остановился и прислушался. Я снова поднял левую ногу и поставил ее на вторую ступеньку, осторожно перенося вес, надеясь, что не будет скрипа. Оба глаза были открыты, тетива наполовину натянута и готова к выстрелу. Мои уши отключились от звука дождя; они были полностью сосредоточены, настороженно улавливая признаки движения наверху. Я немного сильнее натянул тетиву лука и сделал еще один шаг. Музыка и полицейская погоня внезапно прекратились. Я тоже остановился, подняв ногу, лук наготове. Должно быть, я выглядел как статуя Купидона. Очень мужественный американский голос прогремел: «Скоро вернемся с фильмами TNT для парней, которым нравятся фильмы про парней». Раздалась длинная очередь из автомата, без сомнения, когда пулевые отверстия разбрызгивались по титрам. Затем началась реклама фитнес-плана, который мог изменить всю нашу жизнь всего за четырнадцать дней. Я не мог сказать, сколько людей было в комнате, но одно я знал наверняка: Сара вряд ли была одной из них. Она не была парнем, которому нравятся фильмы про парней. Из комнаты доносилось какое-то бормотание. Я не мог понять, что говорили, но о чем-то договорились. Снова скрипнули половицы. Я надеялся, что он не возвращается к морозильной камере; если он хотел последний Magnum, он не будет рад. Тень движущегося тела упала на стену в верхней части лестницы, заслонив танцующие отражения от экрана телевизора. Она становилась все больше и выше. Я медленно поднял лук на последние два дюйма, прицеливаясь. Кулачки на каждом конце лука начали напрягаться, когда я натянул тетиву почти до предела, остановившись примерно в трех дюймах от лица. Я не был уверен, нужна ли мне такая большая сила, чтобы стрела выполнила свою работу на таком расстоянии. Но черт с ним, я не собирался рисковать. Я чувствовал запах резиновых садовых перчаток, пока неподвижно ждал. Тень превратилась в спину тела, и я увидел, что это был Человек в черном. Теперь на его рубашке мерцал телевизор. Он не повернулся и не пошел ко мне. Вместо этого он пошел прямо и вошел в дверь справа от верхней части лестницы. Загорелся люминесцентный свет, осветив кухонные шкафчики и ярко раскрашенные кружки, висящие на крючках. Послышался звук передвигаемой посуды и столовых приборов. Остальные разговаривали между собой, возможно, о фильме, и послышался легкий смех, когда кто-то пошутил. Но Сары по-прежнему не было слышно, что, казалось, подтверждало мои мысли. Из кухни донеслось еще немного грохота. Я держал лук в полностью натянутом положении. Напряжение в руках начинало сказываться; пот лился по вискам, и я знал, что скоро попадет в глаза. Я услышал «пш-ш-ш!» открывающейся банки с кольцом в комнате с телевизором, затем еще один. Может быть, это означало, что их всего трое. Если повезет, в банках, которые они открывали, было пиво: если они потягивали алкоголь, смотря фильм, это должно было довольно сильно замедлить их реакцию. Снова с нами был мистер Мужественный Голос за кадром: «Мы снова с вами с фильмами для парней, которым нравятся фильмы про парней». Его приветствовало «пш-ш-ш!» из кухни. Человек в черном вышел, держа в руке банку и что-то бормоча. Остальные тут же начали его подкалывать, и он отступил на несколько шагов, выключил свет, оставил дверь открытой и вернулся к ним. Я ослабил тетиву, опустил руки и вытер пот. Снова послышались выстрелы. Казалось, что идет финальная большая перестрелка. Люди кричали друг на друга так, как только актеры в полицейских триллерах умеют. Я, вероятно, видел этот фильм и пытался вспомнить, какой он, чтобы угадать, когда будут шумные моменты и когда они закончат, — все, чтобы помочь вывести Сару оттуда, не ввязываясь всем в наш собственный «фильм для парней, которым нравятся фильмы про парней». Но не повезло. Кто-то в телемире был очень храбрым и кричал о прикрывающем огне, в одиночку сражаясь с плохими парнями. Придурок. Я действительно не мог больше медлить. Я все еще не знал, где в доме находится Сара, и эта лестница была моей единственной точкой входа. Я проверил, на месте ли запасные стрелы в колчане, и надежно ли закреплено все на мне. Я не хотел, чтобы фонарик с грохотом упал на пол, как только я двинусь. Держа лук в левой руке, стрелу на месте, я глубоко вздохнул и поднял правую ногу. Чтобы уменьшить скрип, я использовал самый край ступеньки, затем остановился, чтобы прислушаться. Стрельба прекратилась, и снова послышались приглушенные голоса зрителей. Я продолжил. Когда мои глаза оказались на уровне верхней ступеньки, я лег, прижавшись головой к концу перил. Облако табачного дыма было настолько густым, что меня чуть не вырвало. Я проверил лук, чтобы убедиться, что он мне не мешает, затем осторожно поднялся на носки и пятки рук, наклонился вперед и огляделся. Я сразу увидел, что телевизор стоит в дальнем правом углу комнаты, напротив меня. На экране кто-то просил врача зашить огнестрельную рану. Трое мужчин смотрели телевизор; двое на диване спиной ко мне, один из них отхлебывал из банки; другой, Человек в черном, сидел в кресле под углом, так что наполовину был повернут к кухонной стене. В правой руке у него все еще были четки, и он перебирал каждую бусинку по отдельности, наблюдая за экраном. Комната была похожа на турецкую баню, только вместо пара был дым. Еще сильно пахло пиццей и пивом. На полу рядом с диваном справа стояла открытая упаковка из двадцати четырех банок Bud. Я проверил доступ к следующему этажу. Это будет непросто: лестница находилась в дальнем конце комнаты, напротив меня. Мне придется пересечь более шести метров открытого пространства. Когда я снова спрятал голову, я услышал, как картонная упаковка из двадцати четырех банок рвется еще сильнее, затем послышался шипящий звук открывающейся банки. Они пробудут здесь еще некоторое время. Стоит ли мне подождать? Нет, они могут не спать всю ночь. Кроме того, если они двинутся, они увидят меня. Я лежал и некоторое время думал, чувствуя, как пульсирует кровь в шее. Если я ворвусь в комнату и попытаюсь удержать их на месте, им быстро станет ясно, что я, может быть, справлюсь с одним из них, но двое других набросятся на меня, прежде чем я успею перезарядить, перетянуть тетиву или как это там называется. Был только один выход: попытаться пересечь комнату незамеченным. Если меня засекут, мне придется просто «разбираться с ситуацией по мере ее развития на месте» — последнее, что всегда говорила Фирма, отдавая приказы; это означало, что они могли переложить на вас любую вину, если что-то пойдет не так, или присвоить себе заслугу за успех. Я оттолкнулся от лестницы пяткой руки и медленно встал. Я проверил положение стрелы примерно в сотый раз и шагнул на последнюю ступеньку. Я осторожно вышел, и оказался в комнате. Прижавшись спиной к стене, я начал двигаться к следующему пролету лестницы, очень-очень медленно переставляя одну ногу перед другой, не отрывая глаз от троих, смотревших телевизор, левая рука на луке, правая на стреле, тетива натянута на четверть. Я подошел к кухонной двери и услышал, как микроволновка работает на износ. Я пошел дальше. Они смотрели только на Роберта Де Ниро. Я молча поблагодарил его за такое завораживающее выступление. Свет от телевизора падал на лица смотрящих. Человек в черном был полностью поглощен зрелищем, как и двое других на диване, Слишком Тощий, Чтобы Победить, и младший из двоих, кто приехал сегодня. Я находился примерно в шести метрах от них. Человек в черном щурился, затягиваясь сигаретой, зажатой между указательным и средним пальцами правой руки, свет еще сильнее освещал его лицо, пока он перебирал четки другой рукой. Когда он выдохнул дым, экран на секунду погас, затем появился яркий графический элемент, сопровождаемый очередью из автомата. «Скоро вернемся с фильмами для парней, которым…» Я крупно облажался. Я не учел рекламную паузу. Боль пронзила горло и устремилась в подложечную область. Слишком Тощий, Чтобы Победить, что-то пробормотал остальным и немного повернул голову вправо — чуть больше, чем следовало. Должно быть, он меня увидел, но такие вещи не сразу доходят, когда их не ждешь, особенно когда так сосредоточенно смотришь на что-то другое. Но он уловил движение периферическим зрением, и я знал, что сейчас будет. Ему понадобится, может быть, две секунды, не больше, чтобы понять, что что-то не так. Тут же тело реагирует: бей или беги. Кровь приливает к рукам, чтобы драться, и к ногам, чтобы бежать, и ты это чувствуешь. У меня было всего две секунды форы. Скоро все закончится, так или иначе. Для меня все происходило как в замедленной съемке. Когда я поднял лук, Слишком Тощий, Чтобы Победить, резко повернул голову дальше вправо, сделал двойной оборот и уставился прямо на меня. К тому времени, как его глаза расширились от шока, лук был наведен и полностью натянут. Он что-то крикнул, но я не понял что. В такой ситуации все вокруг как будто отключается. Все, что я слышал, — это голос в собственной голове, и когда мои колени автоматически начали сгибаться, чтобы сделать меня меньшей мишенью, он кричал: Черт! Черт! Черт! Слишком Тощий, Чтобы Победить, перестал быть целью, бросившись влево и спрыгнув за диван. Именно Человек в черном представлял собой ближайшую угрозу и одновременно самую легкую цель. Он вскочил на ноги, уже повернулся и смотрел на меня, пытаясь воспринять и интерпретировать этот новый поток информации. Я не отрывал глаз от его глаз и развернул лук. Как только я увидел то, что, как я надеялся, было правильным прицелом, я отпустил тетиву и надеялся, что эти штуки так же хороши, как говорил продавец. Я целился в центр массы тела, в центр того, что я мог видеть перед ослепительным светом экрана телевизора. Он принял удар с глухим «чпок» и упал. Я не знал, куда попала стрела, потому что был слишком занят заряжанием следующей и сожалел, что не тренировался в стрельбе из лука так же много, как в стрельбе из пистолетов за эти годы. Я вытянул левую руку и одновременно оттянул тетиву правой, быстро пытаясь вставить наконечник стрелы над левой рукой. Затем снова прицелился, стрела удерживалась в тетиве пальцами. Я все еще не видел Слишком Тощего, Чтобы Победить; я целился в молодого, который теперь решил обойти диван и попытаться добраться до меня, прежде чем я смогу выстрелить. На самом деле, он был так близко, что у меня не столько было времени прицелиться, сколько просто приблизительно навести на него. Раздался свист и щелчок, когда тетива сорвалась, затем глухой удар, когда стрела вонзилась в него. Он не издал ни звука. Мне было все равно, жив он или нет; оставался еще один. Подходя к дивану, я увидел, что Слишком Тощий, Чтобы Победить, остался по другую его сторону; я не знал, что он делает, и мне было все равно. Мне просто нужно было добраться до него. Времени на перезарядку не было. Я вытащил стрелу из колчана и бросился на него. Он наклонился над одним из алюминиевых ящиков, которые я видел, как они выгружали из фургона. Я переложил стрелу из левой руки в правую, крепко сжав ее, как боевой нож, используя дополнительную кровь, которая теперь прилила к моим рукам. Когда я упал на него сверху, мой вес придавил его к ящику. Мы оба застонали от удара. Пытаясь закрыть ему рот сгибом левой руки, я вонзил стрелу ему в шею правой. Сработало только одно из этих действий. Мне удалось закрыть ему рот, но когда я толкнул стрелу, я почувствовал, как она уперлась в кость. Наконечники стрел предназначены для того, чтобы с огромной скоростью проникать в цель, а я всего лишь содрал