-за веток деревьев, которые хлестали ее голое тело, и земли, которая царапала ей ноги, частично просто пытаясь сохранить проходимость дыхательных путей. По крайней мере, я знал, что она дышит. Я снова споткнулся и упал. Боль, когда мои колени ударились о камень, заставила их гореть. Она громко застонала под кляпом, приняв на себя основную тяжесть моего падения, и ей пришлось выгнуть спину, чтобы облегчить напряжение на шее. Я остался на коленях, сморщив лицо от боли, ожидая, пока она утихнет. Я ничего не мог сделать, кроме как принять это. Я просто надеялся, что не разбил коленную чашечку. Моя грудь тяжело вздымалась, когда я пытался отдышаться. Сара перестала бороться, чтобы удержать тело над землей. Она рухнула в грязь рядом и немного ниже меня, ее голова, все еще зажатая в шейном захвате, покоилась у меня на коленях и двигалась вверх и вниз в унисон с моим дыханием. Сзади происходило много шума, слышались отдельные винтовочные выстрелы и автоматические очереди, за которыми следовали крики. Посмотрев вниз и назад сквозь деревья и дождь, я смог различить огни обоих домов примерно в 150 метрах. Я еще не был в мертвой зоне, и скоро рассветет. Мне нужно было увеличить расстояние. Дядя Нед с ружьем был в ярости, кричал и вопил, как будто сошел со страниц одного из тех фильмов для парней, которым нравятся фильмы про парней. Я не мог понять, нравилось ему это или нет, но он был очень разговорчив, это точно. Я поднялся на ноги, подняв Сару вместе с собой, и снова двинулся. Я услышал звук вертолетных лопастей в небе позади. Мгновение спустя ослепительно яркий прожектор «Ночное Солнце» пронзил темноту и начал освещать местность в направлении домов, пока вертолет зависал над озером. Он пока не подлетал слишком близко к месту происшествия, вероятно, из-за опасения, что кто-нибудь выстрелит. На заднем плане эхом разносились новые выстрелы. Почти сразу же я услышал ответные очереди и увидел яркую, почти белую вспышку из дула 53-го. Я повернулся и начал уходить. У меня пересохло в горле; Бог знает, что было с Сарой. Она, должно быть, в ужасном состоянии. Я продолжал оглядываться, пока шел, и видел, как огни в домах медленно исчезают в темноте и дожде. Скоро мы окажемся в мертвой зоне. Пока я шел, «Ночное Солнце» ненадолго осветило местность вокруг меня, когда оно перенастраивалось, пока вертолет кружил над озером, создавая сотни теней в деревьях, а лопасти ротора стонали, пытаясь удержать его в стабильном положении на ветру. Отдыхающие, несомненно, вышли из своих палаток, пытаясь наблюдать за реконструкцией осады Уэйко с безопасного расстояния на другой стороне озера, довольные тем, что их испорченный отдых все-таки оказался довольно захватывающим. Внизу я видел только плоские крыши двух домов. Еще больше синих мигалок прорезали деревья, но на этот раз на моей стороне озера, идущие слева вдоль дороги. Еще больше полицейских машин прибывали на стоянку через озеро. Они все приехали слишком быстро. Мое предположение, должно быть, было верным. Мой отчет, должно быть, подтвердил предположения Элизабет и Линн о том, что происходит, и они хотели вывезти Сару до того, как прибудет седьмая кавалерия. Казалось, я немного напортачил; скоро этот район будет наводнен полицией и ФБР, пытающимися предотвратить Третью мировую войну. Дядя Нед с ружьем после этого станет национальным героем. Ему, вероятно, дадут собственное чертово ток-шоу. Однако полиция думала об ипотеке и детях; пока было темно, они ограничились бы оцеплением района. Но к рассвету они бы собрались с силами, возможно, даже вызвали бы армию или Национальную гвардию в резерв. Я достиг вершины подъема, и, когда я спускался вниз, это заблокировало весь шум позади меня. Моим первоочередной задачей было как можно дальше оторваться от цели до рассвета. Пока я шел, я чувствовал, как Сара дрожит и трясется рядом со мной, крича внутри кляпа. Если мне было плохо, она, должно быть, была в ужасном состоянии. Я пересек еще один небольшой хребет, начал спускаться вниз и поскользнулся в грязи. Пока я скользил и кувыркался, Сара пыталась вырваться и спастись. У меня была доля секунды, чтобы решить, держаться за нее или отпустить. Решение было принято за меня. Мы еще наполовину кувыркнулись и скользнули и резко остановились, ударившись о ствол дерева. Я упал на спину, а Сара оказалась сверху, ее мокрые волосы были у меня на лице, она тяжело дышала носом, как победитель Гранд Националя. Мой пистолет, который был засунут в переднюю часть джинсов, пропал. Я отпустил Сару; она никуда не денется, оружие было приоритетом. Я больше никогда не хотел оставаться без него. С фонариком в руке, лампочка прикрыта пальцами, чтобы минимизировать рассеивание света, я ползал на четвереньках, просеивая листья и грязь, как ребенок, ищущий потерянную игрушку. Мое колено зацепилось за металлический край, когда я двигался. Я поднял пистолет, вытер с него основную грязь и снова засунул его в джинсы. Ползя обратно к Саре, я заметил, что она дышит гораздо громче. Это было неправильно. Затем я услышал громкий, хриплый шепот: «Какого черта ты думаешь, что делаешь? Сними с меня этот ремень сейчас же!» Она каким-то образом развязала кляп, кашляла и пыталась облегчить боль во рту. «Давай же!» Она подняла руки. «Сними эту чертову штуку!» Она не могла этого видеть, но я пытался скрыть смех. Людям с таким акцентом не следует ругаться, это просто не работает. К тому же она была практически обнажена, вся в грязи, но пыталась мной командовать. «Сделай это, Ник. Быстрее, мы должны продолжать двигаться!» Больше не было слышно выстрелов позади нас, и теперь использовался мегафон, вероятно, чтобы дать инструкции всем, кто остался в доме. Дождь мешал мне разобрать, что говорят. Вертолет где-то там, гул его винтов доносился порывами ветра. Что она имела в виду под «мы должны продолжать двигаться»? Я посмотрел на нее и не смог сдержаться, начал смеяться, и это разозлило ее еще больше. «Не смешно, поторопись и развяжи меня!» Она протянула руки. «Вытащи меня отсюда, пока это не превратилось в еще больший провал!» Приближающийся гул вертолета заставил нас обоих замолчать. Трудно было определить, с какой стороны он летит. Я вглядывался вверх, но ничего не видел. «Давай же, сними с меня этот ремень и отдай мне свою куртку!» Она начала зубами развязывать узел. Не получалось. Кожа была слишком тугой и мокрой, и она слишком сильно дрожала, чтобы хорошо схватиться. Вертолет проревел над головой. Я мельком увидел его навигационные огни сквозь деревья. По крайней мере, он не зависал и не двигался по поисковой схеме — пока, во всяком случае. Я предположил, что скоро начнет. Я видел проблеск рассвета за кронами деревьев. Она снова хотела моего внимания. «Ник, сними это с меня и дай мне свою куртку. Пожалуйста». Ее руки все еще были протянуты ко мне. Я схватил ремень и потащил ее по грязи. Первый свет начал проникать на лесную подстилку, рассеивая мрак ровно настолько, чтобы показать мои следы. Дождь начал стихать; шум его ударов о листья утихал, как и ветер в деревьях. Я начал чувствовать себя подавленным; я был насквозь промокшим, замерзшим и растерянным. Что еще хуже, мы оставляли в грязи безошибочный след. Она, очевидно, видела, что я не в настроении для разговоров, пока мы шли, и замолчала. Мы поднялись на очередной пригорок. Внизу, примерно в ста или двухстах метрах, у подножия крутого склона, была река. Шириной, может быть, метров тридцать, она была в полном разливе, водоворот быстро текущей воды и пены. Пока мы карабкались вниз по склону, все, что я слышал, — это шум воды впереди. Сара крикнула: «Медленнее, медленнее», пытаясь удержаться на ногах. Я не слушал. Нам нужно было найти способ перебраться. Если повезет, это будет психологическая граница поиска; надеюсь, они начнут от дома и разойдутся веером до берега, предполагая, что никто не будет достаточно безумным, чтобы попытаться перебраться. В этот момент я, должно быть, был единственным человеком в мире, кому было что сказать хорошего об Эль-Ниньо. Теоретически, в это время года в Каролинах должно было быть солнечно и приятно. Такие условия замедлили бы поисковиков, а если бы погода ухудшилась еще больше, вертолет мог бы не взлететь. Ближе к воде кроны деревьев начали редеть. На открытом месте было почти светло, и, посмотрев вверх, я увидел действительно густое, серое, унылое небо. Дождь прекратился, но в густом лесу этого никогда не узнаешь; вся влага задерживается на листьях и все равно стекает вниз. Какого черта, я все равно был промок до нитки. Волосы Сары были мокрыми и прилипли к голове. Запекшаяся кровь кольцом окружала ее ноздри; должно быть, я довольно сильно ударил ее рукой по лицу на кровати. У нее кровоточили несколько порезов на ногах, гусиная кожа размером с арахис, и при любых других обстоятельствах ей понадобилась бы медицинская помощь. Она была вся в грязи, песке, обрывках листьев и веток и неконтролируемо дрожала в своем промокшем и теперь прозрачном нижнем белье и футболке. Я отпустил ремень и стал изучать реку, пытаясь найти безопасное место для переправы. Это было бессмысленно. Если я сомневался в силе течения, мне стоило только посмотреть на куски вырванных с корнем деревьев, которые неслись вниз по течению и разбивались о камни. Куда бы я ни выбрал, это будет большая проблема. Ну и что нового? Сара была в сознании; она знала, о чем я думаю. Она сидела на берегу, свернувшись калачиком у камня, обхватив руками ноги, пытаясь согреться. Она посмотрела на реку, затем на меня. «Нет, Ник. Ты с ума сошел? Я не пойду, не здесь. Почему бы нам…» Я прервал ее на полуслове, схватив ремень и оттащив ее на небольшое расстояние обратно под кроны деревьев, чтобы укрыться. Я не разговаривал с ней; в моей голове крутилось слишком много мыслей. Вместо этого я начал вытаскивать рубашку из брюк, затем штанины джинсов, которые были заправлены в мои ботинки. Я расстегнул манжеты рукавов куртки, пока все не стало совсем свободным, и вода могла свободно циркулировать вокруг меня. Если ваша рубашка заправлена, когда вы плаваете, вес скопившейся воды может замедлить вас, а затем и утопить. Я снял перчатки; в данный момент их носить было бессмысленно, к тому же они выглядели нелепо. С Сарой все было в порядке, на ней все равно почти ничего не было. Я засунул телефон и все свои документы, а также ее, в одну из перчаток, затем засунул ее внутрь другой и положил обратно в куртку. Я задумался о сумке; черт с ней, придется взять ее с собой. Я не хотел оставлять больше следов, чем необходимо. Ветер начал дуть сильными порывами, и деревья на вершине крон на противоположном берегу реки гнулись и качались. Я посмотрел на Сару, сжавшуюся за деревом, чтобы укрыться. Всего в нескольких метрах вода яростно билась о камни. Я посмотрел вдоль противоположного берега, следуя течению реки, пытаясь понять, куда нас может вынести. Я видел вниз по течению примерно на 250 метров, затем река поворачивала направо и исчезала из виду. Противоположный берег был примерно на шестьдесят-девяносто сантиметров выше уровня воды, с большим количеством зацепов в виде листвы и корней деревьев, обнаженных течением, когда оно врезалось в почву. Мне пришлось предположить худшее, что сразу за поворотом находится огромный водопад, и это означало, что у нас есть всего 250 метров, чтобы перебраться и выбраться. Температура воздуха не была минусовой, но было очень холодно. На суше мы бы не умерли от переохлаждения, если бы продолжали двигат