Однако такие вытекавшие из решений Ⅷ съезда КПК закономерные для переходного периода изменения классов и классовых отношений не были осуществлены в результате навязывания Мао Цзэдуном партии и стране волюнтаристского курса социального развития.
2. Курс на «перескакивание» объективных закономерностей
В середине 1958 г. маоисты заявили, что в Китае полностью завершён переходный период, построен социализм и можно непосредственно приступать к строительству коммунистических отношений. Была выдвинута авантюристическая идея ускоренного перехода Китая к коммунизму путём «большого скачка». Достаточно осуществить «большой скачок», доказывали маоисты, и китайское общество, не имевшее на деле соответствующих материальных, социальных и культурных предпосылок и для развитого социализма, перейдёт к коммунизму.
Выдвижение Мао Цзэдуном и его сторонниками идеи «большого скачка» свидетельствовало о том, что они утратили способность трезво оценивать обстановку, исходить из того реально существующего уровня развития, на котором китайское общество находилось в тот период. Это, несомненно, было обусловлено гегемонистскими стремлениями Мао Цзэдуна и его сторонников. Чтобы занять руководящее место в мировом коммунистическом движении, необходимо было «превзойти» Советский Союз. Для достижения этой цели и был выдвинут лозунг об «ускорении перехода к коммунизму». Этот субъективистский и антимарксистский лозунг был подхвачен и «теоретически» прокомментирован китайской печатью. «Не так давно,— писал журнал „Синь цзяньшэ“,— многие считали, что в последующем в довольно длительный период времени изменения производственных отношений в нашей стране будут осуществляться в рамках социализма, то есть это будет завершение социалистической революции на экономическом фронте, когда основные силы будут брошены на осуществление технической и культурной революции». Это совершенно правильное мнение журнал объявил ошибочным и выдвинул следующее утверждение: «Под руководством ЦК КПК и товарища Мао Цзэдуна одновременно с полным завершением социалистической революции, в условиях чрезвычайно быстрого роста производительных сил, мы уже создали условия для постепенного перехода к коммунизму»[181]. Таким образом, завершение перехода к социализму, всестороннее развитие социализма было объявлено пройденным этапом.
Через многочисленные материалы, опубликованные в китайской печати в 1958—1960 гг., красной нитью проходит мысль о том, что Китай стоит на пороге перехода к коммунизму. Пытаясь теоретически обосновать такой переход, китайские теоретики использовали известное высказывание К. Маркса о том, что между капиталистическим и коммунистическим обществом лежит период революционного превращения первого во второе и что этому периоду соответствует и политический переходный период. Отсюда они сделали вывод, что социалистическое общество нельзя рассматривать как самостоятельную ступень общественного развития, поскольку оно якобы носит переходный характер. Маоисты стали включать в переходный период и социализм — первую фазу коммунистической формации. Всё это понадобилось для того, чтобы снять с повестки дня задачу завершения строительства социализма в Китае и ориентировать китайский народ на непосредственный переход к коммунистическому обществу. «Социализм всё же не представляет собой нашего высшего идеала,— писала газета „Жэньминь жибао“.— Нашим высшим идеалом является коммунистическое общество… Мы строим социализм для перехода к коммунистическому обществу, а не для того, чтобы закрепить становление социалистического общества, рассматривать его как исторический период стабильности и отсутствия изменений или же изменений количественных, но не качественных»[182].
Идеалом рабочего класса действительно является коммунистическое общество, его высшая фаза. Но чтобы достигнуть её, необходимо создать вполне развитый социализм — эту целую фазу коммунистической формации, нужно обеспечить его успешное функционирование и прогресс. Но ни в одном выступлении Мао Цзэдуна невозможно обнаружить развёрнутой программы завершения строительства и дальнейшего развития социализма, где бы говорилось о совершенствовании его материально-технической базы, о бурном развитии производительных сил, соответствующих социалистическим производственным отношениям.
Укрепление и дальнейшее совершенствование основ социалистического общественного строя маоисты стали рассматривать как топтание на месте, как нежелание переходить от социализма к коммунизму. Журнал «Цзинцзи яньцзю», критикуя сторонников «застывшего социализма», писал: «Требование закрепить на мёртвой точке социалистические производственные отношения, а также коллективную собственность и распределение по труду является выражением точки зрения тех людей, которые желают законсервировать социалистическое общество. Такие взгляды ошибочны»[183].
Таким образом, если до начала «большого скачка» переходный период рассматривался маоистами как переход от капитализма к социализму, то после провозглашения в 1958 г. «большого скачка» в их взглядах произошло коренное, ничем не обоснованное изменение: с одной стороны, они перестали проводить какую-либо разницу между переходным периодом и собственно социализмом, с другой стороны, границы переходного периода они раздвинули вплоть до построения полного коммунистического общества. Иными словами, социализм был ими перечёркнут как закономерное общественно-экономическое состояние общества на пути к коммунизму.
Выдвинутый Мао Цзэдуном в 1958 г. курс «трёх красных знамен» (генеральная линия, «большой скачок» и народные коммуны) не только не ускорил социально-классового развития китайского общества, но, наоборот, застопорил его, ибо он пришёл в противоречие с объективно требуемыми социализмом тенденциями общественного развития. И это выразилось в следующем.
Во-первых, замедлился количественный и особенно качественный рост рабочего класса, которым сопровождается обычно процесс индустриализации страны, ибо упор был сделан на создание примитивных, кустарных предприятий.
Во-вторых, насаждение в деревне народных коммун фактически увело крестьян с естественного социалистического пути развития на путь искусственного уравнительства, казарменного социального устройства.
В-третьих, линия на ускоренный переход к коммунизму привела к игнорированию необходимости сравнительно длительного периода для преобразования государственно-частных предприятий в социалистические предприятия, а представителей буржуазии — в тружеников социалистического общества.
В результате всего этого переход к коммунизму на деле был замедлен, процесс социалистических преобразований в стране в области классов и их отношений заторможен. Наибольший ущерб при этом был нанесён развитию и без того малочисленного рабочего класса.
3. Свертывание авангардной роли рабочего класса
В. И. Ленин не раз подробно анализировал расстановку классовых сил в Китае, делал важные выводы о трудностях и основных проблемах революционного движения в этой стране. В апреле 1913 г., говоря о сложных вопросах, с которыми сталкивался Сунь Ятсен, он писал: «В чём слабость этой партии? В том, что она недостаточно ещё смогла втянуть в революцию широкие массы китайского народа. Пролетариат в Китае совсем ещё слаб,— поэтому нет передового класса, способного решительно и сознательно бороться за доведение демократической революции до конца. Крестьянство, не имея руководителя в лице пролетариата, страшно забито, пассивно, темно, равнодушно к политике… Как слабо ещё втянуты действительно широкие народные массы в активную поддержку Китайской республики. А без такой поддержки масс, без организованного и стойкого передового класса, республика не может быть прочной»[184].
Указание В. И. Ленина на необходимость для обеспечения успеха революции в Китае роста рабочего класса, повышения его передовой, сознательной, организующей роли во всех областях общественного развития было грубо нарушено.
Мао Цзэдуну всегда было чуждо понимание основополагающего положения марксизма-ленинизма о гегемонии пролетариата в буржуазно-демократической и социалистической революциях. По сути дела он всегда опирался на мелкобуржуазные элементы, рассматривая их в качестве руководителя и буржуазно-демократической, и социалистической революций. С этого он начинал свой путь в политике, эту линию он проводит и по сей день.
10—19 июня 1923 г. в Кантоне состоялся Ⅲ съезд КПК, в работе которого принимал участие и Мао Цзэдун. Какую он тогда занимал позицию в этом решающем вопросе революции? Он поддерживал капитулянтскую линию Чэнь Дусю, отрицавшего гегемонию пролетариата в буржуазно-демократической революции и делавшего ставку на национальную буржуазию, городскую мелкую буржуазию, крестьянство. Три недели спустя после Ⅲ съезда Мао Цзэдун выступил в еженедельном журнале ЦК КПК «Сяндао» со статьёй «Переворот в Пекине и торговцы», посвященной роли торговцев в китайской революции. «Современная политическая проблема Китая,— писал он,— есть не что иное, как проблема национальной революции. Использовать силу народа для свержения милитаризма и иностранных империалистов…— вот историческая миссия китайского народа. Эта революция является задачей всего народа и все, кто составляет народ,— торговцы, рабочие, крестьяне, студенты, преподаватели,— каждый должен взять на себя часть революционной работы. Однако в силу исторической необходимости и тенденций современной обстановки торговцы должны взять на себя более насущную и важную часть работы во имя национальной революции, чем остальной народ»[185].
Как видим, главнейшей составной частью китайского народа Мао Цзэдун считал не рабочих, не крестьян, а торговцев, то есть мелкобуржуазные и буржуазные элементы, и им отводил решающую роль в китайской революции. «Сейчас,— писал он,— наступил момент для сплочения всего народа в целях развёртывания революционного движения, и тем более нельзя допускать раскола среди торговцев… Чем шире будет единство торговцев и чем больше будет их влияние, тем мощнее будет сила, руководящая всем народом и тем быстрее революция добьется успеха»