После завтрака она идёт через базу в авиационную секцию. Солдат, находящийся в отпуске, может сесть на военный транспорт, в котором есть свободное откидное сиденье в грузовом отсеке. Некоторые солдаты проводят большую часть своей увольнительной, ожидая попутный транспорт, но Джексон без проблем получает место в транспортном шаттле следующим в восточном направлении.
Она проводит утро, летя через восточную половину континента на череде шаттлов. Наконец, после остановок на базах TA в Кентукки, Чикагском метроплексе и северной части штата Нью-Йорк, она оказывается в Берлингтоне, небольшой авиабазе TA на берегу озера Шамплейн. Прямо перед главными воротами базы находится остановка общественного транспорта.
Являясь солдатом, Джексон имеет определённые привилегии в гражданском мире. Она может питаться в любом правительственном учреждении, где есть столовая: на военных базах, в центрах государственного управления, в буфетах для перемещающегося персонала. Она также может бесплатно ездить по системе маглевов[2], просто предъявляя свой военный ай-ди вместо обычного билета.
Она входит в здание терминала, проходит мимо охранников в форме, стоящих у дверей. Её парадное платье ТА обеспечивает ей почтительные кивки. Она не сомневается, что появись она здесь в своей старой, потрёпанной гражданской одежде, это означало бы инспекцию безопасности и собеседование на месте, чтобы убедиться, что у неё есть веская причина быть здесь, и достаточно средств для оплаты билета на маглев. По своему ай-ди она получает билет и садится на региональный маглев до Либерти-Фоллс, всего в десяти минутах езды.
Городок чистый, аккуратный, среднего класса. Нигде не видно никаких высоток, способных испортить вид на зелёные горы, которые окружают город. По сравнению с Дейтоном, это похоже на другой мир, не говоря уже о Детройте.
Джексон приехала в Либерти-Фоллс всего лишь с зацепкой из одной фамилии. Выданный армией наладонник в кармане её форменных брюк и разговаривает только с ВоенСетью, которая не взаимодействует ни с одной из гражданских сетей передачи данных. Она может проверить мутные новости из захолустных подразделений ТА или посмотреть любое количество инструкций и руководств, но наладонник не позволит ей такую малость, как просмотреть расписание автобусов на водородном топливе, припаркованных рядом с транзитной станцией. Она почти готова попросить местного жителя одолжить ей на минутку свой персональный датапад и положиться на респектабельность, которую её униформа, кажется, вызывает в этом анклаве среднего класса, когда она видит публичную библиотеку впереди на углу покрытой газоном площади.
Библиотека располагает общедоступными терминалами данных. Она входит, садится перед одним из них и открывает справочник публичных и частных Сетей. В Либерти-Фоллс есть восемь узлов Сети, принадлежащих людям с фамилией МакКинни.
Она уже почти готова к тому, что поиск нужной МакКинни потребует тщательного изучения каждого адреса в списке имён, который она только что нашла, но, в конце концов, решение находится быстро и просто. Она вставляет полное имя Анны МакКинни в эвристический поиск, чтобы посмотреть, что получится. Терминал данных мигает секунду, а затем выплёвывает четыре экрана с результатами поиска. Джексон открывает несколько, чтобы увидеть, относятся ли они к нужному человеку, и самый первый из открытых — это запись в выпускном альбоме из её школы, Общественной Политехнической Средней Школы имени Мигеля Алькубьерра. Девушка на снимке несомненно является молодой версией женщины с фотографии церемонии вручения военных наград, которую Джексон сохранила на своём наладоннике. В Детройте она так и не смогла разглядеть лицо Анны МакКинни, но у неё было достаточно времени, чтобы изучить её фотографию с тех пор, как она откопала её на своём наладоннике вчера в столовой. Есть ещё много ссылок на неё в публичных новостных хранилищах, хранящихся для потомков, и после нескольких минут поисков Джексон находит имена её родителей, запечатлённые на фотографии гордой семьи на выпускном вечере Анны из Политеха Алькубьерра в 2188 году.
АННА МАККИННИ, КЛАСС 88-ГО ГОДА, И ЕЁ РОДИТЕЛИ, ДЖЕНИФЕР И РОБЕРТ МАККИННИ.
Она проверяет список адресов, которые нашла в общедоступных каталогах, и в самом низу списка видит запись: МАККИННИ РОБЕРТ и ДЖЕНИФЕР. Они находятся в частной сети, «Точка данных», но их позиция не является закрытой, и номер их сетевого узла сопровождается адресом улицы: 4408 Копли-Серкл, Либерти-Фоллс, САС/VT/056593.
Едва только взглянув на адрес родителей женщины, которую она убила, она понимает, что какая-то часть ее души хотела чтобы она ничего не нашла, забрела в тупик здесь, в пригороде Вермонта, и убралась домой в Шугарт имея основание прекратить раскопки. Теперь, когда адрес прямо перед ней, у неё больше нет возможности вернуться к тому, как всё было до Детройта, нет никакого способа рационально держать себя в неведении.
Согласно карте города, Копли-Серкл — это улица в жилом районе в двух километрах от библиотеки. Джексон записывает адрес в блокнот в своём наладоннике, делает жёсткую перезагрузку терминала, чтобы очистить все экраны, и покидает библиотеку, чтобы пойти и, возможно, найти критерий отпущения грехов.
Глава 4
Вермонт
Копли-Серкл — аккуратный квартальчик. Дома маленькие, но между ними есть пространство, и все они имеют перед собой маленькие лужайки с участками искусственной травы. Однообразие окрестностей напоминает Джексон военную базу, ряды почти одинаковых зданий выстроились, как рота ТА в ожидании на утреннем разводе. Перед многими домами припаркованы водородные автомобили — личный транспорт, почти немыслимая роскошь в ОЖК.
Номер 4408 по Копли-Серкл находится в конце длинного глухого тупика. Здесь тоже есть устройства для фильтрации воздуха на окнах, но, когда Джексон выходит на дорожку, ведущую от дороги к входной двери дома номер 4408, она замечает, что их кондиционирующий блок даже не работает. Воздух здесь очень чистый.
Она нажимает кнопку дверного звонка и снова чувствует, как в ней вспыхивает надежда… надежда, что её звонок останется без ответа, надежда, что МакКинни уехали навестить друзей на целый день, или свалили на чистый панамский воздух на какое-то время, чтобы она могла развернуться и вернуться на поезде в Берлингтон почти что с чистой совестью. Затем она слышит внутри звук шагов.
Дверь открывается, и Джексон понимает, что стоит лицом к лицу с высоким мужчиной, который выглядит лет на шестьдесят. У него редеющие рыжие волосы, которые поседели во многих местах, и мягкий взгляд государственного служащего, у которого есть постоянный доступ к чему-то, кроме соевых пирожков и переработанных бытовых отходов. Секунду они смотрят друг на друга, а потом он рассматривает её униформу с выражением лёгкого отвращения на лице.
— Чем я могу помочь вам? — спрашивает он тоном, ясно дающим понять, что он предпочёл бы этого не делать. Джексон делает глубокий вдох, а затем понимает, что она понятия не имеет, что сказать человеку, чью дочь она убила два дня назад.
— Моё имя — капрал Камила Джексон, — говорит она. — Вы отец Анны МакКинни?
Он бросает взгляд мимо неё, как будто ожидая, что с ней будут ещё люди. Затем его взгляд возвращается к Джексон — вернее, к её униформе.
— Вы не по официальному делу, — говорит он, и это скорее утверждение, чем вопрос. — Они никогда не послали бы одного младшего сержанта самого по себе.
— Нет, сэр. Я здесь сама по себе.
— Я надеялся, что до конца своих дней больше не увижу ни одной такой долбанной униформы, — говорит он. Ругательство выходит так, словно он использует их не очень часто. — Чего вы хотите?
— Я хотела поговорить с вами насчёт Анны, — отвечает она.
Он смотрит на неё долгим взглядом, на его лице всё ещё отражается отвращение. Затем он поджимает губы и открывает дверь чуть шире.
— Ну, заходите, пока не я впустил внутрь весь этот загрязнённый воздух. И вытрите эти ужасные ботинки.
На столе в столовой стоят два набора использованных тарелок. Мистер МакКинни отодвигает стул и жестом предлагает ей сесть, прежде чем собрать грязные тарелки и унести их. Она садится и оглядывает столовую. На стенах висят эстампы в рамках, чёрно-белые фотографии давно исчезнувших нетронутых пейзажей. В углу столовой стоит маленький сервант, а на нём — небольшое собрание фотографий в рамках. Джексон узнает Анну МакКинни на многих этапах её жизни: начальная школа, политех, гордая выпускница колледжа, одетая в обязательную мантию и шапочку. По отсутствию других детей в этом маленьком святилище из фотографий она делает вывод, что Анна была единственным ребёнком, и это делает страх, который она чувствует, ещё сильнее.
— Вы не из приятелей Энни, — констатируя факт, заявляет мистер МакКинни, когда возвращается из кухни с двумя коричневыми пластиковыми бутылками в руках. Усаживаясь в кресло по другую сторону стола от неё, он толкает одну из бутылок по полированному покрытию. Она подхватывает её и нюхает открытое горлышко бутылки.
— Это просто пиво, — говорит он. — Можете взять одну, раз уж вы не по официальному делу.
— Спасибо.
Она делает глоток и позволяет жидкости понемногу струиться по её языку. Она никогда особенно не любила пиво — крепкие напитки гораздо выгоднее по цене для живущих на пособие крыс, и их гораздо проще изготавливать большими партиями — но горький вкус холодного пива приятен после долгой прогулки под тёплым солнцем.
— Как вы узнали, что это не так? — спрашивает она его.
Он кивает на её униформу и указывает на зелёный берет со значком Пехоты, засунутый под левый погон куртки.
— Вы из ТА. Энни служила во Флоте. В Военной Полиции.
Джексон не знает, как интерпретировать его использование прошедшего времени, и не может прояснить его заявление, не раскрыв свои собственные карты, поэтому она просто пожимает плечами.
— Так чего же вы хотите? — говорит мистер МакКинни. — Если она вам что-то должна, то вы пришли не по адресу. Она не была дома уже пару лет. Я даже уже месяц или два не разговаривал с ней по видеосвязи.