Таким образом, на каждом конце будет оружие, а Сара посередине.
Я закрыл за собой дверь и побежал. Пробежав семь или восемь шагов, я проходил мимо внешней двери, когда она резко распахнулась внутрь. Удар, пришедшийся мне прямо в лицо, был таким же сильным и внезапным, как если бы я вышел на дорогу перед движущейся машиной. Меня отбросило к противоположной стене, я был оглушен и потерял дыхание. Хуже того, оружие выбило у меня из рук. Я потерял над ним контроль.
С обеих сторон раздались крики; мои от боли, как только я отдышался, и сирийца от неожиданности. Он прыгнул на меня сверху на полу, и мы сцепились, как пара школьников. Я попытался дотянуться до пистолета на правом бедре, но он крепко обхватил меня за подмышки. Мои руки были зажаты, как у человека-Мишлен.
Я попытался вырваться, ударив ногой и выгнувшись, затем ударить его головой. Он делал то же самое. Мы оба кричали.
От этого парня воняло. У него была недельная щетина, и она царапала мое лицо и шею, пока он сжимал и сжимал, его глаза были закрыты, он хрипел носом, крича о помощи. Он был крупным парнем, весившим больше двухсот фунтов.
Мне тоже нужна была помощь, и я закричал Саре. Не было никакой возможности, чтобы она меня не услышала, но она не ответила. Я не был полностью уверен, что этот парень пытается сделать, хочет ли он убить меня или просто борется, чтобы защитить себя.
Я снова закричал.
"Сара!
Сара!"
Он ответил, слегка подняв голову, чтобы закричать еще громче. Это дало мне мгновенное окно. Я ударил его головой, пытаясь попасть куда угодно. Он сделал то же самое. Затем произошло нечто, что изменило ситуацию. Обычно во время драки боли не чувствуешь, но я почувствовал жжение в левом ухе. Его зубы впивались в меня. Я даже услышал, как лопнула кожа, а затем звук его усилия, чтобы укусить сильнее. Этот ублюдок держал в зубах хрящеватый кусочек моей мочки уха и начал оттягивать голову назад.
Я сразу почувствовал капиллярное кровотечение, теплое и влажное, брызгавшее на мою щеку, когда его тяжелое дыхание выплевывало его. Он был в ярости, рычал на меня сквозь стиснутые зубы, сопли и слюна. Я все еще пытался опустить руки к ноге, чтобы достать пистолет, что не помогало сохранить мое ухо целым.
Мне удалось обхватить его ноги вокруг его живота. Я попытался сжать, но едва смог соединить ноги. Я почувствовал, как хрипение из его носа немного отодвинулось от моего лица, что не было хорошей новостью для моего уха. Затем его голова резко дернулась назад, забрав с собой часть мочки. Боль была похожа на удар паяльной лампой по голове, но теперь, когда он немного отступил, я смог обхватить его голову руками. Я видел кровь на его лице и сопли, стекающие из носа, пока он боролся за дыхание сквозь все еще стиснутые зубы. Мои пальцы коснулись его глаз, и он сжал меня еще сильнее, тряся головой и крича, пока я крепко хватал его лицо и глубже впивался большими пальцами. Он попытался укусить мои пальцы.
Я переместил правую руку так, чтобы ладонь была под его подбородком, затем перенес левую чуть ниже макушки и схватил его за волосы.
Просто так вывернуть голову, чтобы сломать кому-нибудь шею, не получится. Конструкция слишком хороша для этого. Что нужно сделать, так это открутить ее, как будто отвинчиваешь крышку с банки. Ты пытаешься оторвать голову в атланте, маленьком суставе у основания черепа. Это относительно легко, если ты делаешь это против кого-то, кто стоит, потому что, если ты выведешь его из равновесия, его тело пойдет вниз, и ты можешь одновременно крутить и поворачивать, так что его инерция будет работать против него. Но я не мог этого сделать; все, что я мог сделать, это держать его ногами и пытаться удержать его на одном месте.
Мне удалось сцепить ботинки, и наконец я смог сжать и надавить ногами, одновременно изо всех сил скручивая его руками. Я продолжал поворачиваться, пока мы оба кричали друг на друга. Этому ублюдку это не понравилось; он понимал, что происходит, но, к счастью для меня, он был слишком стар и слишком толст, чтобы что-то с этим сделать.
Его шея хрустнула не слишком сильно. Он обмяк, и от него не исходило много шума; даже тело не дернулось.
Он просто замер. Мои руки были в крови, соплях и слюне. Я перевернулся и оттолкнул его ногой.
Мое оружие лежало всего в пяти футах. Я поднял его и проверил, плотно ли пристегнут магазин и есть ли патрон в патроннике.
Я начал возвращаться к Саре, затем остановился. Я побежал обратно к сирийцу.
Я снова услышал стрельбу, крики и вопли, как англичан, так и арабов, может быть, всего в тридцати метрах. Забавно, как эти детали отходят на второй план, когда беспокоишься о других вещах.
Я пошарил вокруг и наконец нашел кусок своего уха, все еще зажатый у него во рту. Мне было лень пытаться остановить кровотечение на голове, потому что я знал, что это бесполезно; капиллярное кровотечение продолжается вечно. Оно само пройдет. Но я хотел бы пришить отрезанный кусок обратно. Было бы не очень хорошо с отсутствующим куском, потому что у меня была бы ОВЗ (особая визуальная примета); но что еще хуже, я знал пару человек с отсутствующими кусочками ушей, и это выглядело чертовски уродливо. Единственной альтернативой была стрижка Кевина Кигана 1980-х годов, чтобы прикрыть это.
Я вернулся в комнату и постучал в дверь.
"Сара, это я. Я вхожу, я вхожу."
Глен все еще стоял в конце коридора. Услышав мой голос, он закричал: "Давай же, ради всего святого! Вытащи ее чертову задницу... сейчас же!"
Он был прав.
Хватит, с нас довольно, мы все скоро здесь умрем.
Я толкнул дверь, и Сара все еще стояла над одним из ПК, подключив свой ноутбук к какой-то другой хрени. Я посмотрел на Источник.
Он сидел в том же положении, в котором я его оставил, как будто смотрел телевизор. Небольшое количество крови сочилось из дырки в его рубашке, но дырка в передней части головы выдавала все. Кровь сочилась, как лава. Затылок его откинулся на диван; он слегка вздулся, но кожа удерживала все раздробленные кости на месте. Это выглядело как лобовое стекло автомобиля после удара кулаком; стекло вылетает по форме кулака, но все еще держится вместе. Кровь и липкая серая ткань капали на диван. Не нужно быть Джорджем Клуни, чтобы понять, что этот парень больше не будет сидеть в интернете.
Даже не глядя на меня, пока она манипулировала клавиатурой, она сказала: "Он пытался напасть на меня. Но он счастлив, что Бог послал ему секину".
Она знала, что я понятия не имею, о чем она говорит, и добавила:
"Спокойствие."
Я снова посмотрел на него. Он не сдвинулся с того места, где был, когда я вышел из комнаты, и на его лице не было никакого спокойствия. Он не нападал на нее. Ну и что; как будто мне было не все равно. Вероятно, это было частью альтернативного брифинга, который ей дали. Огонь из автомата Калашникова вернул меня в реальный мир.
"Пошли, пошли. Сейчас же, Сара!"
"Нет."
Она покачала головой.
"Мне еще несколько секунд."
Зажигательные устройства все еще лежали на столе. Одна из моих задач, если она не скажет, что это тоже изменилось, — уничтожить любое оборудование на цели.
Она нажала последнюю клавишу.
"Ладно, мы можем идти". Она начала собираться.
Я подошел к дивану, оттащил Источник и позволил ему скатиться на пол. Подняв один конец дивана и перетащив его через комнату, я прислонил его к компьютерному столу. Я взял мусорную корзину, разбросал содержимое на столешнице и добавил ковер с пола и пару стульев. Мне нужно было как можно больше легковоспламеняющихся материалов рядом с зажигательными устройствами.
Я сказал: "Ты уверена, что теперь готова?"
Она впервые посмотрела на меня с тех пор, как я вернулся в комнату. Я увидел, как она изучает красное месиво на моей голове. Я выдернул чеку первого устройства и положил его на стол между двумя мониторами. Ручка отлетела, и к тому времени, как было установлено последнее, два уже горели ярким пламенем. Я чувствовал жар даже сквозь свой комбинезон.
Я выбросил берген; все, что мне теперь было нужно, находилось в моем поясном снаряжении. Воздух наполнялся ядовитым черным дымом горящего пластика. Я схватил Сару, у которой за спиной висел переупакованный берген, и направился к двери. Я приоткрыл ее на пару дюймов и крикнул Глену: "Проходим! Проходим!"
Он крикнул в ответ: "Заткнись и беги! Беги!"
Я не смотрел ни налево, ни направо, просто побежал к двери тем же путем, которым мы пришли. Менее чем через минуту я оказался на холодном ночном воздухе, мои глаза искали брешь в заборе. Беспокоиться о том, что меня подстрелят, было бессмысленно; я просто бежал, пригнувшись, чтобы сделать себя как можно меньшей мишенью, держа Сару перед собой.
Я мельком увидел Глена позади себя, а также еще одного парня еще дальше. Они последовали за нами, когда мы рванули к забору, пули глухо ударялись о землю вокруг нас. Сирийцы стреляли слишком много патронов в одной очереди и не могли контролировать прицел.
Рег 1 открыл одну половину перевернутой буквы V, Сара скользнула в проем, как бейсболист, бегущий на базу. Я приготовился сделать то же самое. Я догнал ее, когда она остановилась по другую сторону, и оттолкнул ее, чтобы не загораживать проход для двоих других.
"Двигайся! Двигайся!" Я ожидал, что они сделают то же самое со мной. Ничего не произошло.
Рег 1 уже увидел причину: "Человек ранен! Человек ранен!"
Оглянувшись в полумрак, я увидел фигуру на земле примерно в двадцати метрах. Тот, кто был с ним, уже просунул руку в петлю и пытался оттащить его к забору. На каждом из нас была подвесная система, большая петля из нейлоновой стропы между лопатками, за которую можно было тащить раненого или зацепить его за вертолетную лебедку для быстрой эвакуации.
"Стой здесь, не двигайся!" По выражению лица Сары я понял, что на этот раз она сделает, как ей сказали.
Я побежал к тому, кто тащил, и вместе мы потащили Глена к дыре в заборе. Он стонал и кряхтел, как пьяный.