"Спасибо, это было бы здорово. Я просто надеюсь, что мы сможем сделать это с тобой; так было бы намного веселее".
Джош чуть не растаял.
"Да, я понимаю, что ты имеешь в виду, было бы здорово показать тебе все. Обещаю позвонить утром; это все, что я могу сделать, приятель".
"Это произойдет, поверь мне", - сказал я Саре. "Я сказал ему, если этого не произойдет, я расскажу Белому дому про резиновую уточку".
"Про что?"
Джош посмотрел на меня с смущенной улыбкой.
Я сказал: "Есть такая желтая резиновая уточка, которая передается по всем отделам Секретной службы и Подразделения".
Она перебила.
"Подразделения?"
Она прекрасно понимала, о чем я говорю, но знала, что Джош этого не ожидает.
"Дельта Форс", - объяснил я. "Что-то вроде американского SAS. В любом случае, самое главное - сфотографироваться с уткой в самых необычных местах. Задачей Джоша было сделать фотографии в Белом доме, так что у него есть одна, где она плавает в президентском туалете в частных апартаментах, и ему даже удалось сделать одну на столе в Овальном кабинете..."
Джош вежливо зевнул и начал подниматься на ноги.
"На этой счастливой ноте..."
Прощаясь на ночь, Сара взяла книгу о Кеннеди и положила ее под мышку, и мы все поднялись по лестнице. На верхней площадке Джош пошел налево проверить своих детей; через их открытые двери я увидел ночники, светящиеся под постером баскетбольного героя, и большую фотографию их матери. Повсюду были разбросаны одеяла и игрушки.
Наша спальня была дальше направо. Это было именно то, чего можно было ожидать от запасной комнаты в одном из таких домов: очень чисто и ново, с кроватью из полированной воском сосны с блестящими гайками и болтами по обе стороны. У меня сложилось впечатление, что выбор дизайна принадлежал Гери, а не Джошу, потому что все соответствовало: цветочные шторы, наволочки и пододеяльники; если что-то хорошее и произошло после ухода Гери, так это то, что Джош смог бы разобраться с декором в следующем доме. Кровать была заправлена, один угол одеяла был соблазнительно отогнут. Мария так профессионально все сделала, что я наполовину ожидал увидеть записку с завтрашней температурой и шоколадку на подушке.
Я закрыл за нами дверь, и Сара тут же полезла в свою сумку. Она достала оружие и магазин и пошла в ванную, оставив дверь приоткрытой. Я наблюдал, как она заряжает его, оттягивая верхний затвор, вставляя патрон в патронник и плавно отпуская затвор, чтобы избежать шума, затем просто дожимая его на последние два миллиметра до упора в патрон. Затем она тихо вставила магазин до щелчка.
Я засмеялся.
"Ты ожидаешь тяжелой ночи?"
Она повернулась и улыбнулась, затем проверила предохранитель. Я встал и присоединился к ней в ванной. Сара открыла кран в раковине и начала чистить зубы. Опасность шепота заключается в том, что, делая это неправильно, можно произвести даже более громкий шум, чем при обычном разговоре. Я наклонился к ее уху и сказал: "Если он нас проведет, то ни при каких обстоятельствах мы не причиним ему вреда. Хорошо? Мы не причиним вреда ни ему, ни кому-либо еще; ты поняла?"
Она кивнула, выплевывая зубную пасту.
Я сказал: "Мы все здесь на одной стороне. Если нас поймают или даже остановят, мы не сопротивляемся. Никто не погибнет, и мы не берем с собой оружия, хорошо? Они остаются в сумках". Охрана будет настолько строгой, что мы никогда не сможем их пронести.
"В любом случае, они нам не нужны".
Она прополоскала рот, повернулась и кивнула в знак согласия, предлагая мне зубную щетку.
"Спасибо".
Наши глаза встретились, затем она улыбнулась и пошла в спальню.
Я смотрел, как она раздевается, чистя зубы. Она аккуратно сложила свою одежду на стул, и когда она была совершенно обнажена, она начала отрывать ценники от нового кружевного белья, которое купила, чтобы надеть на следующий день. Как всегда, она не стеснялась своего тела, но я почувствовал, что это отличается от ее поведения в мотеле. То было дело, а это было... ну, что бы это ни было, это было приятно. Я наблюдал за ней в свете прикроватной лампы.
Снова покопавшись в своей сумке, она достала новую рубашку, развернула ее и положила на стул. Затем она подняла на меня глаза и улыбнулась. Я закончил чистить зубы, она вернулась, и мы снова поменялись комнатами.
Когда дверь ванной закрылась, я сел на кровать и начал снимать одежду, думая о перспективах завтрашнего дня. Я слышал, как Джош открывает и закрывает двери где-то в коридоре, снова проверяя детей, как я предполагал, или запираясь, или что бы он там ни делал в это время ночи. Спустили воду в туалете, и через некоторое время появилась Сара.
Она откинула одеяло и забралась ко мне под бок. Я почувствовал запах зубной пасты от ее дыхания и мыла от ее кожи. Ее нога коснулась моей, я не был уверен, насколько случайно. Ее кожа была прохладной и гладкой.
Мы оба лежали, думая о своем. Мне было интересно, были ли ее мысли хоть чем-то похожи на мои. Через некоторое время она повернулась ко мне.
"Чем ты собираешься заниматься после этого, Ник? После того, как уйдешь со службы, я имею в виду?"
Это было то, о чем я всегда старался не думать. Я пожал плечами.
"Не знаю. Я никогда не загадываю так далеко, никогда не делал этого. Завтрашняя ночь - это достаточно далеко. И я надеюсь, что буду праздновать то, что мы все еще живы".
"Думаю, я не останусь", - сказала она. "Вероятно, я сделаю то же, что и все остальные: выйду замуж, заведу детей, все такое. Иногда мне хочется ребенка". Она приподнялась на локте и посмотрела мне в глаза. "Это звучит безумно?"
Я покачал головой.
"Только не после того, как у меня появилась Келли".
"Тебе очень повезло". Она приблизила свое лицо, и я почувствовал ее дыхание на своей шее.
"Может быть, я напишу мемуары". Она коснулась моего лица рукой. "Но с чего мне начать эту историю?" Она помолчала, ее глаза блестели. "И что бы я сказала о тебе?"
"Хм". Я улыбнулся. "Нелегко". Черт, если она продолжит в том же духе, я развалюсь и скажу ей, что люблю ее или еще какую-нибудь чушь. Я совершенно не мог с этим справиться.
Ее губы коснулись моего лба слишком легко, чтобы это был поцелуй, затем скользнули к моей щеке. Я повернул голову, и мои губы встретились с ее губами. Я закрыл глаза и почувствовал, как ее тело наполовину на мне, ее волосы касаются моего лица.
Ее поцелуй был долгим, нежным и заботливым, затем внезапно стал более настойчивым. Она плотно прижалась ко мне.
Меня разбудили крики 200 детей - или, по крайней мере, так это звучало. Я не открывал глаз и слушал шум. Пришла Мария и пыталась их успокоить и организовать, и тем самым еще больше все переполошила.
Стадо слонов спустилось вниз, за ними последовали мексиканские команды "надеть чистые носки", когда она проходила мимо нашей двери. Я открыл глаза и посмотрел на Baby-G. Было шесть пятьдесят восемь.
Я зевнул, повернулся и увидел Сару. Она сидела, пролистывая книгу о Джеки О. Я пробормотал: "Что ты говорила вчера вечером о детях?"
Глаза, устремленные на страницу, она кивнула, не слушая. Я надеялся, что это не будет одним из тех ужасных утр после, когда мы оба отчаянно хотели бы оказаться где-нибудь в другом месте, и ни один из нас не мог заставить себя первым установить зрительный контакт. Я надеялся, что нет, потому что знал, что для меня так будет только в том случае, если так будет и для нее.
"Время, потраченное на разведку, редко бывает потрачено зря. Ник", - сказала она, взглянув на меня и улыбнувшись. Дела налаживались.
Я приподнялся и проверил корочки на руке. Они заживали нормально; синяк теперь был очень темным и опухшим. Я подошел ближе и посмотрел на книгу. В основном она была посвящена декору каждой из главных комнат, которые Джеки О. изменила в 1960-х годах. Полезное было в конце, в приложении: планы этажей обоих крыльев, западного и восточного, плюс президентский особняк между ними. Невозможно было сказать, сохранилась ли планировка прежней, но это было все, что у нас было, кроме моих воспоминаний об экскурсии, которую провел Джош.
Я поднял глаза, чтобы прочитать ее взгляд, и он сказал мне, что она уже входит в пресс-центр Белого дома. Ее рабочая кассета была включена.
Я сбросил одеяло и направился в душ. Я вернулся десять минут спустя, вытирая волосы полотенцем, и увидел, что она уже одета, за исключением куртки и обуви.
"Пойдем вниз и узнаем, что происходит. Я приму душ позже". Она подождала, пока я накинул одежду, и последовала за ней.
В столовой вовсю шел Армагеддон. Ложки стучали о миски с хлопьями, стулья скрипели по деревянному полу, тостер подпрыгивал, Мария ворчала и суетилась. Среди всего этого дети репетировали свои песни. Проблема заключалась в том, что они пели в разном темпе. Это звучало как кошачьи крики в период течки. Я попытался напомнить себе, что это празднование мира, а не объявление войны.
Джош стоял ко мне спиной, показывая какой-то фокус с ланч-боксами. Он выглядел как телеповар, готовящий десять блюд одновременно, заворачивая бутерброды в пищевую пленку, моя яблоки, бросая горсти сырных закусок. На нем были темно-синие брюки от костюма и свежевыглаженная белая рубашка; я видел его белую футболку под ней и темную кожу его рук. Мне не терпелось увидеть его галстук. Меня беспокоило то, что у него за правым бедром была светло-коричневая кобура для блинов, а слева - двойной подсумок для магазинов. Я просто надеялся, что ему не придется использовать то, что там будет, против нас двоих. Я посмотрел на Сару. Она тоже заметила его снаряжение.
Джош даже не обернулся, когда я вошел; он просто крикнул: "Доброе утро! Кофе в кофеварке слева". Я видел, как булькает перколятор.
"Бублики у тостера. Не могу остановиться, нужно все приготовить, прежде чем эти Пафф Дэдди и его подтанцовка отправятся на свое выступление".
Я подошел и разделил несколько нарезанных бубликов, положив пару в тостер, пока Сара наливала кофе. Мы разыграли хороший спектакль, как будто я знал, что она больше всего любит на завтрак жареные бублики и мне даже не нужно спрашивать, а она точно знала, как я люблю кофе. Она спросила Джоша, хочет ли он, и он на секунду оторвался от ланч-боксов, кивнул и улыбнулся.