"Дети моего друга будут там..."
На ее лице отразился ужас.
"О, черт. Ник, одним из вариантов был взрыв. Это не был их первый выбор, но теперь, кто знает? Без штурмового оружия это будет самый простой способ". Она снова заплакала.
Я схватил ее и заставил посмотреть мне в глаза. Ее глаза были опухшими, щеки мокрыми и красными.
"Сара, мне нужно позвонить".
Она начала умолять.
"Пожалуйста, не надо, Ник. Звонок ничего не решит. Детей твоего друга, может быть, и спасут, но остальные все равно умрут".
Я прижал руку к ее губам. Я понял, что она говорит. Я все равно не мог позвонить Джошу: он вернется как раз к финальной репетиции. Было ли мне дело до других детей? Да, конечно, было, просто не так сильно, как до детей Джоша.
"Мне нужно кому-нибудь позвонить, чтобы узнать его номер, вот и все".
Я вернулся к телефонной будке, достал телефонную карту и набрал номер.
Ответила мисс Гренфелл-Броди. Я сказал: "Здравствуйте, это снова Ник Стоун. Простите, что беспокою, но можно ли поговорить с Келли? Я перезвоню через пятнадцать минут, если это удобно".
Она, очевидно, привыкла к этому. Я почти слышал ее вздох.
"Да, конечно, но, пожалуйста, постарайтесь не делать этого слишком часто, мистер Стоун. Это нарушает ее распорядок дня. Телефонные звонки могут быть организованы через этот офис в более удобное для всех заинтересованных сторон время".
"Спасибо, что сказали, я не знал об этом. Больше этого не повторится, обещаю. Не могли бы вы попросить ее принести с собой адресную книгу?"
"Да, конечно. Она будет чистить зубы. Она только что позавтракала. Я ее приведу".
"Спасибо". Я положил трубку. Я знал о заказе звонков. Но, с другой стороны, к черту их. Кто платит по счетам?
Сара вопросительно подняла бровь.
"Кто такая Келли?"
"Неважно".
Мы стояли и ждали. Я видел, что она умирает от желания сказать что-то еще, но она достаточно хорошо меня знала, чтобы понимать, что я не в настроении отвечать.
Пока я стоял у телефонов, все больше и больше тревожась, что меня могут увидеть, я понял, что больше не должен этого бояться. Я мог позвонить Келли с мобильного. Мы молча пошли обратно к квартире, Сара все еще держала меня под руку за талию.
Закрывая за собой дверь, она пошла умываться. Я поставил чайник. Я задумался над словами Сары. Обычно я не помнил смерти, которые видел, но тело младшей сестры Келли я видел так же ясно, как будто ее убили вчера. Что бы ни случилось, дети Джоша не пойдут тем же путем. Но должен ли я ему сказать и рискнуть тем, что он выполнит свой долг и сообщит в Секретную службу? На его месте я бы так и сделал, но имело ли это значение? Состоится ли церемония, если он это сделает? Да, конечно, состоится. Но что насчет источника? Повлияет ли это на время удара?
Пока чайник делал свое дело, я наклонился, чтобы выдернуть вилку морозильника из розетки, но остановился. Все изменилось, но если я выдерну вилку, это покажет ей, что она была права насчет меня. Я решил оставить все как есть.
Я обошел барную стойку и направился к дивану. Что, черт возьми, я собирался делать в этой ситуации? Моей первой реакцией было позвонить Джошу и попросить его никому ничего не говорить, но это не сработало бы. Даже если бы он, как и я, плевать хотел на шишек в Белом доме, он бы беспокоился о детях. Тогда он оказался бы в той же затруднительной ситуации, что и я.
Некоторые из них, должно быть, дети его друзей, а потом друзья его друзей. Скоро всякий ублюдок будет в курсе.
Сара вышла из спальни, ее глаза все еще были красными, даже после умывания. Она увидела поднимающийся пар из чайника и прошла мимо меня, чтобы заварить кофе. Я посмотрел на часы.
На этот раз ответил другой женский голос.
"О, да, она уже в пути, должна быть здесь с минуты на минуту".
"Спасибо". Я прижал телефон плечом, ожидая, что придется подождать, но почти сразу услышал: "Привет! Почему ты снова мне звонишь, что случилось?"
Сначала я подумал, что не следует звучать так, будто я разговариваю с ребенком, а потом решил не утруждаться.
"Ничего, просто проверяю, почистила ли ты зубы". Это ее рассмешило.
"У тебя с собой адресная книга?"
"Конечно".
"Хорошо, мне нужен номер Джоша, потому что я сейчас еду в аэропорт. Угадай что? Я лечу в Вашингтон, и, может быть, увижу его".
"Круто".
"Знаю, но мне нужен номер телефона, а я оставил его дома".
"А, хорошо". Я слышал, как шуршат страницы в ее адресной книге Spice Girls. Внизу каждой страницы был профиль с вариантами ответов и место для указания "крутости" человека, о котором шла речь на странице. Я почувствовал гордость, увидев, что она обвела "смешной и странный" в качестве моего описания и поставила мне 8 баллов из 10. Но все это рухнуло перед моими глазами, когда я перевернул страницу и увидел, что ее бабушка и дедушка обведены как "добрые и нежные", и им дали 10 баллов. Возможно, мне придется постоянно заправлять ее свитера в джинсы, если я хочу повысить свой авторитет.
Она продиктовала номер, и я нацарапал его на куске телефонной книги, а затем набрал на телефоне, пока мы разговаривали.
"Ник, почему ты едешь в Америку?"
"Я еду с подругой. Ее зовут Сара".
Я посмотрел на нее. Она вопросительно смотрела на меня, пытаясь разобраться. Я был уверен, что она знает, что это ребенок. Такие вещи трудно скрыть.
Я сказал: "Моя подруга Сара собирается поработать в Вашингтоне, и я еду с ней. Эй, ты бы хотела с ней поговорить?"
"Хорошо".
В ее голосе прозвучала легкая нерешительность. Может быть, она чувствовала, что все вот-вот усложнится. Я не хотел говорить ей, что уже усложнилось. Сара подошла к дивану с двумя полными кружками кофе.
Я передал телефон и сказал: "Сара, это Келли. Келли хочет поздороваться".
Она уставилась на меня, пока говорила.
"Алло?"
Последовала пауза, затем: "Да, правильно. Сара".
Я продолжал смотреть на нее и надеялся, что поступаю правильно. Это может пригодиться позже. Сара все еще говорила.
"Да, я еду в Вашингтон. Что мне делать? Я юрист. Да, я просто еду поработать, всего на несколько дней, и Ник едет со мной". Очевидно, ее подвергли допросу третьей степени.
"О, да, очень давно, но я не видел его много лет. Да, хорошо, я передам ему трубку. Было приятно поговорить с тобой, Келли, до свидания".
"Ты мне еще позвонишь на следующей неделе?"
"Обещаю. Не волнуйся, это не вместо звонка на следующей неделе. Скоро увидимся, не переживай". Я уже собирался выполнить нашу обычную процедуру в конце разговора, но остановился. Этот был другим. Черт, это мог быть последний раз, когда я с ней разговаривал.
"Эй, Келли".
"Что?"
"Я люблю тебя".
Она слегка удивилась, что я сказал это первым, но тем не менее была очень рада.
"Я тоже тебя люблю!"
"Пока-пока". Я медленно опустил телефон и выключил его, не будучи уверенным в том, что я чувствую, выложив все как есть.
"Сколько ей лет?"
"Девять на прошлой неделе". "Ты это скрывал, не правда ли?"
"Это ребенок друга".
"Конечно".
"Нет, это так". Я подумал о том, чтобы рассказать ей о Кеве и Марше, но передумал.
Она села рядом со мной на диван и обхватила обеими руками кружку с кофе, все еще с опухшими глазами.
"Ты в порядке?"
Она кивнула, пытаясь вернуть себе хоть какое-то самообладание.
"Да. Слушай, спасибо за... Я не знаю, что на меня нашло".
Пока мы пили кофе, я объяснил свой план. Мы поедем в Вашингтон, и я посмотрю, что Металлический Микки счел достойным внимания. В зависимости от того, что я найду, я затем решу, рассказывать ли Джошу или просто действовать самим.
Мне было не по себе из-за ситуации с Джошем, но я отмахнулся, пытаясь оправдать себя тем, что он вернется только сегодня после обеда, а к тому времени я уже буду с Микки. Так что это не было злоупотреблением нашей дружбой. Я сделал еще глоток и решил, что это чушь.
В глубине души я знал, что это так.
Все, что мы теперь делали, оплачивалось и заказывалось Сарой, на имя Сары Дарнли. Это была часть ее защитного механизма. На моей кредитной карте или телефоне не должно быть обнаружено никаких движений. Мы снова спустились к телефонной будке и позвонили в кассу. Мы собирались вылететь в Вашингтонский национальный аэропорт в 8:50 утра из Роли.
Приняв душ и приведя себя в порядок, мы поехали на север, обратно в сторону Роли. Постоянно шел поток утреннего пригородного транспорта. Было облачно, но дворники пока не понадобились. Первый свет застал нас за городом, мы остановились только для того, чтобы купить кофе и простую синюю бейсболку для Сары на заправке. Я одной рукой держал руль и пил кофе через отверстие в крышке контейнера, когда Сара, которая следила за зеркалом заднего вида, выключила радио.
"Ник, у нас проблема".
Позади нас, справа, стояла бело-голубая машина полиции Фейетвилла. Я остановился на светофоре, а Сара начала доставать пистолет, положив его под правое бедро. Судя по ее поведению до сих пор, один вид оружия заставил меня запаниковать.
"Сара, позволь мне это сделать".
Она не ответила. Патрульная машина поравнялась с нами. Мое сердце бешено заколотилось. Оба патрульных, один чернокожий, другой латиноамериканец, были в черных рубашках с короткими рукавами и солнечных очках, даже в такое раннее утро. Их грудь казалась больше, чем была на самом деле, из-за защиты, которую они носили под рубашками. Водитель смотрел на нас обоих, латиноамериканец смотрел вниз на экран, прикрепленный к приборной панели, вероятно, проверяя номерные знаки нашей машины. Я по-дурацки улыбнулся водителю. Что я должен был делать? Он не давал мне никаких указаний.
Инициативу взяла на себя Сара. Она открыла окно, и в то же время я увидел, как чернокожий полицейский делает то же самое. Его усы соприкасались с очками, а щеки были покрыты следами от акне. Я не видел его глаз, только то, что отражалось в его зеркальных линзах, но его поведение говорило мне, что я не в его списке рождественских открыток.