Поездка до кольцевой дороги заняла около пятнадцати минут. Я ехал по часовой стрелке на север вокруг города, внимательно следя за указателями на съезд номер десять в сторону озера Фолс. Новые деньги, которые эта трансформация привлекла, невозможно было не заметить: величественные дома и новые предприятия боролись рука об руку со старыми и явно побеждали. Шикарные новые офисные здания возвышались над ветхими трейлерными парками, заваленными брошенными автомобилями и детьми, как чернокожими, так и белыми, у которых задницы торчали из грязных джинсов, их родители жили без навыков, необходимых для того, чтобы воспользоваться новыми возможностями. Примерно через десять минут я добрался до съезда номер десять и повернул на север по Форест-роуд. По карте я знал, что территория озера Фолс занимает около 200 квадратных миль. Это был очень длинный и извилистый водный путь с сотнями заливов, похожий на побережье Норвегии, именно такое место, где можно исчезнуть. Через семь миль дорога стала однополосной. Высокие ели чередовались с небольшими сезонными деревьями, нависавшими по обе стороны. Еще четыре мили, и я достиг водопада Ньюз и въехал в настоящий лес. Водопад представлял собой небольшое скопление аккуратных домиков из натурального дерева или окрашенных в белый цвет на восточной стороне озерной зоны. Даже здесь новое побеждало старое и тыкало его носом в это. Участки земли вырубались из леса, чтобы освободить место для «сообществ» огромных особняков, в которых размещались представители среднего класса, стекавшиеся сюда на новую «золотую лихорадку» высокотехнологичных рабочих мест. У въезда в каждое сообщество стояла небольшая блестящая табличка с надписью «Каретные проезды» или «Фервеи», а на каждом перекрестке множество знаков агентов по недвижимости направляли покупателей к еще большим участкам земли, которые были выставлены на продажу. Я поехал на запад по Рейвен-Ридж, углубляясь в лес. Новое постепенно становилось все менее и менее заметным, пока снова не стало преобладать старое: ветхие лачуги с автомобильными остовами вместо садовой мебели и обветшалые магазины, построенные из голых шлакоблоков, с облупившимися вывесками, рекламирующими наживку и пиво. Я проезжал мимо трейлерных домов, которые выглядели так, будто их просто бросили в двадцати-тридцати метрах от дороги, без асфальтированного подъезда, только утоптанная земля, и без заборов, обозначающих их территорию, только листы гофрированного железа, прислоненные к низу трейлеров, чтобы они выглядели как будто принадлежат кому-то. Снаружи на веревках висело белье, становясь все более мокрым. Внутри, вероятно, находились звезды шоу Рики Лейк или Джерри Спрингера. Черт знает, что их ждет в будущем, но одно было ясно: через год-два здесь проложат новые каретные проезды. Единственными зданиями, которые не разваливались, были церкви, которых, казалось, было по одной на каждой миле вдоль дороги, стоящие очень чистыми, яркими и белыми. Каждая из них проецировала разное рекламное сообщение на доске, похожей на те, что используют кинотеатры для рекламы фильмов. «Ты даже не можешь написать Рождество без Христа», — гласила одна надпись, что было правдой, но странно видеть в апреле. Может быть, они любили думать наперед. Я проехал еще двадцать минут мимо трейлеров и церквей, и время от времени попадались аккуратно ухоженные кладбища прямо у дороги. Я наткнулся на небольшой зеленый знак, указывающий на Литтл-Лик-Крик. Мне нужен был не сам ручей, а место, где он впадает в озеро, и где один из рукавов имел такое же название. Судя по купленной мной водонепроницаемой охотничьей карте, в этом районе было два здания, которые не были обозначены символом в легенде карты, так что, вероятно, это были частные дома. Я свернул с асфальта на гравийную дорогу, достаточно широкую только для того, чтобы могли разъехаться две машины. По обе стороны был крутой уклон, и лес, казалось, сжимался, деревья здесь были еще выше и гуще. Знак, вырезанный на плите серого крашеного дерева, предупреждал: «Огнестрельное оружие строго запрещено». Пятьдесят метров дальше другой гласил: «Алкогольные напитки запрещены». Вскоре более приветливые знаки приветствовали меня на озере Фолс и направляли к автостоянкам и зонам отдыха, надеясь, что я хорошо проведу время, но только если буду соблюдать скорость 25 миль в час. Впереди на меня надвигался автодом размером с грузовик. Я заметил небольшую тропинку, по которой явно ездил колесный транспорт, потому что по обе стороны мокрой травянистой центральной полосы были видны колеи, но у меня не было времени туда заехать. Я сбросил скорость и съехал на обочину, моя машина пьяно накренилась вправо. «Виннебаго» был огромным транспортным средством, с достаточным количеством каноэ и горных велосипедов, прикрепленных к его внешней стороне, чтобы экипировать олимпийскую сборную США, и семейным хэтчбеком, буксируемым сзади. Стена брызг обрушилась на мое лобовое стекло, когда он проезжал мимо. Я даже не получил кивка в знак приветствия. Я проехал еще километр или около того по лесу, прежде чем добрался до большой автостоянки. Хрустя и хлюпая по смеси гравия и грязи, я остановился рядом с большой картой в деревянной раме. Картинки по краям изображали различных местных птиц, черепах, деревья и растения, а также тарифы на кемпинг и неизбежное: «Наслаждайтесь отдыхом — берите только фотографии, оставляйте только следы». Возможно, я буду делать фотографии, но я надеялся не оставить никаких следов. Проехав еще метров сто, я впервые увидел Литтл-Лик-Крик. Это была не совсем та открытка, которую я ожидал увидеть. Высокие ряды елей, казалось, шагнули прямо к берегу озера. Вода была гладкой и темной, как отражавшие ее облака, словно тонированное стекло офисного здания в Роли. Может быть, когда светит солнце, это место идиллическое, но сейчас, особенно с деревьями, так клаустрофобически близко подступающими к воде, атмосфера больше напоминала мрачную угрозу тюрьмы. На другой стороне, в 500 метрах и на более высокой, холмистой местности, стояли два дома. Именно на них я хотел взглянуть. На автостоянке уже стояло около дюжины автомобилей, в основном сгруппировавшихся вокруг деревянного лодочного сарая на берегу озера, который был спроектирован так, чтобы выглядеть как форт. Рядом с ним в воде были выстроены каноэ и гребные лодки, а также обязательный автомат с колой и еще один, продающий шоколадные батончики. Однажды я смотрел документальный фильм, в котором утверждалось, что компания Coca-Cola настолько могущественна в США, что даже привела президента к власти в 1960-х годах. Мне было интересно, как их миссия соотносится с миссией Рональда Макдональда. Определенно кажется, что где бы вы ни находились в мире, вы всегда сможете достать колу; мне даже предлагал ее шестилетний мальчик на склоне горы в Непале. Во время похода с Сарой в глуши, мальчик не старше восьми лет подошел по тропинке с жестяным ведром, наполненным водой, и примерно шестью помятыми банками колы внутри, пытаясь продать их туристам, поднимавшимся в гору. Сара дала ему немного денег, но отказалась от колы. У нее был пунктик насчет загрязнения культур Западом, и она весь следующий час ворчала об этом. А я? Я просто хотел пить и жалел, что у него была обычная кола, а не диетическая. Проезжая мимо форта, я увидел, что его охраняют двое молодых парней, развалившихся в тени, которые, казалось, не собирались выходить, если только их не заставят. В дальнем конце автостоянки была зона для пикника со встроенными грилями и деревянным навесом над скамейками. Семейное барбекю было в разгаре; немного рановато для сезона, но они все равно веселились. Бабушка и дедушка, сыновья, дочери и внуки — все набивали себе животы. За ним я увидел верхушки ярко раскрашенных, семейных палаток. Казалось, что каждое место окружено собственной небольшой рощицей. Я развернул машину на 180 градусов, так что теперь я смотрел в ту сторону, откуда приехал, и поехал к туалетному блоку. Я припарковался между двумя другими машинами, передом к стене туалетного блока, задом к озеру. Взяв бинокль и определитель птиц, которые я купил в туристическом магазине вместе с картами, я вышел из машины и запер ее. Сразу же меня ударила влажность; наличие кондиционера в машине почти заставляет забыть, зачем ты его вообще включал. В зоне барбекю все, казалось, хихикали. Из магнитофона звучал какой-то латиноамериканский рэп, и даже бабушка танцевала в стиле рэп с детьми. В машине справа от меня сидели двое пожилых людей, которые, несомненно, ехали сюда несколько часов, припарковались у озера и остались в машине есть бутерброды с включенным на полную мощность кондиционером и в шляпах. Я спустился к лодочному сараю, наблюдая за рукавом на другой стороне ручья. Больший из двух домов находился слева, между ними было, может быть, от 100 до 120 метров. Вокруг ни того, ни другого не было никакого движения. Я подошел к автомату с колой и бросил горсть монет. Мне не очень хотелось пить, тем более за доллар, но это дало мне возможность осмотреться. Двое подростков, вероятно, подрабатывали на школьных каникулах. Я не знал, были ли они под кайфом или просто смертельно скучали. Оба были босиком, но в фирменной одежде: синих шортах и красной футболке поло. Я кивнул им через небольшие качающиеся двери; им, очевидно, сказали быть приветливыми, и они сказали, что надеются, что у меня будет хороший день. Я не был в этом уверен. Я сел на деревянный причал и сразу почувствовал, как влага пропитывает мои джинсы. Справа от меня сидели отец с сыном, и папа пытался заинтересовать мальчика рыбалкой: «Мы что-нибудь поймаем, только если ты будешь сидеть очень спокойно и смотреть на поплавок». Мальчик в плаще Disney был таким же незаинтересованным, как и двое в лодочном сарае — как и вы, если бы вам гораздо больше хотелось есть мороженое и играть в компьютерные игры. Я очень демонстративно нес бинокль и определитель птиц; сегодня я был туповатым туристом, свесившим ноги с причала и наслаждающимся великолепным видом на воду. Полдюжины лодок были пришвартованы в разных местах вокруг озера. В бинокль я видел, что в каждой из них находились два или три очень толстых мужчины средних лет, одетые так, будто собирались ловить медведей на Юконе, их охотничьи жилеты были увешаны рыболовными мушками, карманы распирало от всякого снаряжения, а на пояса