Продолжим анализ американской истории, потихоньку подбираясь к основной теме нашего рассказа — политической судьбе Ричарда Никсона.
В сентябре 1945 года морской офицер и блестящий игрок в покер Ричард Никсон получил письмо из своего родного калифорнийского городка Уиттиер. В письме руководитель местного отделения Bank of America Герман Перри, старый знакомый семьи Никсона, в свое время пристроивший Ричарда в движение «Молодые республиканцы», предлагал побороться за место в Конгрессе. По нынешним временам выглядит сказкой, но напомним, что дело происходило в 40-х годах прошлого века, когда для выигрыша избирательной кампании в некоторых местах хватало и 2000 долларов. По-видимому, Перри или даже сам Никсон располагали необходимой суммой[347], так что весь следующий год Ричард провел за новым для себя делом — борьбой за голоса избирателей. Бороться пришлось с демократическим кандидатом Вурхисом, в отношении которого Никсон применил новую[348] тактику: обвинил в связях с коммунистами.
На фоне разгоравшейся холодной войны такие обвинения отлично работали, и в январе 1947 года Никсон стал конгрессменом. Убедившись в том, что антикоммунизм отлично продается, он незамедлительно вошел в состав Комиссии по расследованию антиамериканской деятельности (HUAC)[349]. В том же году комиссия обратила свое внимание на Голливуд, вызывая актеров, режиссеров и сценаристов на допросы («не являетесь ли вы коммунистом») и включая провинившихся в черные списки (попавшим туда запрещалось работать в индустрии развлечений). Однако преследование актеров (даже таких знаменитых, как Чарли Чаплин) не приносило особого политического капитала; для раскрутки антикоммунистической истерии требовалась рыба покрупнее. И словно по заказу такая рыба появилась!
3 августа 1948 года перед комиссией предстал известный журналист (один из редакторов журнала Time) Уиттекер Чемберс и подробно рассказал о своем участии в тайной организации коммунистов — «группе Уэра». Среди членов этой организации, имена которых Чемберс аккуратно перечислил, оказался Элджер Хисс[350], с 1933 года работавший в администрациях Рузвельта и Трумэна, в 1945 году создававший ООН[351], а в 1946-м занявший пост президента Фонда Карнеги за международный мир. Связи Хисса в околоправительственных кругах были настолько обширны, что он чувствовал себя неуязвимым:
Высокий, худой, элегантно одетый президент Фонда Карнеги держался уверенно… он мог себе это позволить — ведь у него были очень влиятельный друзья. Накануне вечером копию показаний Чемберса ему принес Дин Ачесон, бывший заместитель государственного секретаря, а этим утром Хисс написал Джону Фостеру Даллесу, главному советнику Дьюи и председателю правления Фонда Карнеги, что Даллес поможет ему с защитой. Считалось, что если Трумэн выиграет в ноябре, то Ачесон станет госсекретарем; если же победит Дьюи, им станет Даллес [Ambrose, 1988].
Читатель. Однако! То есть Хисс работал на обе группировки?!
Теоретик. Занимать должности в организациях, являющихся ресурсами группировки, и работать на группировку — совершенно разные вещи[352]. Связи Хисса не только не защищали его, но, напротив, делали идеальной мишенью — осудив Хисса, можно было поставить под сомнение лояльность всех его многочисленных друзей, включая будущего госсекретаря США Ачесона. Поэтому нет ничего удивительного в том, что Ричард Никсон вцепился в дело Хисса обеими руками; удивительно другое — как же так получилось, что громкие обвинения Чемберса прозвучали в самый разгар избирательной кампании 1948 года?
Читатель. Как вы неоднократно писали, случайностей в делах Власти не бывает…
Теоретик. Совершенно верно! Никто не нападает на могущественных игроков, не будучи уверенными в поддержке неменее могущественных. Ричард Никсон узнал о Хиссе в первые же месяцы своего пребывания в Вашингтоне, познакомившись в январе 1947 года с преподавателем балтиморской католической духовной семинарии Джоном Кронином.
Отец Кронин… был обеспокоен возможностью коммунистического переворота. Он начал сбор данных об участии коммунистов в рабочем движении, получая информацию в том числе от Уильяма Салливана, агента ФБР.
В один из визитов Никсона Кронин дал ему почитать [копию своего отчета «Коммунизм в Америке»]… Кронин цитировал материал, предоставленный ему Салливаном, из добровольных показаний бывшего коммуниста Чемберса… В отчете Кронин четыре раза называл Хисса [Ambrose, 1988].
Однако при всей лакомости цели Чемберс появился перед комиссией только в августе 1948-го. На то и у самого Никсона, и у его коллег по комиссии имелась веская причина:
Администрация Трумэна дала понять, что в случае победы демократов на ноябрьских выборах комиссия будет упразднена [Ambrose, 1988].
Однако причины имелись и у другого, куда более могущественного человека:
План, составленный Лу Николсом и ключевыми помощниками Дьюи с согласия как директора ФБР, так и кандидата в президенты от республиканцев, был прост. ФБР тайно поможет Дьюи стать президентом. В свою очередь, избранный президент назначит Эдгара Гувера генеральным прокурором… Гувер назначит Лу Николса директором ФБР… Затем, после подходящего перерыва… президент Дьюи назначит Гувера в Верховный суд [Gentry, 2011, р. 899].
Читатель. Так там еще и Эдгар Гувер отметился?!
Теоретик. Не правда ли, подбирается неплохая компания? Эдгар Гувер, создавший ФБР в 1935 году и бывший его бессменным директором, контролировал громадный ресурс, до сих пор ускользавший от нашего внимания. Тысячи агентов, финансируемых за государственный счет, вели оперативно-розыскную работу, собирая всевозможные сведения на всех хоть сколько-нибудь заметных американцев[353]. В 1941 году Гувер добился от Рузвельта разрешения на нелегальную прослушку телефонных разговоров (под предлогом борьбы с германскими агентами), и с того времени термин «прослушка» однозначно ассоциировался с ФБР. Располагая компроматом на всех влиятельных политиков, Гувер уверенно шел к строительству собственной империи, планируя добавить к ней еще одну ветвь власти — судебную. Неудивительно, что с точки зрения биографа Гувера «дело Хисса» выглядело как небольшая часть общего плана по дискредитации демократов:
Появление Чемберса [перед комиссией] было организовано конгрессменом-новичком и членом HUAC Ричардом Никсоном, а отец Кронин выступал в роли посредника ФБР. Никсон и Кронин стали близкими друзьями: с 1948 по 1960 год католический священник был одним из главных спичрайтеров Никсона [Gentry, 2011, р. 902].
На этом этапе сам Никсон, скорее всего, не понимал всех раскладов политической интриги. Осознав, каким опасным противником является Хисс, он обратился к одному из его потенциальных сюзеренов, Фостеру Даллесу, для уточнения: можно ли трогать вашего человека?
На следующее утро, 11 августа, Никсон позвонил Даллесу, который согласился на встречу вечером в отеле «Рузвельт» в Нью-Йорке. Это была поворотная встреча для Никсона… Когда Никсон добрался до отеля, он застал там не только Джона Фостера Даллеса, но и его брата Аллена, нью-йоркского банкира Дугласа Диллона (будущего заместителя госсекретаря) и Кристиана Гертера [Ambrose, 1988].
Случайно ли встретиться с Никсоном собралась практически вся стоявшая за Дьюи властная группировка[354]? На наш взгляд, разумеется нет — скорее всего, собравшиеся и были теми «ключевыми помощниками Дьюи», согласовавшими с Гувером план избирательной кампании. Хисс уже был принесен в жертву, но нужно было присмотреться к новому для группировки человеку — Ричарду Никсону — и решить, на что он сгодится.
Судя по дальнейшим событиям, смотрины прошли исключительно удачно. Получив одобрение своим действиям, Никсон стал рыть землю с удвоенной силой; его не остановило даже ставшее шоком для всех заговорщиков поражение Дьюи на ноябрьских выборах. Совместно с ФБР Никсон раздобыл документальные свидетельства шпионажа Хисса, сумел преодолеть сопротивление правительственных кругов[355] и добиться на втором процессе[356] обвинительного приговора. 25 января 1950 года Хисс был признан виновным в лжесвидетельстве и получил 5 лет тюрьмы[357]. План по дискредитации демократов сработал на 100 % — в первом процессе Хисса поддержал будущий кандидат в президенты Эдлай Стивенсон, а по результатам второго Дин Ачесон, госсекретарь второго срока Трумэна, дал пресс-конференцию, на которой сделал весьма неосторожное заявление:
В воскресенье Ачесон прочитал газеты, полные злобных намеков Никсона и республиканцев на то, что Хисс был главой громадного заговора «Новый курс — Гарвард — Госдеп» с целью сдаться в плен России… [на пресс-конференции] Гомер Бигарт из New York Herald Tribune задал вопрос: «Мистер секретарь, у вас есть комментарий по делу Элджера Хисса?»… [Ачесон] заявил: «Я хотел бы прояснить, что каким бы ни был исход любой апелляции, которую господин Хисс или его адвокаты могут подать по этому делу, я не намерен поворачиваться спиной к Элджеру Хиссу» [Isaacson, Thomas, 2013].
Успех дела Хисса дал зеленый свет запуску куда более мощной кампании, вошедшей в историю под названием «маккартизм». Однако, в отличие от Никсона, сумевшего приглянуться группировке Даллеса, Маккартни не воспринимался представителями элиты как перспективный преемник (или вассал):