В отеле. – История Индонезии. – Колониальная эпоха. – Независимость. – Сукарно. – Переворот. – Массовые убийства. – Сухарто. – Наследие Сухарто. – Оценка кризиса. – Возвращение в Индонезию
Индонезия является четвертой по численности населения страной в мире, в ней проживают около 260 миллионов человек – больше только в Китае, Индии и США. Это также наиболее густонаселенная страна мира с преобладающим мусульманским населением; здесь мусульман больше, чем даже в Пакистане, Бангладеш или Иране. Эти факты поневоле заставляют думать, что Индонезия должна удостаиваться повышенного внимания со стороны американских и европейских СМИ.
На самом же деле эпитет «мусульманский» побуждает представителей Запада вспоминать не Индонезию, а другие страны, которые гораздо активнее присутствуют в коллективном, так сказать, западном сознании. В настоящее время американские и европейские СМИ пишут об Индонезии лишь от случая к случаю. За последние 15 лет я припоминаю всего несколько поводов: были статьи, когда два сильных землетрясения оборвали множество жизней в 2018 году; когда наркоторговцев, в том числе иностранных граждан, казнили в 2015 году, несмотря на международные протесты; когда 200 000 человек стали жертвами цунами в 2004 году; когда произошел теракт со взрывом на Бали в 2002 году, – и все. Такое отсутствие внимания объясняется тем, что Индонезия сегодня никоим образом не соответствует профилю медийных заголовков: ни тебе гражданских войн, ни волн террористов или иммигрантов, ни чрезмерного богатства, ни крайней нищеты, ни активного участия в мировой политике. Когда мы, американцы, вообще задумываемся об Индонезии, нам рисуется развивающаяся страна с приятными глазу туристскими достопримечательностями, в особенности с ландшафтами, пляжами и индуистскими храмами на Бали, с самыми обильными в мире коралловыми рифами, с наилучшими условиями для ныряния и дайвинга и с отменным пестрым батиком.
Рис. 5. Карта Индонезии
Моя первая поездка в Индонезию пришлась на 1979 год, и я поселился в отеле, вестибюль которого украшали картины, изображавшие события индонезийской истории. В США похожая экспозиция наверняка будет включать картины, посвященные американской революции, гражданской войне, калифорнийской «золотой лихорадке», трансконтинентальным железным дорогам и прочим громким событиям, имевшим место от 150 до 250 лет назад. Но в индонезийском отеле все картины изображали события менее отдаленные, произошедшие в последние 35 лет. Главным среди них было так называемое коммунистическое восстание 1965 года. Сами картины и пояснительные тексты к ним ярко показывали, как коммунисты пытали и казнили семь индонезийских генералов, как одному из генералов, которого пытались убить, удалось бежать, но как его пятилетнюю дочь случайно ранили и она умерла через несколько дней. Создавалось впечатление, что пытки и убийства генералов, а также смерть девочки оказались самым громким и самым жутким событием во всей истории Индонезии.
Картины не рассказывали обо всем остальном, что случилось после казни генералов: о гибели еще около полумиллиона индонезийских граждан от рук солдат индонезийских вооруженных сил. Да и в прочих отношениях эта экспозиция в отеле весьма избирательно отражала индонезийскую историю, поскольку в мировом «рейтинге» массовой гибели людей после Второй мировой войны лишь немногие страны опережают Индонезию по числу погибших. За два десятилетия с моего первого посещения, часто возвращаясь в страну и оставаясь там на продолжительное время, я ни разу не слышал об этих расправах от своих индонезийских друзей – до смены правительства в 1998 году. Если отталкиваться в качестве примера от недавнего обсуждения, давайте вообразим, что режим генерала Пиночета в Чили убил в 100 раз больше людей, чем было на самом деле, но уцелевшие чилийцы об этом не говорили, а исторические отчеты обходили эту тему молчанием.
Когда станете читать эту главу, следует помнить, что мы постоянно будем сравнивать между собой Индонезию и Чили – с точки зрения кризиса и последующих перемен. Обе страны пережили провал политики компромиссов, в обеих левые попытались утвердиться у власти, в обеих эту попытку свел на нет военный переворот, обернувшийся длительной диктатурой. Обе страны отлично иллюстрируют роль в истории не одного, а двух сменявших друг друга лидеров, выдающихся, но противоположных по характеру личностей. В достижении национального примирения после истребления одной политической группы Индонезия оказывается прямой противоположностью Финляндии, а Чили занимает место посредине. Вдобавок Индонезия нагляднее любой другой страны, обсуждаемой в данной книге, иллюстрирует процесс успешного конструирования национальной идентичности и является самым молодым национальным государством из семи.
Чтобы понять суть индонезийского кризиса 1965 года и его последствия, давайте начнем с некоторых общих сведений. Индонезия – молодая страна, которая не обладала независимостью до 1945 года и даже не объединялась в цельную колонию приблизительно до 1910 года. Она лежит в тропическом поясе, на экваторе, между Новой Гвинеей и Австралией на востоке и материковой Азией на западе; там в избытке высоких гор, в том числе множество активных вулканов. Один из них, Кракатау, известен наиболее катастрофическим извержением в относительно недавней истории (1883): тогда остров почти взорвался, а в атмосферу было выброшено столько пепла, что мировой климат на следующий год радикально изменился. Самые известные индонезийские острова – это Ява, Бали, Суматра и Сулавеси, а также острова Борнео и Новая Гвинея, которые Индонезия делит с другими странами (см. карту).
Географически Индонезия может считаться наиболее раздробленной страной мира: она состоит из тысяч обитаемых островов и островков, разбросанных на территории в 3400 миль с запада на восток. Большую часть последних 2000 лет на некоторых островах существовали местные государства, но никто из них не подчинял себе весь Индонезийский архипелаг; более того, не было ни имени, ни даже представления о государстве, которое мы сегодня называем Индонезией. Лингвистически Индонезия принадлежит к числу лидеров по языковому разнообразию: тут зафиксировано более 700 языков и наречий. Также страна может похвастаться религиозным многообразием: хотя большинство индонезийцев являются мусульманами, имеются крупные конфессии христиан и индуистов, а еще буддистов, конфуцианцев и приверженцев традиционных локальных культов. Несмотря на случаи религиозного насилия в истории страны, масштабы этих потрясений несравнимы с войнами за веру в Южной Азии и на Ближнем и Среднем Востоке. Многие индонезийцы разного вероисповедания вполне терпимо относятся друг к другу. Я бывал в тех областях Индонезии, где христианские и мусульманские деревни располагались едва ли не вплотную, и, признаться, даже не догадывался о религиозной принадлежности конкретной деревни, пока не замечал мечеть или христианскую церковь.
С 1510 года португальцы, с 1595 года голландцы, а затем и англичане пытались колонизировать ту россыпь островов, которую ныне объединяет Индонезия. Британцы в конце концов ограничились частью Борнео, а единственной уцелевшей португальской колонией оказалась восточная половина острова Тимор. Наиболее успешными колонизаторами проявили себя голландцы, опорным пунктом которых стал остров Ява, где обитало наиболее многочисленное коренное население (больше половины населения современной Индонезии). В 1800-х годах, чтобы окупить свои колониальные усилия и получить прибыль, голландцы принялись разбивать плантации на Яве и Суматре. Но лишь около 1910 года, через три столетия после их высадки на Индонезийском архипелаге, они сумели установить контроль над всей обширной россыпью островов. Вот пример того, как долго большая часть архипелага оставалась неизученной: только в том же 1910 году голландский губернатор обнаружил, что восточный индонезийский остров Флорес и близлежащий крохотный островок Комодо являются местом обитания крупнейшей в мире ящерицы, так называемого комодского дракона. Ящерицы достигают 10 футов в длину и весят до нескольких сот фунтов, но европейцы их не замечали на протяжении четырех столетий.
Следует подчеркнуть, что слово «Индонезия» даже не существовало, пока его не придумали те же европейцы около 1850 года. Голландцы именовали свои колонии «Индией», «Голландской Индией» или «Голландской Ост-Индией». Обитатели архипелага не имели общей национальной идентичности и общего языка, а противостояние голландцам тоже не пробудило в них чувства общности. Например, яванские войска присоединились к голландским ради покорения ключевого государства острова Суматра, традиционного конкурента жителей Явы.
В начале 1900-х годов голландские колониальные чиновники стали предпринимать попытки преобразовать прежнюю, сугубо эксплуататорскую политику в такую, которую они обозначали как «этическую политику». По сути, они наконец соблаговолили сделать хоть что-то хорошее для индонезийцев. К примеру, голландцы открывали школы, строили железные дороги и прокладывали ирригационные каналы на Яве, создавали муниципальные советы в главных городах и старались снизить перенаселенность острова, поощряя эмиграцию на менее заселенные острова (вопреки мнению жителей этих островов). Но эти усилия в рамках голландской «этической политики» принесли не слишком значительные результаты – отчасти потому, что сами Нидерланды были слишком маленькими, чтобы вкладывать серьезные средства в Индонезию; а отчасти потому, что все усилия голландцев, равно как и последующие меры независимой Индонезии, по улучшению жизни аборигенов сводились на нет быстрым ростом населения, который оборачивался существованием впроголодь. Сегодня в Индонезии принято считать, что негативные последствия голландского колониализма существенно перевешивают все положительные эффекты.
Приблизительно к 1910 году все больше жителей Голландской Ост-Индии выказывали начатки «национального самосознания». Иными словами, эти люди стали ощущать себя не просто подданными подвластного голландцам султаната в той или иной части Явы и Суматры, но принадлежащими к более крупной общности под названием «Индонезия». Люди с этими начатками широкой идентичности образовывали множество различных, часто пересекавшихся групп: скажем, яванскую группу, что мнила себя превосходящей прочие в культурном отношении, или исламское движение, мечтавшее об исламской идентичность Индонезии, или профсоюзы, или коммунисты, или индонезийские студенты, уехавшие учиться в Нидерланды, и так далее. Отсюда вытекает, что индонезийское движение за независимость было раздробленным по идеологическим, географическим и религиозным признакам; все перечисленные проблемы продолжали донимать Индонезию и после обретения независимости.