семьи, а не группировки. Если Кеннеди опирались только на собственные ресурсы[376], не приходится удивляться, что при столкновении с реальной Властью им пришлось поджать хвост. Но так ли это было на самом деле?
История самого любимого американского президента началась 12 августа 1944 года, когда старший сын миллионера и политика Джозефа Кеннеди, Джозеф Кеннеди-младший, погиб в возрасте 29 лет в ходе боевого вылета в Северном море. Его самолет, под завязку нагруженный взрывчаткой и предназначенный для радиоуправляемого подрыва над целью, взорвался раньше времени по неизвестным причинам[377]. С этого момента главным наследником отцовского дела стал следующий по старшинству сын Джозефа, Джон Фицджеральд Кеннеди, а заключалось это «отцовское дело» в том, чтобы стать президентом США.
Политическая карьера будущего президента началась в одиннадцатом избирательном округе Бостона по выборам в Конгресс США… Он часто говорил: «Пришлось надеть сапоги Джо. Если бы он был жив, то мне никогда не довелось бы заниматься этим» [Громыко, Кокошин, 1985, с. 20].
Но почему Джозеф Кеннеди-старший мечтал именно о сыне-политике? Ответ можно найти даже при поверхностном знакомстве с его биографией: работа сначала в чужой, а потом и в собственной брокерской компании (то есть покупка и продажа ценных бумаг на деньги клиентов), успешная покупка акций во время бычьего рынка 1920-х, а затем не менее успешная продажа акций перед крахом 1929 года, сделавшая его самым богатым среди уцелевших миллионеров. Как мы уже знаем на примере Сороса, подобная успешность, как правило, вызвана хорошими связями, а не каким-то особым «биржевым чутьем»[378]; поэтому для нас не будет неожиданностью, что Джозефа Кеннеди всю жизнь обвиняли в сотрудничестве с мафией[379], а с Рузвельтом он познакомился еще в 1917 году, и был тем самым человеком, который организовал его поддержку со стороны газетного магната Херста.
В администрации Рузвельта Джозеф сделал реальную карьеру — начав ее в качестве всего лишь одного из спонсоров, продолжив руководителем Комиссии по ценным бумагам[380], затем Морской комиссии и в марте 1938 года получив назначение послом в Великобританию. На этом, правда, его карьера и закончилась (в Великобритании Джозеф умудрился зарекомендовать себя как не знающий этикета провинциал и одновременно сойтись с местными сторонниками Гитлера, радикально разойдясь в политике с самим Рузвельтом), но близость к верховной Власти он успел ощутить в полной мере. Работая много лет бок о бок с Рузвельтом, которого он сделал[381] президентом, Джозеф, по-видимому, пришел к обычной в таких случаях мысли: а чем я хуже?
Джозеф был достаточно умен, чтобы понимать, что в годы «Нового курса» у биржевого спекулянта с Уолл-стрит нет никаких шансов стать президентом. Но вот сын биржевого спекулянта, сделавший самостоятельную карьеру (например, служба в армии, публицистика, победа на местных выборах) такие шансы уже имел. И поэтому не успел Джон Кеннеди вернуться с войны, как в его семье закипела работа. Для начала Джека[382] устроили к Херсту (старому знакомому Джозефа) в качестве корреспондента. К этому моменту Джек уже имел в активе ставшую бестселлером[383] книгу 1940 года «Почему Англия спала», так что все выглядело вполне благопристойно: херстовская Chicago Herald-American приглашает к сотрудничеству известного писателя и боевого офицера, отправляя его репортером на открывающуюся в Сан-Франциско учредительную конференцию ООН[384].
Как и положено «золотому мальчику», Джек не слишком утруждал себя работой:
Сидя с хайболом в одной руке и телефонной трубкой в другой, звонил в The Chicago Herald… «Это Кеннеди, сегодня материала не будет» [Dallek, 2004].
Однако он достаточно засветился в СМИ, чтобы перейти к следующей части плана. Джозеф пообещал поддержку действующему конгрессмену от Массачусетса Джеймсу Керли, если тот пойдет на выборы мэра Бостона и освободит место в Конгрессе. Тот согласился[385], и в марте 1946 года Джозеф Кеннеди начал кампанию…
Читатель. Вы хотели сказать — Джек?
Теоретик. Нет, именно Джозеф. Для успеха нужно было победить на выборах, обойдя сначала десяток демократов на праймериз, а затем и республиканца на основных выборах. Джозефу пришлось снова подключить Херста, обеспечившего «режим молчания» в отношении конкурентов, скупить все билборды в Бостоне для рекламы именно Джека и выделить ему своего политического советника для руководства кампанией. Конечно, пришлось поработать и самому Джеку — например, ездить по вечерам в троллейбусах и пожимать руки всем подряд: «Я Джек Кеннеди, иду в Конгресс защищать ваши права», — однако в конечном счете все решили именно связи и деньги отца.
Так в январе 1947 года[386] в Конгрессе США появился новый «молодой лидер»[387] — морской офицер, публицист и просто замечательный парень Джон Кеннеди. Он переехал в Вашингтон[388], записался (подобно Никсону) в несколько комитетов и приступил к повседневной политической деятельности, которой занимался примерно так же, как и журналистикой. За шесть лет работы конгрессменом Джек отметился разве что в отмене монополизма в американской авиации. Зато он завел достаточное количество знакомств, чтобы претендовать на следующую ступеньку в политической карьере. Вариантов для этого было два — сенатор или губернатор; однако в губернаторском кресле Джеку пришлось бы реально работать, что (как мы уже успели заметить) не входило в его личные планы. Когда опросы общественного мнения показали, что Джек имеет шансы победить действующего сенатора[389] Массачусетса (что и произошло в 1951 году), Джозеф сделал выбор.
Сенатская избирательная кампания потребовала от Джека несколько больших усилий; на этот раз штаб кампании возглавлял его брат Роберт, и многие решения пришлось принимать самостоятельно. Пожать руки двум с половиной миллионам избирателей было нереально[390], и кампанию пришлось дополнить новшествами, которые позднее стали обязательными для всех американских политиков — контакты со сплоченными меньшинствами[391], рекламные технологии[392] и телевидение (на едва ли не первых в истории США теледебатах Джек выглядел не хуже своего знаменитого оппонента, устранив эффект «не знаю такого» среди неопределившихся избирателей). Итогом стала сенсационная (Лодж имел во Власти куда больший вес, чем Кеннеди), но вполне предсказуемая победа: Кеннеди был впереди и по опросам, и по сравнительной численности демократов/республиканцев в штате.
Победа над Лоджем моментально вывела Кеннеди в «политические тяжеловесы» Демократической партии[393] и открыла дорогу к главной цели — номинации в президенты. В 1953 году Джек устранил последнее препятствие на этом пути (политик-холостяк в пуританской Америке не мог бы стать президентом), женившись на девушке из хорошей семьи — Жаклин де Бювье[394]. Однако дальнейшей быстрой карьере помешало здоровье — с конца 1953 года Джека начали мучить боли в спине[395]. Ему пришлось перенести несколько тяжелых и бесполезных операций перед тем, как в 1955 году Джек разыскал врача, который наконец разобрался в причинах болезни и устранил болевой синдром[396].
Однако годы, проведенные на больничных койках, не прошли даром. С помощью[397] нанятого еще в 1953 году молодого спичрайтера Теда Соренсена Кеннеди подготовил к печати и издал свою самую популярную книгу — «Профили мужества» (1956 год), сделавшую его национальной знаменитостью[398] и наконец представившую публике политическую формулу будущего президента: приоритет интересов страны над интересами политика. Покрутившись почти 10 лет в Вашингтоне, Джек прекрасно понимал сущность политической кухни:
В своей записной книжке он… отметил: «Политика — это джунгли. Это необходимость выбирать между справедливыми действиями и сохранением себя в должности… между частными интересами политика и общими интересами» [Громыко, Кокошин, 1985, с. 27].
Напомним, что сенатские годы Кеннеди пришлись как раз на период, когда всей законодательной деятельностью в США заправлял Линдон Джонсон, запугивая и подкупая сенаторов направо и налево. В этих условиях заявлять о «приоритете справедливости» значило претендовать на большее, нежели статус еще одной «голосующей головы»; Джек метил в президенты и уже не скрывал этого. И на то были серьезные основания — популярность Кеннеди в Демократической партии выросла настолько, что в 1956 году именно ему доверили речь о выдвижении в качестве кандидата в президенты Эдлая Стивенсона[399]. К 1959 году уже сам Джек вошел в число основных кандидатов в президенты от демократов и справедливо рассудил, что плод созрел: