— Одна фотография — и ты прощен, — выдавил он, кое-как успокоившись, утирая выступившие в уголках глаз слезы.
— У тебя вид не лучше.
— У меня пупок из-под майки не торчит и пузо даже не намечается. Вообще, я парень хоть куда!
— За фотографию, хотя бы одну, я тебя сам по стене размажу, — беззлобно проворчал Диман, но заметно расслабился. — Ты прости за случившееся, но сказать сразу…
— Не решился?
Он кивнул, покосился на окно, словно мог увидеть там скрытую камеру. Возможно, после слияния люди и стали жить хуже в плане удобств и дорог, но вот всякого рода электронные штучки по-прежнему являлись наиболее перспективным направлением развития человеческой науки. Все следили за всеми, и неясно, кого слушали и с какой целью, а кого — нет. Квартиру Кира проверяли раз в неделю, причем ребята не от родной конторы, а те, кого он однажды — еще во время конфликта — вывел из фангского логова. Они бы точно не подвели и не подставили. Долг жизни священен не только для фангов, но и некоторых людей: самых лучших, даже не подозревающих о своей отличности от большинства.
— Можешь говорить спокойно, в новости не попадешь, — пошутил Кир.
— Зверя в декабре помнишь?
Отступник по-фангски, по-людски просто зверь, совершил ряд нападений и на людей, и на соплеменников. Когда фанг сознательно шел против воли лидера и нарушал договор, у него в буквальном смысле слова уезжала крыша. Лишившись разума, отступник превращался в вечно голодного хищника, жрущего всех, в ком течет кровь. Ловили его совместно: силами правоохранителей и фангского отдела. Кира сия участь миновала, а вот Димана — нет.
— Тогда с Ки-И-асом и поработали. Он неплох. Для фанга, конечно. Правда, заноза еще та.
— В заднице?
— Хуже. В пятке. На задницу можно не садиться, а спать на животе, но вот ходить спокойно ты с этой заразой не сможешь.
— Мне как-то ни к чему.
— Не зарекайся.
Глава 8
— Ки-И-ас гран-Эльдин — не последний чел… существо в прайде, — Диман принялся рассказывать о том, о чем Кир не спрашивал. Но… Димана было проще смиренно дослушать, чем заткнуть. — Близнецы Ижи и Ириз — единственные дети у них, сокровище. Фанги не поскупятся теперь… А у меня Маринка кредит взяла… на красоту.
— Бросил бы ты эту дуру, а? — сказал Кир. — Который год одно и то же. И снова не посоветовалась?
Диман развел руками:
— А кого найти взамен? Хозяйственную колоду, с которой очень скоро в постельное бревно превращусь? Смотря на Маринку, я хотя бы понимаю, куда деньги уходят. И, опять же, рядом с шикарной женщиной, любой мужик чувствует себя королем.
Кир махнул рукой.
— Ты вот неженатый. Тебе не понять.
— И не собираюсь.
— Тебя и Лерка неплохо кормит.
— Ага-сь, — Кир усмехнулся. — Повезло мне. Могу в свое удовольствие искать единственную и неповторимую, а не найду — да и ладно. Второй фанг не выжил?
Диман покачал головой.
— Штрафные санкции?
— Никаких, Кирюх. Ты же принцессу спас. У тебя теперь такой должник…
Кир снова махнул рукой.
— Вот почему к тому, кому не надо, само плывет, а?! — разозлился Диман, мигом из привычного зануды превратившись в неприятного типа, умолчавшего об истинной цели их сегодняшней вылазки. Специально умолчавшего: чтобы напарник даже не думал сорвать куш и получить награду. Только не вышло: закон подлости, он же иногда справедливости, неумолим.
— Потому! — Кир насторожился. Сонную одурь, снова начавшую подбираться к нему на мягких лапах кота Василия, как ветром сдуло.
— Где справедливость?! Если бы мне кто из кровопийц задолжал…
— Ты быстро смекнул бы, как стать очень богатым человеком и обеспечить себе и Маринке светлое будущее, — предположил Кир.
— А чего в том плохого?
— Ничего, кроме добычи каштанов из огня чужими руками.
— Все так живут, Кирюх.
— Мне хватает того, что сам так не поступаю.
Диман посмотрел на него тяжелым взглядом исподлобья. Вот так и перестают быть друзьями: из-за зависти, надуманной несправедливости, упущенной выгоды и мельком сделанной подлости, которую сделавший отказывается считать таковой.
— Слушай! А может, ты фангу скажешь, чтобы помог мне? — предложил Диман. — Типа долг передаришь? — в его глазах зажегся алчный огонек.
Киру стало противно.
— И не мечтай, — посоветовал он. — Во-первых, я вредный, а, в-десятых, с фангами подобное не работает. Они — не ростовщики-менялы-банкиры и честь с долгами и клятвами не меряют деньгами и услугами.
— Романтично-то как! Ты их все же ненавидишь или боготворишь?
— Описываю тебе реальное положение вещей и намекаю на тщетность фантазий.
— В таком случае, вы друг друга нашли, — проворчал Диман.
— Ты не успел спасти того фанга или?.. — соскочил с гадкой темы Кир.
— Или, — Диман поморщился. — Спускаюсь я, значит, за стайрами, прицеливаюсь, а те фанга развернули ко мне лицом. Не представляю зачем, наверное, тащить неудобно было. И вот вглядываюсь я в него и понимаю — знаю. Именно этот упырь брал подольских.
— Это за которых тебе?..
— Да-да, внеочередное и премию. Думаешь, фангу чего из этого надо?
— Я просто размышляю, — Кир дошел до закипевшего чайника, щедро плеснул кипятка в кружки с чайными пакетиками. Сварить кофе он собирался потом, покончив с неприятным разговором. — О честности. Ты, помнится, о помощниках не упоминал.
— Неважно. Банда засела на подольском цементном, пришлось бы месяц оттуда выкуривать, ну и отдали этих подонков фангу на растерзание: не как еду, само собой, но так…пар выпустить и поохотиться.
— И правильно, этих не жалко, — вставил Кир.
— Ты, я смотрю, не только фангов, но и людей не любишь.
— Я уникален. Дальше.
— Точно, думаю, знаю я этого гада. В общем, посмотрел на него и решил не вмешиваться. Дождался, пока стайры его в печь сунут, и только потом всех положил.
— А на санкции, значит, наплевать? Допустить его смерть показалась важнее? — поинтересовался Кир, потерев кулак.
— Брось. Не узнает никто.
— Сам расскажешь: первой Ри-Арх, которая спросит, как умер ее соплеменник.
— Брось, Кир. Да кому он нужен?
— Не брошу!
— Я ведь точно знал, что девчонка у них, а значит, списали бы мое самоуправство.
— Какая прелесть! — деланно восхитился Кир, отхлебнул чая, прочистил горло. — Мало того, что ты подрядил того фанга сделать за тебя работу: задержать, а лучше ликвидировать опасных преступников. Мало, ничего не сказал об его роли, зато с удовольствием принял от начальства плюшки и почет. Ты еще и приговорил его сегодня, зная, что это сойдет тебе с рук! Браво! Верх человеческой низости!
— Я, знаешь, сколько совестью мучился после того случая? Все-таки бандиты — это не стайры. Могло не прокатить. Да и узнай кто, меня по головке не погладили бы. Минимум превышение служебных, еще и в прессе могли скандал раздуть.
О да! Кир представил заголовки: «Полиция скармливает фангам людей»; «Кровавые развлечения в Подольске»; «Кровопийцами травят неугодных нынешнему режиму»… И это из него еще такой же составитель заголовков, как балерина.
— То есть, попросту убрал свидетеля, который, если бы заговорил, доставил тебе кучу проблем, — предположил Кир. — Фанги ведь не лгут прямо. В отличие от людей.
— Ты уж совсем меня за злодея не держи! — рявкнул Диман. — Я там, между прочим, не один был, а с десятком росгвардейцев.
— И где они все?
Диман пожал плечами.
— Перебросили куда-то, наверное. Это же еще до моего перевода в фангский было.
— А если бы этот фанг укусил человека в запале охоты? Ты только представь.
— Не идиот же он конченый и не самоубийца.
— И даже не мерзавец, — прошептал Кир.
— Ничего нам… мне не будет. Ижи важнее. Мы вообще сработали идеально, вот только ты меня опередил.
«И делиться не пожелал, вообще награды не захотел», — мысленно прибавил Кир.
Диман улыбнулся примирительно, развел руками, словно хотел обнять. Кир на всякий случай отодвинулся подальше.
— Хорош, Кирюх. Мы, люди, действуем в собственных интересах. Законы чести в отношении кровопийц соблюдать не обязаны, да и промеж себя — тоже.
— А вот они соблюдают, — заметил Кир.
— Это ты так пытаешься доказать, что не нацик?
— Это я просто посмотрел на тебя по-новому! — огрызнулся Кир.
— У них просто выхода нет, — пропустив его слова мимо ушей, сказал Диман. — Слишком зависимы от крови. Опять же, жесткая иерархия: шаг влево-вправо грозит дуэлью. В случае проигрыша, все, кто ниже, поступают под руку победителя… в общем, проще кодекс чести и этикет соблюдать, нежели рисковать всем ради сиюминутной выгоды.
— Какие познания…
— Ки-И-ас любит молоть языком, да ты и сам убедишься.
— Упаси вышние силы!
— Такого словоохотливого фанга я еще не видел. Похоже, у этого Арда все нестандартные, начиная гранами, заканчивая племянниками. Кстати… а девчонка вполне ничего.
— Я не интересуюсь детьми. — Кир допил чай, щелкнул кнопкой чайника, разогревая снова. — На Ижи я не обратил бы внимания, даже окажись она единственной женщиной на планете.
— А имя запомнил.
— У меня память избирательная.
— Этот ребенок через год станет вполне оформившейся молодкой.
Дети фангов взрослели гораздо быстрее человеческих. В год они выглядели на три, в два — на восемь. Ижи выглядела на шестнадцать…
— Ей и десяти нет! — окончательно дошло до Кира. Кто недавно гордился собственным умением определять возраст кровососуших? Позор! — Я не педофил.
— А кто? Геронтофил, что ли? — ухмыльнулся Диман. — Соблазнишься только взрослой фангой от пятисот лет и выше?
— Иди ты!
Злость вспыхнула мгновенно. Как и образ перед глазами: круто заваренный черный чай глаз, темный каштан с примесью рыжего, запутавшийся в коротких волосах. Кир даже ощутил аромат корицы и апельсина на фоне едва ощутимой горечи.
«Вот же наваждение!» — подумал он тоскливо. И ведь их встречу не назвать приятной. Сам Кир находился явно не в форме, задыхался через шаг и обливался потом. Воняло от него… наверное, отвратительно. Он сам не ощущал (свое не пахнет), но фанги, как и все хищники, чуяли запахи всяко лучше людей. А дама собиралась засунуть его в багажник и точно мечтала поскорее избавиться от навязанной ей обузы.