ревизионизм. Газеты требуют решительно претворять в жизнь указания Мао Цзэдуна о «трудовой закалке» как один из способов «предотвращения реставрации капитализма». Уклонение кадровых работников от выполнения директив о «трудовой закалке» и от выезда в деревню рассматривается как буржуазное перерождение.
Политика Мао Цзэдуна и его сторонников в деревне также направлена на нагнетание социально-классовых столкновений.
В период завершения кооперирования (1956—1957) деление китайского крестьянства на классовые слои бедняков, середняков и кулаков определялось прежде всего теми средствами производства, которыми они владели. Различие между зажиточными середняками и кулаками состояло в том, что доход от эксплуатации, получаемый зажиточным середняком, не превышал 25 % общего годового дохода всей его семьи, у кулаков же он превышал 25 % общего годового дохода. В результате кооперирования основные средства производства крестьян (в том числе и кулаков) были обобществлены. Помещики (речь идет о мелких помещиках, так как крупные были репрессированы во время аграрной реформы) также были приняты в кооперативы на определённых условиях.
Понятно, что с завершением кооперирования не могло сразу исчезнуть классовое различие в китайской деревне, однако основной источник классовой дифференциации крестьян — единоличная собственность на средства производства — перестал существовать. Теперь же, в условиях искусственного обострения классовой борьбы, Мао Цзэдун и его сторонники вновь используют тезис о классовом различии крестьян, который основывается не на отношении к собственности, а на отношении к «Идеям Мао Цзэдуна». К враждебным классам в деревне единомышленники Мао Цзэдуна относят не только бывших помещиков, кулаков, но по существу всех зажиточных середняков.
Искусственное обострение маоистами классовой борьбы в китайской деревне, ставка на бедняков и маломощных середняков вызваны следующими причинами. Создание народных коммун привело к ломке ещё не окрепших форм коллективного хозяйства. Крестьянство, особенно его середняцкая часть, недовольная существующим положением, стремится улучшить свою жизнь. В соответствии с концепциями Мао Цзэдуна стремление китайского крестьянства к улучшению своей жизни (в том числе и за счёт продажи продуктов своего труда на свободном рынке) официальной печатью выдается за «стихийные капиталистические тенденции». «Классовая линия» Мао Цзэдуна в деревне призвана прежде всего отвлечь внимание крестьянства от насущных интересов, переключить его на борьбу с «классовыми врагами», приглушить таким образом недовольство крестьян, искусственно создавая состояние напряжённости.
5. Классовая борьба без борьбы… с буржуазией
Если основным классовым противоречием в Китае в переходный период от капитализма к социализму, по утверждению Мао Цзэдуна, остается противоречие между пролетариатом и буржуазией, то, казалось бы, всё внимание революционных сил должно было быть направлено на борьбу против национальной буржуазии. На самом деле это далеко не так. В китайской печати нет сообщений о классовой борьбе с буржуазными элементами, нет призывов к народу об усилении борьбы с ними, ничего не сообщается о подрывной деятельности национальной буржуазии.
В 1956 г., после сплошного преобразования всех частных предприятий в государственно-частные, государство оценило долю частного капитала на этих предприятиях в размере 2 200 млн юаней. Бывшим владельцам предприятий, преобразованных в государственно-частные, ежегодно выплачивается 5 % от вложенного капитала. В год они получают 110—120 млн юаней. Вначале предполагалось, что система выплаты процентов, введённая в 1956 г., будет действовать до конца второй пятилетки, т. е. до 1962 г. За этот период государство должно было выплатить около 35 % стоимости частного капитала, т. е. 770 млн юаней[216]. Но выплата процентов продолжается до сих пор и неизвестно, когда прекратится.
Другой важной формой выкупа частного капитала в Китае помимо фиксированного процента являются весьма высокие оклады работающим капиталистам. Например, в Шанхае средняя зарплата бывших капиталистов, занятых во внешнеторговых учреждениях, составляла 223 юаня, в то время как средняя заработная плата китайского рабочего — 50—60 юаней. Директор — капиталист шанхайской текстильной фабрики «Шеньсинь» № 9 получал 400 юаней в месяц, а директор этой же фабрики от государства — 160 юаней. У некоторых шанхайских капиталистов размер окладов превышает 1000 юаней в месяц. Если прибавить к уже выплаченным суммам выкупа ту часть жалованья капиталистов, на которую оно превышает государственные оклады соответствующих государственных работников (высокое жалованье капиталистов, а не фиксированный процент является основной статьей доходов капиталистов), то с полным основанием можно считать целиком выкупленными средства производства у национальной буржуазии.
Несмотря на то что выкуп средств производства у буржуазии в условиях диктатуры пролетариата не представляет собой отношений купли-продажи (чего не отрицали в своих статьях и китайские теоретики), китайское руководство, распинаясь в своей особой «революционности» и призывая к усилению классовой борьбы, после 20 лет существования народной власти всё ещё платит «отступные» буржуазии.
О том, как маоисты относятся к национальной буржуазии, можно судить по интересным наблюдениям, собранным корреспондентом «Правды» в КНР при его посещении Шанхая в 1964 г.
В Шанхае проживает капиталист Лю Неи. Его отец владел многими предприятиями, которые в 1956 г. были оценены в 90 млн юаней. Это состояние после смерти отца было разделено поровну между его десятью сыновьями. Лю Неи унаследовал имущество нескольких спичечных фабрик. Ежегодно он получает от государства выплату в размере 5 % от своего капитала, что составляет 450 тыс. юаней. Лю Неи является председателем федерации промышленников и торговцев Шанхая, работает директором на бывшей своей фабрике и ежемесячно получает зарплату в размере 250 юаней. Неплохо живут и его 9 братьев. Они также получают по 450 тыс. юаней в год и повышенную зарплату. Один из них, например, работает директором цементного завода и получает зарплату в размере 690 юаней.
Лю Неи в беседе с корреспондентом «Правды» заявил, что в Китае «диктатура пролетариата не направлена против национального капитала», что он уже считает себя обычным кадровым работником. Он сказал, что до 1966 г. капиталисты будут получать свои проценты, а потом этот вопрос ещё будет обсуждаться[217]. Он сказал также, что некоторые предприятия Шанхая управляются не рабочими, а бывшими капиталистами. Таким образом, громкие фразы о классовой борьбе и повышении классовой бдительности не мешают Мао Цзэдуну и его окружению забывать о них, когда это касается национальной буржуазии.
На Ⅸ съезде КПК много говорилось о борьбе с «классовыми врагами», о чистке «классовых рядов», но совершенно не рассматривался вопрос о национальной буржуазии — последнем эксплуататорском классе китайского общества. Отношение к национальной буржуазии со стороны Мао Цзэдуна далеко не совпадает с революционной фразой маоистов, а, напротив, несёт на себе отпечаток компромисса, правооппортунистического заигрывания, уступок национальной буржуазии и стремления нейтрализовать её и даже привлечь на свою сторону в борьбе против социалистических завоеваний китайского народа. «Левая» фраза, следовательно, спокойно соседствует с правооппортунистическими делами.
6. Расправа с инакомыслящими под видом классовой борьбы
Объясняя цели «культурной революции», Мао Цзэдун говорил, что она «является совершенно необходимой и весьма своевременной в деле укрепления диктатуры пролетариата, предотвращения реставрации капитализма и строительства социализма». Стремясь доказать «закономерный» и «соответствующий марксистскому учению» характер «культурной революции», маоисты прибегают к авторитету классиков марксизма-ленинизма.
Чтобы обосновать утверждение об опасности реставрации капитализма в развитом социалистическом обществе, Мао Цзэдун ссылается на следующие слова В. И. Ленина: «Переход от капитализма к коммунизму есть целая историческая эпоха. Пока она не закончилась, у эксплуататоров неизбежно остаётся надежда на реставрацию, а эта надежда превращается в попытки реставрации»[218]. Этими словами В. И. Ленина Мао Цзэдун пытается подкрепить свою идею о том, что поскольку опасность реставрации существует вплоть до построения полного коммунистического общества, то это предполагает ожесточённую классовую борьбу и в развитом социалистическом обществе. Мао Цзэдун игнорирует ленинское замечание о том, что социализм — это и есть коммунизм, но его первая, или низшая, фаза. Переход к коммунизму понимается В. И. Лениным как переход к его первой фазе — социализму. Вот что В. И. Ленин писал об этом в работе «Государство и революция»: «То, что обычно называют социализмом, Маркс назвал „первой“ или низшей фазой коммунистического общества. Поскольку общей собственностью становятся средства производства, постольку слово „коммунизм“ и тут применимо, если не забывать, что это не полный коммунизм»[219].
Говоря о сохранении надежды у эксплуататоров на реставрацию, В. И. Ленин имел в виду переходный период от капитализма к социализму, когда решается вопрос «кто — кого». Мао Цзэдун пытается расширить этот период, включая в него и социалистическое общество, когда вопрос «кто — кого» уже решен. Китайские руководители настойчиво проводят мысль о неизбежности реставрации капитализма в социалистических странах. Они клеветнически заявляют, что этот процесс уже имеет место в Советском Союзе и в ряде других социалистических стран Восточной Европы. Исходя из этого, они «рекомендуют» народам этих стран, советскому в том числе, проведение «культурных революций» по типу китайской.