брата. Старший Нолан берет правила жанра и опрокидывает их. Исполняет все пожелания студии, но подспудно привносит в фильм свой собственный материал.
В «Темном рыцаре» Нолан опрокидывает все: грузовики и правила морали, свидетелей и даже камеру, которая в кульминации фильма медленно переворачивается, наблюдая за Джокером, который болтается вверх тормашками над башней Прюитт. Вместе с тягачом опрокидывается и мегаломания («Еще! Больше! Масштабнее!») высокобюджетного голливудского кино. Теперь мы живем по правилам Нолана: былые представления о силе, весе и массе более не имеют значения – их всегда можно использовать против зрителя. Даже Брюс Уэйн в первую очередь хочет избавиться от балласта. «Моя броня слишком тяжелая», – объясняет он Альфреду. Попытавшись навести в Готэме порядок, Бэтмен вызвал обратную реакцию: город наводнили бандиты-подражатели и грошовые мстители, копирующие образ и поведение героя. Общественное мнение винит его во всплеске насилия, и немалую часть фильма Бэтмен угрюмо обдумывает свой конец, однако его отставку срывает Джокер, «князь беспорядка»[85] в растрескавшемся белом гриме, который желает лишь одного – сеять хаос. «Я пес, бегущий за машиной, – говорит он, проникнув в больничную палату Дента в обличье медсестры. – Я бы не знал, что делать, если б догнал ее». Бэтмен несет на себе целый арсенал технических приблуд и столь обширную историю происхождения с кучей фрейдистских комплексов, что для их проработки понадобился отдельный фильм. Джокер же – хладнокровный психопат с ножом, вся мотивация которого строится на тяге к хаосу. Когда он рассказывает свою историю происхождения, с каждым разом она меняется. Бэтмен мускулист и покрыт доспехами, Джокер скользкий и женственный – то ли Элис Купер, то ли вымокшая под дождем драг-дива. Сам образ злодея бросает вызов принципам, на которых стоит герой. Кажется, что им не стоит появляться вместе в одном помещении, иначе по всем законам физики кому-то из них придется развоплотиться.
Неудивительно, что персонажи высекают друг из друга искры во время своего первого большого диалога в комнате для допросов – вытянутом помещении с кафельными стенами, которое скорее напоминает скотобойню. Начало сцены подается очень сдержанно, в темноте, но, когда свет включается, за спиной Джокера мы видим Бэтмена.
«Зачем ты хочешь убить меня?» – спрашивает он.
«Я не хочу убивать тебя, – смеется Джокер и раскачивается на стуле, то и дело выпадая за рамки кадра. – Что я без тебя буду делать? Снова обворовывать мафию? Нет. Ты. Дополняешь. Меня».
Джокер облизывает губы, словно ящерица, а его взгляд постоянно бегает по комнате, как будто он ждет кого-то еще – своими телодвижениями злодей напоминает побитую собаку. Джокер хочет сблизиться с Бэтменом, установить между ними парадоксальное родство: оба они – безумцы, которые не подчиняются правилам, установленным для остальных людей. «Единственный разумный способ жить в этом мире – это жить без правил, – говорит он с ухмылкой. – И сегодня ты нарушишь свое единственное правило…» Больше не в силах терпеть этот троллинг, Бэтмен теряет над собой контроль, за воротник хватает злодея на другом конце стола и швыряет его о стену, чтобы выбить из Джокера местонахождение Дента. Один из полицейских, наблюдающих за допросом по ту сторону стекла, хочет помешать ему, но Гордон заверяет: «Все под контролем». Однако к тому моменту мы уже услышали знакомую настырную ноту, которая предвещает джокеровский хаос. Что-то не так.