Отец [Джон Рокфеллер II]… считал, что мы слишком молоды и беспечны, чтобы иметь крупные суммы денег без совета и руководства. Его собственный отец не передавал ему значительные средства, пока ему не исполнилось сорок лет… возможно, в исходные намерения деда и не входило желание оставлять ему вообще какую бы то ни было значительную часть состояния [Rockefeller, 2003].
Рокфеллеру II пришлось засучить рукава и начать работать по-рокфеллеровски, то есть медленно и упорно. Прошло более 10 лет, прежде чем у Старшего появился повод изменить свое отношение к сыну, и это был не самый приятный повод. 20 апреля 1914 года во время штурма палаточного лагеря бастующих шахтеров в городе Ладлоу (штат Колорадо) погибли 19 человек. Эти события пресса тут же окрестила «резней в Ладлоу», и поскольку шахтеры, помимо прочих, работали и на рокфеллеровскую CF&I, Рокфеллеры оказались для общества идеальным козлом отпущения. Глава Федеральной комиссии по отношениям в промышленности Фрэнк Уолш инициировал слушания, грозившие Рокфеллерам серьезными неприятностями.
В этих условиях Младший (которому уже стукнуло 40) проявил недюжинные организаторские способности. Он сумел разыскать выдающихся людей — например, журналиста Айви Ли, будущего создателя самого понятия PR (public relation), и эксперта по трудовым спорам, будущего премьер-министра Канады Маккензи Кинга, — и привлечь их к долгосрочной кампании, акцентирующей внимание публики на благотворительной деятельности Рокфеллеров. В результате многолетних усилий слушания Уолша завершились рекомендациями по улучшениям условий труда в промышленности, а вовсе не санкциями в отношении виновных компаний, а Рокфеллеры из «баронов-разбойников» превратились в уважаемых членов общества.
Таким образом, к 1921 году фактическим главой семьи Рокфеллеров стал Джон Рокфеллер II, еще два десятилетия (пока был жив его отец) носивший короткое имя «Младший». Убедившись на критически важном примере, что правильный подбор кадров и крупные вложения в благотворительность хорошо окупаются, Младший и далее занимался главным образом расходованием поступающих в его распоряжение средств, оставив бизнес наемным управляющим. За два десятилетия он потратил на благотворительность 500 млн долларов — практически все доходы своей громадной империи[298]. Однако и в коммерческих делах Младший, получивший в свое время очень дорого оплаченный урок, действовал столь же тщательно и надежно. Он сумел организовать работу с акционерами, позволившую сохранить контроль над основными нефтяными компаниями при формальном владении менее 10 % акций каждой, а кроме того, провел в 1929–1933 годах блестящую операцию по захвату крупнейшего банка страны.
Таким образом, и в 1930-е Рокфеллеры оставались могущественной и сплоченной семьей под руководством реально выдающегося человека[299]. В 1931 году, когда ему исполнилось всего лишь 57 лет, этот человек начал решать проблему, о которой мы уже говорили выше: проблему наследования. В отличие от Рокфеллера I, у Рокфеллера II было пятеро сыновей (и одна дочь), старшему из них к тому времени уже исполнилось 25 (тот самый возраст, когда Младший потерял на бирже свой первый миллион), и не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, какие страсти по поводу папашиного наследства могут разгореться в ближайшие десятилетия.
Рокфеллер II принял решение, казавшееся на тот момент оптимальным: реальную власть, то есть наработанные контакты во всех подконтрольных организациях, передать старшему сыну, а денежное наследство — поделить между наследниками поровну. Тем самым всякая конкуренция между сыновьями устранялась в зародыше, и они получали возможность когда-нибудь объединить свои капиталы в общесемейных проектах. Вторая часть плана Рокфеллера сработала идеально: в течение 38 лет, с 1940 по 1977 год, его сыновья регулярно встречались на семейном совете, а затем придерживались выработанной на нем единой стратегии действий. Проблема возникла с первой частью.
Прирожденный лидер, для которого было только два мнения, его и неправильное, Нельсон Рокфеллер не собирался просиживать штаны в советах директоров. Ему нужно было лично принимать решения и лично справляться с их последствиями. Буквально на следующий год после получения свой доли наследства Нельсон ринулся в бой, переложив часть капитала своего фонда в акции венесуэльской нефтедобывающей компании. Как станет ясно из дальнейших событий, сделано это было с дальним прицелом: имперские убеждения Рузвельта не были секретом для американской элиты, и успешная деятельность на внешних рынках была простейшим способом «прийтись ко двору» в Вашингтоне.
Налаживая контакты с венесуэльскими, а заодно и со всеми латиноамериканскими кругами, Нельсон не забывал и родную страну. Он создал небольшую посредническую фирму, продававшую площади в громадном здании Рокфеллер-центра. Накопив опыт, в 1938 году он убедил Рокфеллера II, что лучше других справится с должностью директора всего центра, и стал им, оттеснив старшего брата, Джона, на второй план. В 1940 году Нельсон стал признанным лидером среди братьев. В этом же году, на фоне вступления США во Вторую мировую войну, сработал и дальний политический расчет 1935 года — как некогда Франклин Рузвельт, Нельсон Рокфеллер в 32 года вошел в узкий круг сотрудников Белого дома. Сложно сказать, подействовала ли на него какая-то свойственная этому месту магия или же пример Рузвельта, проделавшего путь от богача-аристократа к президенту-популисту, но с этого момента все помыслы Нельсона были сосредоточены на единственной цели: стать президентом США.
Тут самое время заметить, что по личным качествам Нельсон существенно отличался от Франклина. Дипломатичности и коварства, свойственных Рузвельту, у него не было и в помине, зато имелись бесстрашный напор и стремление стоять на своем до конца. Полученный за годы войны опыт и связи в Вашингтоне позволили Нельсону претендовать на лидерство уже не только среди братьев, но и в семье в целом. Джону Рокфеллеру II в 1945 году было уже за 70, как и его ближайшему соратнику, личному адвокату Томасу Дебевуа[300] (1874–1958), и идея передать дела напористому и успешному Нельсону выглядела вполне логичной.
Внезапная смерть Эбби Рокфеллер, жены Рокфеллера II, в апреле 1948 года подвела окончательную черту под решением передать власть в семье. Убитый горем Младший постепенно отошел от дел, а в 1951 году передал значительную часть оставшегося состояния в Фонд братьев Рокфеллеров, повторно женился и дожил свои дни в кругу новой семьи, почти не встречаясь со своими сыновьями. Тогда, в 1947 году, он имел все основания считать, что передал дело Рокфеллеров в надежные руки: во главе семьи стоял человек, пользовавшийся непререкаемым авторитетом среди остальных братьев, успешно руководивший несколькими компаниями и лично знавший самого Рузвельта.
Ну а теперь, уважаемый Читатель, скажите, в чем подвох?
Читатель. В личных качествах Нельсона? Он был недостаточно дипломатичным, чтобы создать собственную властную группировку?
Теоретик. И это тоже; но, на наш взгляд, куда важнее другая проблема. Нельсон Рокфеллер получил в наследство отцовский капитал, но не отцовские связи и уж тем более не отцовское дело. Выстраивание долгоиграющих схем влияния путем привлечения талантливых людей на свою сторону под видом «благотворительности», которым долгие годы занимался Рокфеллер II, было слишком скучным для решительного и напористого Нельсона; ему требовались быстрые и зримые результаты, такие как официальные должности в правительстве, выборные должности и, в качестве высшей цели, — президентское кресло.
Влиятельные вассалы Младшего, такие как Раймонд Фосдик и Уинтроп Олдрич, не имели никаких причин переприсягать новому сюзерену — Нельсон не понимал, как с ними работать, и не доверял им, предпочитая собственных выдвиженцев. Формирование длительных отношений[301] — пожалуй, самая сложная сфера человеческой деятельности, которой даже столь талантливый человек, как Рокфеллер II, учился несколько десятков лет. Поэтому «старая гвардия» семьи не могла воспринимать молодого Нельсона в качестве лидера — он не понимал очевидных для любого из них вещей и не понимал, чем эти старпёры могут быть ему полезны, если не желают слушать его указаний. В итоге с 1948 года «Рокфеллеры» перестали быть единой группировкой: братья и выдвиженцы Нельсона составили одну ее часть, а «старая гвардия», самым заметным представителем которой был Уинтроп Олдрич, — другую.
Читатель. Вы так уверенно об этом пишете, будто сами там были!
Теоретик. Гораздо увереннее! Вы ведь слышали выражение «врет, как очевидец»? К делам Власти оно относится в полной мере — очевидцы, то есть непосредственные участники, как правило, хуже других понимают, что происходит. Во-первых, от них что-то зависит — а значит, все их информаторы берут поправку на «а что мне за это будет?». Во-вторых, они заинтересованы в каком-либо исходе дела — следовательно, сами хотят обманываться насчет реального положения дел. Поэтому разобраться, что происходит на самом деле (даже с «Лестницей в небо» в руках), бывает очень непросто. Лучше всего делать это через 50-100 лет после событий, когда страсти улеглись и стало понятно, кто в итоге выиграл, а кто проиграл.
Наш вывод относительно Рокфеллеров основывается на двух исторических фактах. Во-первых, Нельсону Рокфеллеру не удалось стать президентом США, несмотря на то что он потратил на решение этой задачи все свое состояние. А во-вторых, стать человеком, многие годы определявшим не только американскую, но и мировую политику, удалось его брату, Дэвиду Рокфеллеру.
Однако перед тем, как перейти к следующей странице истории семьи Рокфеллеров, зафиксируем ее состояние на начало 1950-х. Во главе семьи стоит еще молодой, крайне амбициозный Нельсон, пользующийся поддержкой братьев, но ограниченный в своих действиях «юристами», контролирующими условия расходования средств из многочисленных (более 40) фондов, которым и принадлежат де-факто все богатства семьи