В. И. Ленин. Соч., т. 31, изд. Ⅳ, стр. 27). Культ личности — это тоже проявление своего рода силы привычки миллионов и десятков миллионов»[133].
Здесь же подчёркивались и определённые трудности государственного строительства в социалистической стране, пережившей эпоху гражданской войны, трудности, в свою очередь способствовавшие возникновению культа личности: «Для того, чтобы победить сильных врагов, диктатура пролетариата требует высокой централизации власти. Эта высокоцентрализованная власть должна сочетаться с высокой демократией. Когда упор односторонне делается на централизацию, может возникнуть множество ошибок»[134].
Возникновение и развитие культа личности связывалось с живучестью бюрократических пережитков после победы над классовым врагом, примером чему служила практика самой китайской революции. «После победы революции, когда рабочий класс и Коммунистическая партия стали классом и партией, руководящими государственной властью,— говорилось в статье,— руководящие работники нашей партии и государства подвергаются во многих отношениях влиянию бюрократизма, оказываются тем самым перед лицом большой опасности: они могут, пользуясь служебным положением в государственных органах, самоуправствовать, отрываться от масс, отойти от коллективного руководства, управлять методами администрирования, подрывать демократические принципы в партии и в государстве. Поэтому, если мы не хотим попасть в это болото, нам необходимо обращать самое сугубое внимание на то, чтобы придерживаться в методе руководства „линии масс“, ни в коем случае не допуская ни малейшей оплошности. Для этого мы должны выработать определённую систему работы, обеспечивающую осуществление „линии масс“ и коллективного руководства, чтобы тем самым избежать появления выскочек и „героев“-одиночек, оторвавшихся от масс, уменьшить в нашей работе субъективизм и односторонность, которые расходятся с объективной действительностью»[135].
Наконец, здесь же делалась попытка понять ту связь, которая существовала между начальным и завершающим этапом рассматриваемого процесса, когда возникновению культа личности стали способствовать в определённой мере не только трудности, но и успехи социалистического строительства, достигнутые усилиями масс, сотен тысяч коммунистов. Здесь развивалась известная мысль документов ⅩⅩ съезда КПСС о том, что «культ личности возник и развился на фоне величайших истерических завоеваний марксизма-ленинизма, огромных успехов советского народа и Коммунистической партии в строительстве социализма»[136].
Разумеется, было бы неправомерно требовать от редакционной статьи, к тому же написанной по свежим следам событий, исчерпывающего анализа причин такого сложного и противоречивого явления, как культ личности. Но нельзя отрицать, что она содержала важные намётки, позволявшие исторически подойти к анализу опыта диктатуры пролетариата, к учёту его уроков и ошибок. Давая теперь общую оценку статье 1956 г., можно сказать, что она концентрировала внимание на ленинской мысли о трудностях переходного периода. Это был ключ к пониманию происходящего и в своей собственной стране, тот ключ, который руководство КПК утеряло впоследствии. Этот отход от метода ленинизма, метода исторического материализма сопровождался клеветническими заявлениями о том, что ⅩⅩ и ⅩⅩⅡ съезды КПСС ревизуют ленинские установки.
События последних лет дают нам основание считать, что статья «Об историческом опыте диктатуры пролетариата» подспудно содержала критику культа личности Мао Цзэдуна, была подготовлена если не вопреки, то без его согласия. Она, по-видимому, была подготовлена интернационалистской частью тогдашнего руководства КПК, которое под влиянием ⅩⅩ съезда КПСС не могло не сознавать всей опасности для судеб Китая культа личности Мао Цзэдуна.
Именно под их давлением Мао Цзэдуну и его сторонникам пришлось согласиться с критикой культа личности на Ⅷ съезде, с устранением из Устава КПК указания, включённого в него на Ⅶ съезде, на то, что её руководящей идеологией являются идеи Мао Цзэдуна. Именно под их давлением Ⅷ съезд предпринял попытки устранить те недостатки в структуре и системе партийного аппарата, которые давали возможность проявляться тем или иным отрицательным чертам руководителей партии, в частности Мао Цзэдуна. Мы имеем в виду требование регулярно проводить съезды партии, включить в Устав положение о проведении ежегодных сессий съездов в целях контроля над деятельностью ЦК, расширить сам состав ЦК и Политбюро ЦК, требование строго соблюдать всеми членами партии, в том числе и руководителями, Устав партии и т. д.
Следует обратить внимание на следующее обстоятельство. В рассматриваемый нами период сам Мао Цзэдун и его ближайшее окружение не выступили, по крайней мере открыто, против критики идеологии и практики культа личности, а в определённый период времени могло даже создаться впечатление, что Мао Цзэдун согласен с этой критикой. Во всяком случае в конце февраля 1957 г. Мао Цзэдун выступил с речью перед Верховным Государственным совещанием, которая была опубликована затем в виде статьи под названием «К вопросу о правильном разрешении противоречий внутри народа». Мао Цзэдун довольно откровенно говорил о трудностях социалистического строительства, признал наличие противоречий в стране, критиковал бюрократизм в партийном и государственном аппарате, призывал к развёртыванию широких дискуссий в науке, литературе и искусстве (так называемый курс пусть расцветают сто цветов, пусть соперничают сто учёных)[137]. Он хотел создать впечатление, что он выступает не как руководитель государства и партии, а как отец большой семьи. Именно поэтому он по существу не осуждал участников забастовок и волнений, имевших место в Китае в 1956 г., а слегка пожурил их, объяснив всё бюрократизмом местных руководителей.
Выступление Мао Цзэдуна вызвало бурные отклики как внутри партии, так и вне её. Рядовые члены партии, трудящиеся массы поняли это выступление как призыв к утверждению ленинских норм в партии и государстве, во всех областях общественной и политической жизни. Началось широкое обсуждение статьи Мао Цзэдуна, в ходе которого по существу выдвигались требования осуществления в Китае мероприятий, аналогичных тем, которые проводились в жизнь в Советском Союзе в развитие решений ⅩⅩ съезда КПСС. В ряде выступлений рядовых китайских граждан содержалась критика культа личности Мао Цзэдуна и его отрицательных последствий.
В выступлениях многих ученых, преподавателей, студентов, рабочих затрагивался широкий круг вопросов, касающихся нарушения принципов социалистической законности, наличия бюрократического режима в партии, несоответствия заработной платы принципам оплаты труда при социализме, отсутствия демократических начал в работе вузов и научных учреждений и т. д.
Обсуждение статьи Мао Цзэдуна, в ходе которого были подвергнуты критике недостатки в различных частях социального механизма КНР, контрреволюционные элементы, особенно из числа членов буржуазных партий, а также их союзники как в рядах КПК, так и вне её, использовали для выступления против КПК, против Советского Союза, против социализма вообще. Они были справедливо осуждены как «правые элементы», однако маоисты расширительно трактовали понятие «правые элементы», включив в их число заблуждающихся, колеблющихся и просто сторонников утверждения ленинских норм партийной и государственной жизни не на словах, а на деле. Их совершенно незаслуженно объединили вместе с заклятыми врагами социализма Чжан Боцзюнем, Лун Юнем, Фэй Сяотуном и др.
Последовавшая в 1957—1958 гг. под видом борьбы против «правых элементов» расправа с противниками Мао Цзэдуна наглядно показала фальшь и по сути дела провокационный характер осуждения культа личности со стороны маоистов, явилась свидетельством того, что Мао и его окружение на деле не собираются отказываться от идеологии и практики культа личности.
Как известно, для нашей страны культ личности был временным явлением — КПСС нашла силы покончить с этим положением. «Жизнь подтвердила правильность политического курса партии,— говорится в Тезисах ЦК КПСС „50 лет Великой Октябрьской социалистической революции“, обобщающих опыт строительства социализма в СССР за пятьдесят лет,— показала её способность теоретически обобщать опыт масс и выдвигать правильные политические лозунги, вскрывать допущенные ошибки и исправлять их. Проводя курс на дальнейшее развитие социалистической демократии, партия на ⅩⅩ съезде решительно осудила культ личности Сталина, который выражался в чуждом духу марксизма-ленинизма возвеличении роли одного человека, в отступлении от ленинского принципа коллективности руководства, в необоснованных репрессиях и других нарушениях социалистической законности, нанёсших ущерб нашему обществу. Эти извращения, несмотря на всю их серьёзность, не изменили природу социалистического общества, не поколебали устои социализма.
Партия и народ глубоко верили в дело коммунизма, с энтузиазмом трудились, воплощая в жизнь ленинские идеалы, преодолевая трудности, временные неудачи и ошибки»[138]. Там, где партия находит силы и средства дать объективную оценку отрицательным тенденциям, где эти тенденции решительно пресекаются, там они не могут превратиться в угрозу строительству социализма и коммунизма.
В противоположность курсу КПСС и братских партий других социалистических стран на широкое развертывание социалистической демократии в Китае во всё больших масштабах насаждается культ личности Мао Цзэдуна. Он проявляется и в том, что вся полнота власти в партии и государстве фактически сосредоточена в руках одного человека, что его, и только его, указания являются истиной в последней инстанции, и в том, что в партии и государстве отсутствует свобода мнений, и идейные и политические противники «великого кормчего» и просто сомневающиеся и ошибающиеся зачисляются в число «врагов народа», и в том, что в стране царит политический террор, осуществляемый от имени Мао Цзэдуна, и в том, что марксизм-ленинизм подменяется маоизмом. В докладе Линь Бяо на Ⅸ съезде КПК утверждается: «Все достижения коммунистической партии Китая есть результат мудрого руководства председате