Расстройство работы транспорта повлияло не только на промышленность, но и на сельское хозяйство, так как значительную часть химических удобрений не удалось своевременно доставить для использования. Этот фактор добавился к порождённым «культурной революцией» дезорганизации сельского хозяйства, саботажу и др. Использование армии на сельскохозяйственных работах позволило удержать производство зерна от резкого спада, сохранив его примерно на уровне 1965 и 1966 гг., но в расчёте на душу населения оно упало, ухудшив и без того тяжёлое положение с продовольствием.
Об ущербе, который нанесла «культурная революция» народному хозяйству Китая, можно судить по следующим данным, характеризующим изменение основных экономических показателей КНР за 1957—1969 гг.
| Показатели | Единица измерения | 1957 г. | 1959 г. | 1965 г. | 1966 г. | 1968 г.* | 1969 г.* |
| Национальный доход | млрд юаней | 83,7 | 150,9 | 125,0 | 137,0 | 125,0 | 131,0 |
| Валовая продукция промышленности | » | 70,4 | 163,0 | 122,0 | 135,0 | 120,0 | 130,0 |
| Валовая продукция сельского хозяйства | » | 53,7 | 60,0 | 55,0 | 55,0 | 55,0 | 60,0 |
| Общий объем капиталовложений из бюджета | » | 13,8 | 26,7 | 13,5 | 13,0 | 8,0 | — |
| Объем капиталовложений в промышленность | » | 7,2 | 20,2 | 6,5 | 6,5 | 4,0 | — |
| Военные расходы (прямые) | » | 5,5 | 5,8 | 12,5 | 13, | 17,0 | 18—19 |
* Показатели за 1968—1969 гг. даны по предварительной оценке.
Эти данные показывают, что постепенное приближение к уровню 1959 г., выразившееся в показателях 1965—1966 гг., было прервано в результате «культурной революции», сопровождавшейся отказом от «линии на урегулирование» и возвратом к маоцзэдуновскому хозяйственному курсу. Вызвавший резкий спад в экономике Китая в годы «большого скачка», этот курс в 1967—1968 гг. вновь обнаружил свою несостоятельность, привёл к новому спаду.
«Нынешняя культурная революция стоила нам очень дорого»,— вынужден был признать Мао Цзэдун в одном из своих выступлений в августе 1967 г. Напуганное экономическими потерями, маоистское руководство с конца 1967 г. принялось за проведение мер, направленных на обуздание хунвэйбинов и цзаофаней, усиление контроля армии в хозяйственных органах и на предприятиях. Хозяйственно-организаторские функции, которые прежде выполнял партийный и государственный аппарат, теперь, после его разгрома, были возложены на «революционные комитеты», в которых решающую роль играют представители армии и с помощью которых маоисты надеются устранить экономические последствия «культурной революции».
Затронув в своём выступлении в Пекинском ревкоме в сентябре 1967 г. вопрос об экономических потерях, вызванных проведением «культурной революции», Чжоу Эньлай пообещал: «Если революция удастся, то за полгода всё наверстаем». С тех пор прошло немало времени, но «наверстать» не удаётся. С помощью армии маоисты приостановили спад производства, но военные методы не могут помочь в решении назревших задач экономического развития страны. На его темпах болезненно отражается фактический перерыв в капитальном строительстве, вызванный «культурной революцией», ослабление управленческих и технических служб на предприятиях в результате массового сокращения специалистов, увеличение военных расходов, препятствующих развитию энергетической базы, транспорта и других узких звеньев народного хозяйства Китая, сдерживающих его подъём.
Жизнь показывает, что наведение внешнего «порядка» путём укрепления военно-бюрократического режима не привело к оздоровлению экономики Китая. Военизация страны вопреки расчётам маоистов не способствует и не может способствовать росту производственной активности трудящихся. Не может ему содействовать и система трудовых повинностей, вынуждающая миллионы крестьян идти на временную, тяжёлую и нищенски оплачиваемую работу в промышленности, а сотни тысяч людей умственного труда переселяться в деревни для выполнения крестьянских работ. Не могут оздоровить экономику меры, направленные к тому, чтобы заставить многомиллионное население Китая в условиях полунатуральных, разобщённых хозяйственных ячеек поднимать производство голыми руками, на основе ручного, неквалифицированного труда, «стимулируемого» не моральной и материальной заинтересованностью работников в его результатах, а политической демагогией, командами надсмотрщиков и угрозами репрессий. Не может оздоровить экономику растрата на военные расходы средств, выжимаемых за счёт снижения жизненного уровня народа.
На Ⅸ съезде КПК Линь Бяо заявил, что «нужно заботиться о жизни народных масс». Но это осталось пустой фразой, которой противоречат установки съезда по экономическим вопросам.
Съезд не выработал практических рекомендаций, а лишь повторил положения, призванные служить «теоретическим обоснованием» маоцзэдуновского курса. В докладе Линь Бяо опять прозвучал тезис о политике как командной силе, о стимулировании производства посредством «революции в области надстройки», критики «ревизионистской линии», и вновь — по традиции, установившейся в маоистской пропаганде,— слова В. И. Ленина о первенстве политики над экономикой истолковывались как оправдание произвола в политике. Снова была провозглашена формула: «сельское хозяйство является основой народного хозяйства, а промышленность — его ведущей силой» — формула, в корне противоположная ленинской идее о развитии индустрии как основы социалистического преобразования народного хозяйства. И ещё раз было подтверждено, что окружение Мао Цзэдуна по-прежнему намерено проводить курс «опоры на собственные силы», закрепляющий экономическую разобщенность хозяйственных ячеек и ставящий их в положение данников государства, обязанных обеспечивать своими средствами его накопления, не претендуя на материальную помощь с его стороны.
Ⅸ съезд ничего не изменил в политике, расшатавшей народное хозяйство Китая и надолго задержавшей его экономическое развитие. Убрать преграды на пути этого развития может только решительный отказ от антинародной политики маоистов, от курса, противоречащего требованиям объективных законов социализма. До тех пор пока сохраняется этот курс, остаётся почва для «тактики отчаяния» в хозяйственной жизни Китая, для подготовки авантюристических «скачков», которые не приносят китайскому народу ничего, кроме усиления внеэкономического принуждения и политического бесправия, кроме новых тягот и лишений.
4. О некоторых аспектах внешней политики Китая
Установка на усиление казарменного режима, военизацию страны, обусловленная стремлением Мао Цзэдуна сохранить систему внеэкономического принуждения,— одна из коренных причин, определяющих характер особого внешнеполитического курса, навязанного маоистами Китаю и в такой же мере чуждого марксистско-ленинским принципам, как и их внутриполитический курс. Исторический опыт показал, что военный коммунизм в качестве системы организации производства и распределения оправдан для страны, вынужденной при отсутствии высокого экономического потенциала вести затяжную войну против контрреволюционных сил свергнутой буржуазии и интервентов. Но он не пригоден в условиях мирного строительства. Стремясь и в этих условиях использовать методы военного коммунизма, маоисты извратили их, вытравили из них коммунистическое содержание, превратили в средство милитаризации страны, связанной с созданием идеологического климата, порождающего у населения ощущение нависшей над страной военной угрозы. Созданию такого климата служит нагнетание военной истерии с помощью концепции, утверждающей фатальную неизбежность новой мировой войны и невозможность развития мировой социалистической революции без прямого вооружённого столкновения её сил с силами международного империализма.
Для теоретического «обоснования» этой концепции характерна та же черта, которая отличает исходные моменты внутренней политики Мао Цзэдуна,— игнорирование определяющей роли экономики, извращение действительной взаимосвязи экономики и политики. Отсюда авантюристические установки на экспорт революции, на использование вооружённых методов политической борьбы без учёта экономических условий, обеспечивающих победу в этой борьбе и позволяющих закрепить её, не допустив утраты революционных завоеваний и сползания на капиталистический путь развития.
С конца 50‑х годов в высказываниях Мао Цзэдуна и его сторонников по таким важнейшим вопросам, как содержание современной эпохи, соотношение борющихся сил, место различных революционных потоков в едином мировом революционном процессе, всё более явственно проявляется отрицание необходимости экономических предпосылок социалистической революции и роли социалистической системы как экономической опоры развёртывания мировой социалистической революции.
В выступлении Мао Цзэдуна на Московском Совещании братских партий в 1957 г., в статьях «Об историческом опыте диктатуры пролетариата» и «Ещё раз об историческом опыте диктатуры пролетариата» представление о войне как единственном средстве осуществления революции ещё сочеталось с признанием решающей роли социалистической системы в развитии мирового революционного процесса. Однако в ходе полемики, которую Мао Цзэдун развернул, выступая против позиции КПСС и принципов, зафиксированных в Декларации 1957 г. и Заявлении 1960 г., он пришёл к отрицанию решающей роли социалистической системы в мировом революционном процессе. Решающей силой этого процесса маоисты объявили национально-освободительное движение.
Сторонники Мао Цзэдуна не считаются с той истиной, что характер национально-освободительного движения определяется его экономическим содержанием; судьбы национально-демократической революции зависят от того, какие экономические задачи она решает — задачи, выражающие интересы буржуазии, которая стремится направить развитие страны, получившей национальную независимость, по капиталистическому пути, или задачи, выражающие интересы пролетариата, который добивается того, чтобы революция не останавливалась на буржуазно-демократическом этапе, а насыщалась социалистическим содержанием.