Сара подождала, пока мать закончит, затем вышла из дома, не сказав ни слова. Она больше никогда ее не видела.
"Конечно, я не согласен со всей этой чушью о том, что во всем виноваты детские травмы", - сказал Линн.
"Мои родители таскали меня по Юго-Восточной Азии, пока мне не исполнилось семь, потом я пошел в Итон. Мне это нисколько не повредило".
Девушка, которая обслуживала меня раньше, небрежно швырнула меню на барную стойку. Мысль о том, чтобы подать еще сотню порций "рыбы с картошкой", явно не вызывала у нее особого энтузиазма.
Я решил заказать пирог и еще одно пиво. То же, что и прошлой ночью, и позапрошлой. Быстрый взгляд на Baby-G показал, что было семь сорок восемь, чуть больше получаса до моей встречи. К тому времени, как я ушел, улица все еще была забита машинами, но, по крайней мере, движение началось. Я повернул налево, еще раз посмотрел на часы и направился к вокзалу Виктория. Тринадцать минут до посадки. Я свернул за два угла и остановился, ожидая, не следит ли кто-нибудь. Никого не было.
Перейдя дорогу, я срезал через жилой комплекс, забитый "Воксхолл Астрами" и "Сиеррами" с номером "К", сел на стену у мусоропровода и стал ждать. Полдюжины детей катались на скейтбордах вверх и вниз по единственному чистому участку асфальта, который им удалось найти - выезду передо мной, ведущему на главную дорогу к вокзалу. Я слушал их болтовню, думая о том, когда я был на их месте.
Я подумал о Келли - девушке, у которой убили всю семью, а теперь у нее есть приемный отец, который постоянно ее подводит. И хуже того, гораздо хуже, я, вероятно, был самым близким ей человеком, лучшим другом.
Слова Сары вернулись ко мне.
"У тебя теперь есть ребенок. Надеюсь, ты проживешь достаточно долго, чтобы увидеть ее".
Я отбросил все это и вернулся к реальности, напомнив себе два главных урока, которые я усвоил в Вашингтоне. Первый - никогда больше не быть таким мягким с тем, кто проявляет ко мне эмоции. Я должен был перестать обманывать себя, думая, что знаю или хотя бы понимаю подобные вещи. Второй был проще: всегда носить пистолет. Я больше никогда не хотел играть в Робин Гуда.
Уже смеркалось, когда я сидел, смотрел и слушал. Слова Сары все еще меня беспокоили.
"У тебя теперь есть ребенок..."
"Вояджер" должен был прибыть с минуты на минуту. Я посмотрел на Baby-G и подумал о "Ролексе" Джорджа. И тогда я понял, что мне нужно сделать. Я не был идеальным примером для Келли, но, по крайней мере, я мог быть надежным. Может быть, именно это - шанс поступить правильно - Сара дала мне, пощадив мою жизнь.
Быстро отойдя от места встречи, я перепрыгнул через забор, ограждавший общественный сад.
Присев в тени, я вынул из кармана Leatherman, открыл лезвие ножа и разрезал пластик, опоясывавший мою лодыжку.
Плоскогубцы быстро справились с полудюймовой стальной полосой, проходившей под ним.
Я знал, что как только цепь будет разорвана, поднимется тревога. Даже когда бирка была выброшена в кусты, резервная команда уже бежала к своим машинам, получая инструкции по своим рациям.
Перепрыгнув обратно через забор, я направился к Виктории быстрым, контролируемым шагом. Да пошли они. Что они собираются делать? Ну, довольно много, но об этом я подумаю, когда это произойдет. Это не было похоже на побег. В воскресенье я вернусь в квартиру и буду разговаривать с идиотами об Афганистане. Единственная разница будет в том, что у меня появятся два новых друга с шеями, как у серба, приставленные охранять меня круглосуточно, на всякий случай, если меня снова охватит желание взять выходной.
Теперь за мной, по другую сторону квартала, звучали сирены. Должно быть, они сильно запаниковали, раз вызвали полицию.
Приближаясь к вокзалу, я лишь надеялся, что у следственной группы есть свои дети, и они поймут, когда я объясню им в воскресенье, что все, чего я хотел, - это сводить своего ребенка в Кровавую башню на один день.
В конце концов, я дал ей обещание. Обычное человеческое обещание.