Последовала пауза; я почти слышал, как вращаются шестеренки, когда он связывал это с Сарой и ее загородными поездками. Я ожидал ответа в духе: "Мне это не нравится, Ник", но вместо этого получил очень небрежное: "К какому сроку тебе это нужно?"
"Было бы здорово сегодня после обеда. Как думаешь, сможешь?" Мне пришлось повернуться обратно к кабинке, чтобы услышать его, пока мимо прогрохотали три грузовика.
"Нет, но я знаю человека, который может. Не могу дождаться, чтобы ему позвонить".
"Спасибо за это, Майкл, я очень ценю. Больше мне некого спросить, ты же знаешь, как это бывает. Но я бы хотел, чтобы это осталось между нами, тобой и столбом у ворот, ладно?"
"Ты, я и столб у ворот, ммм, звучит интересно. Пока!"
Я вернулся в кабинку и повесил трубку. Я бы предпочел поговорить с Джошем, но не мог, пока он не вернется из Великобритании. Придется обойтись Металлическим Микки.
Дождь добавил еще один слой влаги на плечи моей куртки и волосы. Предплечье снова начало ныть. Идя к машине, я поднял манжету куртки, чтобы посмотреть. Нехорошо. Образовывались струпья, но укусы были глубокими и нуждались в очистке и обработке кем-то, кто действительно знал, что делает. По крайней мере, когда останутся шрамы, мне не придется ничего объяснять. Следы зубов говорили сами за себя.
Я проехал мимо мотеля, проверяя, нет ли чего-нибудь необычного, например, шестнадцати полицейских машин и вдвое большего количества ружей, готовых к нападению. Ничего. Я припарковался и прошел мимо стойки регистрации. Заглянув в стеклянные двери, я увидел, что Донна все еще на ресепшене и все еще читает что-то очень увлекательное под стойкой. Рядом с кофеваркой для гостей стоял поднос с датскими булочками и миска с большими красными яблоками.
Все выглядело совершенно нормально.
Я сделал расслабленное лицо и вошел в дверь. Трое детей спорили, кто понесет какую сумку. Я почувствовал запах кофе и вспомнил, что голоден. Оставив семью разбираться со своими проблемами, я подошел к автомату, взял кофе, четыре яблока и столько же булочек, а затем вернулся к Донне.
"Мы решили выехать раньше, теперь у нас есть другая машина", - сказал я, отламывая уголок одной из датских булочек и откусывая.
"Конечно, без проблем, но боюсь, мне придется взять с вас полную стоимость".
Она распечатала счет, и я проверил, нет ли там зарегистрированных телефонных звонков. Их не было. Я подписал отрывной талон карты.
Я пошел в номер. Две контрольные спички все еще были на месте. Постучав в дверь, я убедился, что она видит меня в глазок, когда я их вытаскивал.
Было душно, а влага от сушащейся одежды и тел сделала воздух влажным, как в теплице. Она снова смотрела телевизор, сидя на краю кровати, все еще с полотенцем вокруг себя. Она взяла свою тарелку и кофе, не глядя на меня, ее глаза были прикованы к экрану.
"Это уже третий выпуск новостей, который я вижу".
Когда я присоединился к ней на кровати, я увидел, что это повтор того, что я слышал по радио. Репортер говорил на фоне полицейских машин и фургонов, а затем леса. На нем была совершенно новая синяя куртка Gore-Tex, вероятно, купленная за счет командировочных в Sears по дороге к озеру; капюшон был опущен, так что были видны его идеальные пластиковые волосы и лицо, и он говорил тем самым серьезным тоном "мы-находимся-на-месте-событий". Перестрелка произошла несколько часов назад, но он должен был создать впечатление, что плохие парни могут появиться в любую минуту.
Я сказал: "Они упоминали какие-нибудь подробности?"
Она звучала довольно взволнованно.
"Да. Все сказали, что на заправке было двое мужчин, но есть неподтвержденные сообщения, что одним из них могла быть женщина. ФБР находятся на обоих местах происшествия, но официального заявления пока не было". Она откусила кусочек датской булочки и проговорила с набитым ртом.
"Эта женщина в синей "Мазде", должно быть, очень испугалась, если не увидела, что я женщина".
Я должен был согласиться. Но, с другой стороны, возможно, они ориентировались на то, что собаки нашли нижнее белье Сары. После еще одного куска она добавила: "Лэнса не упоминали".
Меня это не беспокоило; я знал, что они не будут сообщать СМИ все, что им известно. Если только они еще не нашли его. Главное, что ни один полицейский не погиб.
Я встал и подошел к окну. Ее одежда почти высохла.
"Пора двигаться. Одевайся, пошли".
Она надела джинсы, и я знал, какими они будут на ощупь - жесткими и ужасными. Она надела их, согнула колени и сделала несколько приседаний, чтобы они стали немного мягче, стряхнула грязь и снова надела топ. Надевая свои одиннадцатые кроссовки, она посмотрела на меня.
"Где наша новая одежда?"
"Я забыл. Пошли!"
Мы сели в машину, и я поехал. Сначала она, казалось, ничего не заметила, потому что была занята тем, что ела яблоки и пила кофе, но когда мы выехали на шоссе, стало очевидно, что мы едем не в сторону аэропорта, а от него. Она нахмурилась.
"Куда мы едем?"
"В Фейетвилл".
Она взяла карту штата, которую оставила нам компания по прокату автомобилей.
"Но это еще дальше от Вашингтона. Почему Фейетвилл?"
"Потому что я так хочу: я хочу убраться отсюда и оказаться в безопасном месте, которое я знаю. А потом я разберусь со своими делами". Я не сводил глаз с указателей на 401-ю трассу на юг.
Ее лицо вытянулось.
"Ты же мне поможешь, правда, Ник?"
Я не ответил.
Соблюдая скоростной режим, чтобы не привлекать внимания полиции, я ехал по той же дороге, что и раньше, в сторону города. Переезжая мост Кейп-Фир, я заметил автостоянку на другой стороне, на берегу реки под мостом, чтобы рыбаки и лодки могли добраться до воды. Когда мы выехали на берег и проехали съезд к ней, я сделал мысленную заметку.
Вскоре после этого мы въехали в черту города Фейетвилл, который, казалось, полностью состоял из закусочных быстрого питания.
"Почему Фейетвилл, Ник? Почему мы здесь?"
Это была та Америка, которую она никогда не видела и, судя по ее лицу, не хотела видеть.
"Это единственное место в Северной Каролине, которое я знаю. Я планирую здесь отсидеться, пока Лондон не решит, как они вернут тебя и меня в Великобританию. Им придется уладить этот бардак с Госдепартаментом, прежде чем мы куда-либо поедем или что-либо сделаем. А до тех пор нам нужно держаться подальше от полиции - да и вообще от всех".
Я взглянул на нее и, кажется, увидел, как она напряглась. Я знал, что она взволнована всем этим, но она ни за что не покажет этого.
Я проехал по Скибо, и "Century 21" был таким же, каким я его помнил: переделанный дом в стиле бревенчатой избы среди сосен, с небольшой парковкой спереди и большой неоновой вывеской, торчащей сбоку от дороги. Но я еще не был готов зайти; мне нужно было привести себя в порядок и выглядеть хотя бы наполовину прилично.
Я проехал еще немного и нашел торговый район, расположенный вокруг открытой площади. За ним, далеко слева, я увидел "Пентагон" и понял, что это, должно быть, часть торгового центра, в котором я уже бывал. Большой баннер висел на фасаде из йоркского камня размером с ряд домов. На нем сообщалось, что универмаг Sears готов и ждет, чтобы в любое время принять мои деньги за свою фантастическую распродажу спортивной одежды. Я заехал и спрятал машину среди множества других автомобилей.
Она смотрела на меня.
"Что теперь?"
"Одежда. Я пойду один. Какой у тебя размер?"
"Я уже говорила тебе, что у меня восьмой размер, а обувь - шестой, оба американские".
Затем она бросила на меня взгляд, который говорил: "Разве ты не помнишь? Ты же раньше это знал".
Глядя на ее улыбку, я закрыл дверь и направился к магазину семейной одежды Goody's.
Полчаса спустя я вернулся с двумя набитыми нейлоновыми спортивными сумками. Мы зашли в "Пентагон" и переоделись в общественных туалетах. Я умылся и попытался перевязать раны на руке одними из лучших кухонных полотенец из Goody's. Мне следовало бы найти аптеку, но мне было лень; казалось, есть дела поважнее. К тому же, я был прирожденным универсальным покупателем. Умывшись и переодевшись, я подождал снаружи туалетов со своей сумкой старой одежды. Рядом был магазин сотовых телефонов; я зашел и купил две телефонные карты по 20 долларов и заскочил к банкомату.
Сара и я выглядели вполне преданной парой в наших одинаковых пригородных джинсах и толстовках, с аккуратными нейлоновыми куртками-бомберами на случай дождя. Мне, безусловно, стало намного лучше, когда я выбрался из своего старого поношенного комплекта, но глаза слезились от усталости, и мне было трудно на чем-либо долго сосредоточиться. Мы вернулись к машине и бросили старые вещи в багажник.
Я вступил в новую фазу работы.
"Ты веди", - сказал я, бросая ей ключи.
"Я скажу тебе куда".
Мы заехали на стоянку "Century 21" и припарковались среди елей.
Двигатель все еще работал, и я посмотрел через проезжую часть в сторону заправочной станции, не особо концентрируясь, но готовясь к следующим нескольким минутам. Такие вещи должны выглядеть естественно, а это может произойти только в том случае, если вы ведете себя естественно. Для этого требуется лишь небольшая подготовка.
Она была в замешательстве.
"Что мы теперь делаем?"
"Как я уже сказал, мы ничего не делаем. Я ищу нам место, где остановиться. Чем меньше людей нас увидят вместе, тем лучше. Жди здесь".
Я снова оставил ей ключи. Ничего страшного, она никуда не денется; она хотела, чтобы я ей помог. Кроме того, она знала, что если она уедет, мне придется сообщить об этом, и тогда она будет в бегах не только от меня, но и от полиции, и у Фирмы не останется другого выхода, кроме как подставить ее.
Я оставил ее считать грузовики и зашел в офис. Я узнал Вельвет по голосу, когда она принимала очередной телефонный запрос со скоростью звука.
У нее были длинные волосы, ниже плеч, и химическая завивка крашеных в блонд волос, которую давно пора было обновить. На ней было столько лака, что волосы казались нейлоновыми нитями. Кожа на руках показывала, что ей около двадцати, но ее пальцы были желтыми, и у нее уже появились "гусиные лапки" от того, что она щурила лицо, чтобы дым сигарет не попадал в глаза. Она выглядела довольно привлекательно снаружи, но я бы не хотел заглядывать в ее легкие через оптоволоконный эндоскоп. Мои глаза болели сильнее, чем когда-либо.