о главными функциями государства в Китае стали хозяйственно-организаторская и культурно-воспитательная и что усиление функции подавлений внутри страны не является необходимостью, подвергались разгромной критике в политико-юридической печати. «Коренная причина существования нашего права, — говорилось в журнале «Чжэнфа яньцзю»,— заключается в наличии классовой борьбы в переходный период от капитализма к коммунизму, поскольку существуют противоречия между врагами и нами, постольку главная роль права всегда состоит в диктатуре над врагами, в разрешении противоречий между нами и врагами; разрешение противоречий внутри народа не является главной ролью права»[160]. Таким образом, всемерно подчеркивалась первостепенность карательного, репрессивного назначения права.
5. Идеологическое оправдание режима политического произвола в трудах Мао Цзэдуна
События, происходящие в политической жизни Китая в 50—60‑х гг., как видно, были связаны с рядом обстоятельств объективного порядка, но в немалой степени они зависели и от субъективных установок Мао Цзэдуна и его сторонников, его теоретических представлений о роли насилия в социалистической революции.
Прежде всего анализ политических представлений Мао Цзэдуна показывает, что он шёл от использования некоторых марксистских положений о разрушении старой, эксплуататорской государственной власти к полному извращению марксистско-ленинских идей о власти, демократии и законности в период строительства социализма и коммунизма.
Как уже подчёркивалось ранее, политические взгляды Мао Цзэдуна складывались на относительно узкой базе китайской практики периода затяжных гражданских войн, в отрыве от разностороннего опыта международного рабочего класса. Поэтому его понимание политики неотделимо от представлений о войне. «…Политика,— утверждает он,— это бескровная война, а война — это кровопролитная политика»[161].
Представление Мао Цзэдуна о власти соответствовало ряду конкретных обстоятельств борьбы с полуфеодальной, полуколониальной системой в Китае. При этом свои непосредственные представления о власти, о методе её осуществления он, по его собственным неоднократным признаниям, черпал даже из практики… Чан Кайши, которая, как известно, отличалась антидемократическим милитаристским терроризмом. «Революционная диктатура и контрреволюционная диктатура противоположны по своему характеру, но первая появилась в ходе учёбы у последней. Эта учёба,— подчёркивает Мао Цзэдун,— имеет весьма важное значение».
Уже давно Мао Цзэдун с одобрением и некоторой завистью отмечал, как прочно Чан Кайши усвоил старые заповеди китайских милитаристов: «есть армия — есть власть», «война решает все». Их-то Мао Цзэдун абсолютизировал и отождествил с марксизмом; как мы уже отмечали выше, он считает, что «с точки зрения марксистского учения о государстве армия является самой главной частью аппарата государственной власти». Возведена в ранг марксистской и другая «абсолютная истина» — «винтовка рождает власть». Оба эти положения, как это стало совершенно ясно в ходе «культурной революции», распространяются Мао Цзэдуном и на власть в социалистическом государстве. Под усилением, укреплением народного государства Мао Цзэдун понимает прежде всего упрочение своих позиций в армии, в карательных органах.
Мао Цзэдун, как правило, стремится смазать различия между демократическим и социалистическим методами осуществления политической власти. В его работах смешиваются такие понятия, как тип и форма государства. И это не случайно. Мао Цзэдун явно пренебрегает правовыми формами государственной власти, рассматривает законность не как необходимый и общеобязательный метод осуществления этой власти, а всего лишь как одно из возможных средств подавления и устранения всех реальных, возможных и даже мнимых противников. То место, которое Мао Цзэдун отводит праву, законности, государственным демократическим институтам, свидетельствует о том, что он не считает их заслуживающими сколько-нибудь серьёзного развития и укрепления.
Немарксистское содержание взглядов Мао Цзэдуна на социалистическую демократию и законность постепенно выросло в субъективистскую, прагматическую систему. Согласно этой системе взглядов, лицо или группа лиц, осуществляющих высшую политическую власть, не связаны нормами права. Ею предусматривается подавление любых, в том числе и мнимых, политических оппонентов и возможность отношения к народу как к «чистому листку бумаги», на котором «можно писать самые новые, самые красивые иероглифы, можно создавать самые новые, самые красивые рисунки»[162].
В качестве теоретической базы для такой системы взглядов выдвигаются постулаты о «двух типах неодинаковых противоречий и двух неодинаковых методах их разрешения». Постулируется различение «противоречий между нами и врагами» и «противоречий внутри народа». Само по себе положение о том, что разного типа противоречия решаются разными способами, сомнений не вызывает, но суть в том, что Мао Цзэдун вводит одновременно весьма растяжимое определение «врагов». Как уже отмечалось в первой главе, понятие «враг» лишено у него какого-либо определённого классового смысла и толкуется таким образом, что под него можно подвести любое лицо, не угодное Мао Цзэдуну и его последователям.
Каждый из двух типов противоречий, доказывает Мао Цзэдун, может превратиться в свою противоположность. Коренной принцип разрешения неодинаковых противоречий в его толковании гласит: «Быть свирепым к врагам и мягким к своим». Те, кто попадают в категорию «врагов», считаются не имеющими прав и подлежат подавлению. Каких-либо государственно-демократических, правовых норм и гарантий власти народа, прав граждан «идеи Мао Цзэдуна» не предусматривают. Это особенно важно подчеркнуть, поскольку в КНР отсутствуют уголовный, гражданский, трудовой кодексы, не развито процессуальное законодательство и исключительно широки полномочия органов, применяющих принуждение в административном порядке. Эти обстоятельства помогают понять истинный смысл заявлений Мао о том, что «внутри народа» применяется «демократический метод, т. е. метод убеждения, а не принуждения». При этом роль права «внутри народа» сводится Мао Цзэдуном к действию «административных приказов, издаваемых с целью поддержания общественного порядка».
«Величайшим вкладом» Мао в теорию и практику социалистической демократии объявляется в Китае комплекс приёмов, характеризуемых как «линия масс» или, вернее, как «массовая линия». «Массовая линия» в маоцзэдуновской интерпретации состоит в обработке населения, при которой определённые его слои посредством обмана, запугиваний превращаются в обезличенные толпы, становятся орудием и соучастниками политических авантюр и расправ, чинимых сторонниками Мао Цзэдуна.
Как показала практика, под видом «массовой линии» единомышленники Мао Цзэдуна всё шире используют «дурные традиции» феодальной эпохи в своих целях. Мао Цзэдун исходит из того, что «крайности» «массовой линии» могут играть революционизирующую роль, и выдвигает в качестве общего принципа положение: «Чтобы выпрямить, надо перегнуть, не перегнёшь — не выпрямишь».
Организация «оглушительных», «громоподобных», «сотрясающих небо и землю» массовых кампаний, разжигающих нездоровые страсти и инстинкты, нарушающих элементарные социальные нормы, законные интересы и права граждан, стала в последние годы одним из главных методов маоистов. С ним тесно связан и другой метод осуществления политических целей — провокационные призывы к широкому высказыванию различных мнений, к критике, вслед за которыми наступают массовые репрессии.
В этом отношении характерны речь Мао Цзэдуна на Всекитайском совещании по пропагандистской работе КПК в марте 1957 г. и последовавшие за ней события. Он заявил тогда, что в руководстве государством следует применять метод «предоставления свободы», а не метод «зажима», что нельзя «бить дубиной до смерти» тех, кто выразил ошибочные мнения. Всего несколько месяцев спустя началась широкая массовая репрессивная кампания, объектами которой, наряду с действительными противниками социализма стали все те, кто решился высказать в рамках закона критические суждения и предложения, направленные на совершенствование государственной и общественной жизни в стране.
Антидемократическая сущность политических взглядов Мао Цзэдуна достигла своего апогея в последние годы и вылилась в формулу: «всегда, везде и во всем слушаться Мао Цзэдуна, указания Мао Цзэдуна — высший закон». Таким образом, непогрешимая воля вождя-иерарха возводится в обязательную для всех норму. Рутинным, автократическим принципом властвования, характерным для древневосточных деспотий, средневекового абсолютизма и современных ультрадиктаторских режимов, Мао Цзэдун и его сторонники пытаются заменить ныне принципы социалистической демократии и законности. В этой связи весьма характерна «массовая кампания», развернутая против принципов демократического централизма, поводом для которой послужила брошюра Лю Шаоци «О работе коммуниста над собой».
Под видом критики брошюры Лю Шаоци Мао Цзэдун и его сторонники ополчаются на принцип подчинения меньшинства большинству, на принцип обязательности решений вышестоящих органов для органов нижестоящих и объявляют их действительными и демократическими только при условии, если эти принципы служат «идеям Мао Цзэдуна». Газета «Жэньминь жибао» писала в июне 1967 г.: «Мы должны исполнять указания товарища Мао Цзэдуна вне зависимости от того, постигли мы их или пока ещё не постигли. Мы должны утвердить абсолютный авторитет Мао Цзэдуна… В этом состоит наша наивысшая дисциплина»[163].
Эклектическая идеология самовластья, политического произвола, беззакония, антидемократизма, иногда прикрываемая вульгаризированной марксистско-ленинской терминологией, демагогическими фразами о служении массам — всё это пагубным образом сказалось и на развитии правовой науки. Усилия правоведов направлялись главным образом на выискивание и разоблачение мнимобуржуазных идей в работах, лекциях и выступлениях друг друга. Практически в Китае прекращено издание научно-юридической литературы.