вижения освещали вход. Лодка, грязновато-кремовая четырехместная с водительским сиденьем посередине, выглядела так, будто ее не трогали с тех пор, как я вчера смотрел на нее в бинокль. Двигатель все еще был направлен на двери, а нос прицепа все еще лежал на земле у кромки воды. Стены гаража были сделаны из белой решетчатой конструкции, прикрепленной к столбам, с фанерной обшивкой сзади. Передо мной в стене была боковая дверь, которая, казалось, вела в гараж. Слева от нее стояла вращающаяся бельевая веревка, но белья на ней не было, что не было особенно странно, учитывая погоду. На окнах не было конденсата от спящих внутри людей. Даже не было видно мусорных баков, которые я мог бы осмотреть позже сегодня вечером, чтобы узнать, здесь ли она. Глаза человека могут быть окнами в его душу, но его мусорные баки — это окна во многое другое. Меня никогда не переставало удивлять, что даже самые сообразительные люди, кажется, думают, что как только выброшенные ими вещи оказываются за пределами их дома, они в безопасности. Репортеры находят огромное количество информации, перебирая мусорные баки людей. В некоторых странах Юго-Восточной Азии все отходы из отелей с иностранными гостями регулярно просматриваются спецслужбами. Сара не была бы такой небрежной, но я знал, например, что она не ела никакой обработанной пищи, если только ей не приходилось: если бы в мусоре были обертки от органических продуктов, это могло бы быть важным показателем. Птицы вовсю распевали свой утренний хор. Был легкий ветерок, вызывавший небольшое шуршание в деревьях, но это было желанно только в том случае, если вы прятались в НП, потому что это скрывало шум. Главная проблема заключалась в том, что там, где был ветер, обязательно последует дождь. Тем временем, пока дождь не начинался, было почти идиллически. Час или около того спустя я услышал первый рукотворный звук дня — тихое тарахтение небольшого подвесного мотора. Рыбаки-любители крупной рыбы вышли на озеро в погоне за утренней рыбой. Я ничего не видел, но мог слышать его позади себя где-то недалеко от входа в ручей. На заднем плане тарахтение стало громче, затем прекратилось, и я услышал плеск якоря. Рыбаки были поблизости. Я даже время от времени слышал бормотание на ветру. На первом этаже дернулась занавеска. Я предположил, что они проверяли рыбаков, но если вы встали и можете это слышать, почему бы просто не отодвинуть их и не посмотреть получше? Это было важно; может быть, все-таки не придется возвращаться в Вашингтон. Мой палец напрягся на спусковом тросике на случай, если откроется дверь. С другого берега озера послышались крики. Может быть, кто-то клюнул. Но никто так и не отодвинул занавески, чтобы посмотреть, в чем дело. Около восьми часов открылась входная дверь, и вышли двое мужчин. У меня было всего четыре-пять секунд, чтобы действовать. Я не мог ждать идеальных поз, потому что им нельзя было дать времени привыкнуть к внешней среде. В первые несколько секунд после выхода из дома они все еще были настроены на то, что происходило внутри, возможно, на звук стиральной машины или телевизора, смешанный с их собственной ходьбой и разговорами. Как только они пробыли бы снаружи больше четырех-пяти секунд, они начали бы прислушиваться к шуму шелестящих деревьев и движению воды на озере. До того, как это произошло, я должен был действовать, а затем снова замереть, чтобы двигались только мои глаза. Я нажал на кнопку, сделав около пяти-шести снимков. Благодаря цифровой камере мне не пришлось беспокоиться о шуме перемотки и затвора. Закончив с этим, у меня было время изучить двух мужчин собственными глазами. Было очевидно, что они проснулись не так давно. На одном из них были кожаные ботинки с развязанными шнурками и помятый синий свитшот, который свисал поверх помятых, выцветших синих джинсов. Казалось, это была одежда, в которой он спал. Его смоляные волосы торчали, и у него была несколькодневная щетина. Ему было около тридцати, и он не выглядел слишком угрожающим: его рост был всего около пяти футов пяти дюймов, и он был очень худым. Как сказал бы Джош, он был слишком слаб, чтобы драться, слишком тощ, чтобы победить. Самым поразительным в нем было то, что его черты лица были явно ближневосточными. У другого парня был тот же тон кожи, но он был чуть выше шести футов и шире в плечах. На нем были кроссовки, футболка «Люди в черном» под темно-зеленой флисовой курткой и черные спортивные штаны. Он тоже выглядел потрепанным, с сигаретой во рту, которая болталась с левой стороны его лица. У него была нитка молитвенных бус, очень похожая на католический розарий, накинутая на средний и указательный пальцы правой руки. Он щелкал ими так, что они зажимались вокруг его пальцев, затем снова щелкал, чтобы размотать их. Они стояли у двери, глядя на озеро, и между ними что-то бормотали, пока более высокий опустил правую руку в переднюю часть своих спортивных штанов и начал чесаться. Интонация и ритм бормотания показались мне арабскими. Они неспешно вышли наружу, закрыли дверь и прошли мимо бельевой веревки в мою сторону. Я замер, позволяя себе лишь короткие, поверхностные вдохи. Их шаги звучали как шаги Годзиллы. Они смотрели на озеро, пока шли, вероятно, наблюдая за рыбаками. Они не подозревали, но мне пришлось признать, что я мог оказаться в дерьме. Я был уверен, что эти ублюдки меня увидят; я посмотрел направо, где лежал лук, не более чем в четырех дюймах от моей руки. Никаких движений; успокойся и жди. Мое тело было напряжено, готово к реакции. Но как мне выбраться из этого? Драка — это был единственный ответ. Я вряд ли мог просто улыбнуться и сказать, что заблудился. Если бы я был достаточно быстр и не запутался в маскировочной сети, я мог бы угрожать им луком. Нет, это не сработает. Я просто убегу и буду надеяться, что у них нет оружия. Я мысленно проверил, все ли важные вещи у меня в карманах. Они остановились. Они обменялись еще несколькими словами, затем «Человек в черном» сделал последнюю затяжку сигаретой, бросил ее на землю рядом со своими ногами и затушил носком кроссовки. Он явно не читал знаки, просящие оставлять только следы. Они повернули направо примерно в десяти метрах от моего местоположения, двигаясь вверх по склону к тропе. Они выбрали легкий путь, так как земля прямо рядом с домом была круче. «Слишком тощий, чтобы победить» шел впереди. Они вышли на тропу, и я понял, что они проверяют землю. Они искали, не осталось ли каких-либо следов от кого-либо за ночь. Они сошли с тропы и пошли вниз по склону, но остановились, не доходя до дома, и не приблизились к нему. Мне стало интересно, почему, и тут я понял: там, должно быть, установлены датчики приближения. Помимо датчиков движения, которые включали бы свет, должны быть датчики, которые сообщали бы им о движении снаружи. Судя по маршруту, которым шли двое, я понял, что датчики приближения, вероятно, охватывали территорию примерно в двенадцать-пятнадцать метров от дома. «Человек в черном» снова закурил, когда они вернулись на тропу, затем исчез за домом, все еще играя со своими четками. Я воспользовался моментом, чтобы проверить камеру, заслонку за собой и то, что мои карманы застегнуты. Через четыре минуты я увидел, как они вышли с противоположной стороны дома, со стороны озера, и направились к лодке на прицепе. Они забрались на борт и запустили двигатель, газуя до тех пор, пока я не увидел синий дым от двухтактного двигателя, выходящий из выхлопной трубы. Затем, так же внезапно, они заглушили его и выпрыгнули, оживленно разговаривая, и исчезли в щели между дверями гаража. Я услышал, как завелась машина. Она никуда не поехала, потому что лодка мешала. Это означало, что эти парни были хороши: они проверяли все, включая пути отхода, на случай непредвиденной ситуации. Двигатель автомобиля заглох, и наступила тишина. Они не появились снова. Теперь я знал, что в доме как минимум двое, и я также знал, что должен быть доступ в дом из гаража. На этом все закончилось еще на пару часов. Я просто лежал там, наблюдая, отдыхая по одному глазу за раз. Время от времени я слышал тарахтение мотора на озере, и пару раз звук спускаемой воды в туалете. Иногда доносились отдаленные крики детей, возможно, в лодке или играющих в воде, но в остальном ничего необычного. В пятнадцать минут одиннадцатого я увидел, как мама, папа и дети из другого дома начали толкать другую лодку к озеру; вероятно, они ушли на весь день. Ну, по крайней мере, до тех пор, пока не пойдет дождь. После этого вообще ничего не произошло. Пришло время пиццы и батончиков «Марс». Примерно в половине двенадцатого я заметил движение у дверей гаража. Все еще доедая последний кусочек третьего батончика «Марс», я передвинул большой палец на спусковой тросик. Вышел «Человек в черном». Я наблюдал за ним и медленно повернул камеру направо, жалея, что у меня нет более широкого объектива. Он подошел к передней части прицепа и остановился возле точки сцепки. Он, казалось, чего-то ждал; и действительно, завелась машина. Вышла Сара. Поймана! На ней были синие джинсы и синий свитшот с логотипом Quiksilver на спине. Я узнал ее походку, даже ее походные ботинки. Она остановилась, чтобы посмотреть на небо. Да, собирался дождь. Я нажал на спусковой тросик и надеялся, что поймал ее в кадр. Если да, то работа почти закончена. Было так странно видеть ее после столь долгого времени и таким образом. Она все еще выглядела точно так же, как на фотографии в ее квартире, но без улыбки. Это дало мне странное чувство власти над ней, когда я был спрятан и наблюдал. Поскольку лодка мешала, двери гаража не могли открыться полностью. Она и «Человек в черном» развернули лодку так, чтобы она была параллельна воде, затем они полностью открыли двери гаража, и выехал черный «Форд Эксплорер». Один есть. Это был «Слишком тощий, чтобы победить», и судя по тому, что я мог видеть из его верхней половины, он привел себя в порядок — вероятно, сходил в туалет, принял душ и побрился. Двигатель взревел, когда он пронесся мимо меня и затем вверх по склону к тропе. Я вытянул шею, пытаясь разглядеть номерной знак. Я не смог разобрать никаких деталей, но там определенно был номер Северной Каролины с лозунгом «Первый в полете» и изображением самолета братьев Райт на белом фоне. Мои глаза снова переключились на Сару. Она помогала развернуть лодку так, чтобы она снова была направлена к воде, готовая к отплытию. Это был определенно путь к бегству. Как только они это сделали, они зашли внутрь, и двери гаража полностью закрылись за ними. Очень странное дерьмо. Похоже, Лондон не зря беспокоился о ней. Я медленно достал 3C и открыл один из портов, вставил флэш-карту из кармана джинсов и включил его. Флэш-карта хранит информацию примерно так же, как дискета для ПК. На экране появилось около 200 слов или фраз, рядом с каждым из которых была пятизначная последовательность цифр. Буквы алфавита также были закодированы, так что редкие слова можно было написать по буквам. Чтобы составить сообщение, мне нужно было всего лишь прокрутить до нужного слова или фразы и записать соответствующую пятизначную группу на блокноте карандашом. Я предпочитал карандаши ручкам, потому что ими можно писать под дождем. Я всегда использовал карандаш, заточенный с обоих концов, так что если один грифель сломается, я все равно смогу использовать другой. Первые части сообщения, которое я собирался отправить, были стандартными и не нуждались в кодах. Мой PIN-код был 2442, но поскольку для работы