e and Company Томас Ламонт[112] потребовал[113] от только что выдвинутого Гардинга выступить в поддержку проекта Лиги Наций (который Вильсон так и не смог провести через Конгресс). Гардинг, разумеется, ответил отказом; в ответ Ламонт не нашел ничего лучше, чем выступить с открытым письмом о разрыве своих личных отношений с Республиканской партией и поддержке кандидатов от демократов — Кокса и Рузвельта[114]. Американская «демократия» для того и создавалась, чтобы один человек единолично не мог решать вопросы, затрагивающие интересы элиты в целом; и, как видите, в этом качестве она вполне работала.
Практик. Вот теперь, когда мы в общих чертах представляем устройство американской политической машины, можно сделать небольшой шаг обратно, к интересующему нас основному вопросу[115]. Вся эта махина прекрасно работает, когда нужно обеспечить выдвижение самого компромиссного кандидата и лоббирование интересов большинства представителей элиты. Но что будет, если от такого кандидата потребуются действия по преодолению серьезного кризиса? Как именно будет работать эта машина?
Читатель. А это можно вычислить? Тут же не системные конструкции, тут конкретные решения, да еще и не всегда, а если верить вам, то почти всегда, не задокументированные!
Теоретик. Ну, попытка, знаете ли, не пытка! Чтобы ответить на этот вопрос, не требуется придумывать какие-то экстравагантные концепции. Американская правящая элита начала XX века известна практически поименно, а действия ее самых активных представителей хорошо задокументированы; поэтому мы просто посмотрим, как эта элита отреагировала на обвал на фондовых рынках 1929 года, кризис 1930–1932 годов и последовавшую за ними Великую депрессию.
Начнем с «личного состава» американской элиты. В отличие от Европы, где элиты формировалась на основе существовавшей много веков феодальной (то есть землевладельческой) аристократии, в США основной процесс «элитогенеза» пришелся на эпоху Промышленной революции (вторая половина XIX — начало XX века), в результате чего крупнейшие состояния сформировались в виде недвижимости, промышленных предприятий и финансовых активов.
Практик. Нужно добавить, что поскольку Гражданскую войну выиграл Север, то и основу промышленного богатства составили те, кто осуществлял военные поставки по заказу правительства Севера. А кредиты северянам выдавали Ротшильды (при том, что английское правительство официально поддерживало «южан», Конфедерацию). Так что роль Моргана не с неба взялась.
Теоретик. В 1925 году среди самых богатых семей США практически не было землевладельцев, а сами эти семьи насчитывали не больше трех поколений[116]. Поэтому таблица крупнейших предприятий США 1929 года и семей, ими владеющих, будет наилучшим ответом на вопрос «кто правил Америкой в те годы?»:
Крупнейшие компании США, 1929 год
№. компания Î Выручка, млн долл. Î Контроль (совет директоров CEO) Î
1. US Steel Î 1097 Î Морганы Î
2. Standard Oil of New Jersey Î 1523 Î Рокфеллеры Î
3. General Motors Î 1504 Î Дюпоны, Морганы Î
4. Standard Oil on Indiana Î 495 Î Рокфеллеры Î
5. Bethlehem Steel Î 343 Î Морганы Î
6. Ford Î 1143 Î Форд Î
7. Socony Mobil (Standard Oil of New York) Î 1143 Î Рокфеллеры Î
8. Anaconda Copper Î 306 Î Рокфеллеры Î
9. Texaco Î нет данных Î Джо Куллинан, техасский нефтяник, и его нью-йоркский партнер-финансист Арнольд Шлет Î
10. Standard Oil on Calif. Î 190 Î Рокфеллеры Î
11. General Electric Î 415 Î Морганы Î
12. DuPont Î 200 Î Дюпоны Î
13. Shell Î нет данных Î Royal Dutch Shell Î
14. Armour Î 1000 Î Фредерик Принс (друг Джозефа Кеннеди и знакомый Рузвельта) Î
15. Gulf Î 272 Î Меллоны (боковая ветвь) Î
16. Sinclair Oil Î 197 Î Рокфеллеры Î
17. Int’l Harvester Î337 Î Маккормики Î
Как видите, из топ-17 американских компаний наиболее влиятельным семьям — Морганам, Рокфеллерам, Дюпонам, Меллонам и Фордам — принадлежало 13. Еще большая монополизация наблюдалась в банковской сфере:
Топ-5 федеральных банков США, 1929 год
№. банк Î Активы, млн долл. Î Основные акционеры, контроль Î
1. National City Bank of New York Î 1802 Î Морганы, Рокфеллеры Î
2. Chase Bank of New York: 1705 Î Морганы (через First National Bank), а с 1930 года, после объединения с Equitable Trust Î Рокфеллеры Î
3. First National Bank of New York Î 568 Î Джордж Бейкер, Морганы Î
4. Bank of America Î 438 Î Амадео Джаннини Î
5. Chatam and Phenix Bank of New York Î 328 Î Морганы Î
Ниже приведены размеры состояний этих и еще нескольких заслуживающих упоминания семей:
Некоторые богатейшие семьи Америки, 1925 год[117]
№ в топ-60 Î Семья; основной актив Î Контролируемый капитал, млн долл. Î Известные представители и (их возраст) в 1929 году Î
1 Î Рокфеллеры (Standard Oil) Î 1077 Î Джон Рокфеллер-старший (90), Джон Рокфеллер-младший (55), Уинтроп Олдрич (44) Î
2 Î JPMorgan Chase and Company, 34 партнера Î 728 Î Джон Морган-младший (62), Дуайт Морроу (56), Томас Ламонт (59), Джордж Уитни (43), Рассел Леффингуэлл (51) Î
3 Î Форды (Ford Motor Company) Î 660 Î Генри Форд (66) Î
5 Î Меллоны (Alcoa) Î 450 Î Эндрю Меллон (74) Î
7 Î Уитни (Standard Oil) Î 322 Î Сын основателя династии Вильяма Уитни не интересовался политикой Î
9 Î Дюпоны (DuPont, General Motors) Î 238,5 Î Пьер Дюпон (59), Джон Раскоб (50) Î
39 Î Томас Райан Î 108 Î Томас Райан умер в 1928 году Î
59 Î Бернард Барух Î 37,5 Î Бернард Барух (59) Î
Чтобы оценить реальный размер этих состояний, сравним другие экономические показатели США с нынешними. В 1925 году ВВП страны составлял 93,1 млрд долларов, а денежный агрегат M1 (наличные плюс депозиты до востребования) — 42 млрд долларов. По сравнению с нашими днями, когда ВВП США равен 21 трлн долларов, а денег в экономике стало аж 15 трлн, это означает, что тогдашний доллар был в 200–400 раз «весомее» нынешнего. Состояние в 1 млрд тогдашних долларов означало контроль над 1 % ВВП и над 2,5 % всех денег в стране. Следует также учесть, что состояния 1920 года существовали в виде денежных средств, недвижимости и материальных активов (предприятий), а не в виде торгуемых на бирже ценных бумаг (что и позволило большинству богачей остаться при своем в годы Великой депрессии).
Кроме того, широкое распространение акционерных обществ позволяло богатым семьям контролировать многочисленные дочерние предприятия, формально располагая лишь небольшими долями в их капитале; в результате, по некоторым оценкам, влияние одной только JPMorgan Chase and Company распространялось на 30 % всего американского ВВП[118].
Таким образом, «свободная», «рыночная» и «капиталистическая» экономика США первой трети XX века де-факто находилась в руках крайне немногочисленной правящей элиты. Правила игры, по которым работала эта экономика, определялись вовсе не «священными принципами» частной собственности и честной конкуренции, а текущим консенсусом этой немногочисленной элиты. За треть века (до Великой депрессии) этот консенсус менялся несколько раз.
Республиканским президентам 1920–1928 годов предшествовало правление демократа Вильсона[119], проводившего «прогрессистскую» политику[120], главными достижениями которой стали учреждение Федеральной резервной системы (1913 год), создание Федеральной торговой комиссии (1914 год), восстановление федеральных налогов (Underwood-Simmons Act, 1913) и создание в период Первой мировой войны (1917 год) Военно-промышленного комитета, потратившего около 10 млрд долларов[121] на размещение заказов в крупнейших[122] американских компаниях. Промышленное производство меньше чем за год увеличилось на 20 %, обеспечив соответствующий бум и на других рынках; однако после окончания войны комитет был расформирован, военные закупки прекращены, а вернувшиеся с войны солдаты пополнили ряды безработных. Началась тяжелая[123] рецессия 1920–1921 годов, похоронившая надежды Демократической партии (но не правящей элиты) на сохранение власти.
Ответом[124] правящей элиты стала «смена лошадей». Как мы уже видели, перед выборами 1920 года республиканские кандидаты буквально купались в деньгах, в то время как демократы считали каждый доллар. Именно за республиканского кандидата на выборах шла основная борьба, и фигура Гардинга стала реальным компромиссом всей американской элиты (по своей биографии он был связан и с Морганами, и с Рокфеллерами, а в администрацию сразу же назначил Меллона). Лозунгом Гардинга на президентских выборах стала фраза «назад к нормальности» (от чрезвычайщины военных лет), а экономической политикой — сокращение налогов и