Президент Кеннеди умоляет председателя Хрущева принять во внимание особенности американской системы… Если ситуация будет затягиваться, президент не уверен, что военные не свергнут его и не захватят власть [Morley, 2017, р. 243].
Подействовало ли на Хрущева это сочетание мольбы и угрозы или же он с самого начала планировал именно такой исход «силовых переговоров», но вашингтонским утром 28 октября 1962 года кризис закончился. Хрущев принял решение отступить, отдал приказ о прекращении военных действий и передал по радио обращение к Кеннеди с предложением о взаимном выводе ракет с Кубы и из Турции.
Несостоявшаяся ядерная война серьезно расстроила военных:
Через несколько дней, когда Кеннеди встретился с Комитетом начальников штабов, чтобы поблагодарить их за помощь, они все еще были в ярости. Адмирал Андерсон сказал президенту: «Нас поимели!» Ле Мэй назвал результат кризиса «величайшим поражением в нашей истории» [Dallek, 2004, р. 570].
Свой голос подал и всеми забытый вице-президент Джонсон:
И что еще важнее, сказал Джонсон [на совещании ЕХСОММ], согласие на эту сделку есть проявление слабости. «Послушайте, слабость всего этого в том, что вы говорите всему миру: "Ну, они сбили один самолет, а американцы сдали Турцию. Значит, надо сбить еще один, и они сдадут Берлин"» [Caro, 2013, р. 780].
Однако настоящей удачей для противников Кеннеди стал резкий разговор Роберта с руководителем операции «Мангуст» Уильямом Харви. Сама операция, проводимая ЦРУ совместно с Министерством обороны еще с начала 1960-х и получившая кодовое название в январе 1962-го, имела целью свержение кубинского правительства и физическое устранение Фиделя Кастро. Для этого ЦРУ вело активную вербовку агентов среди кубинских эмигрантов и сотрудничало с лидерами преступных группировок кубинского происхождения (потерявших изрядную часть доходов после революции 1957 года). Начало Карибского кризиса Харви воспринял как повод перейти к активным действиям и без согласования с начальством[462] приказал своим агентам начать диверсии[463]. Узнав об этом, Роберт Кеннеди пришел в ярость — он был категорически против войны с Кубой, а Харви ее практически начал!
Роберт вызвал Харви в Вашингтон и устроил ему такой разнос, что присутствовавший на встрече Тейлор не удержался от замечания: «Да вы способны не просто жечь города, но и получать от этого удовольствие!» Харви, и до того не слишком жаловавший Роберта[464], окончательно его возненавидел (и впредь называл не иначе как «that fucker»). Со стороны человека, проложившего в 1953 году Берлинский тоннель, а в последний год готовившего убийство тщательно охраняемого Кастро, это было весьма опасное чувство.
Читатель. Вы хотите сказать, что Харви переключился с Кастро на Кеннеди?
Теоретик. Почему мы? Об этом вполне официально говорил реальный участник тех событий, кадровый сотрудник ЦРУ Говард Хант:
Он [Хант] постоянно возвращался к встрече, на которой, по его словам, присутствовал в 1963 году, с Моралесом[465] и Стерджисом[466]. Встреча происходила в гостиничном номере в Майами. Моралес вышел из комнаты, и в этот момент Стерджис упомянул «большое событие» и спросил Говарда: «Ты с нами?» Хант спросил, о чем речь, и Стерджис сказал: «Убийство Джона Кеннеди»… Хант ответил, что «не будет участвовать ни в какой операции вместе с Биллом Харви, потому что он псих и алкоголик [Rolling Stone, 2 апреля 2007].
Из контекста понятно, что Хант к тому времени уже знал, что готовящееся убийство Кеннеди организует Билл Харви. Поскольку сразу же после отстранения от руководства «Мангустом» тот был отправлен в Рим (руководить тамошней резидентурой ЦРУ), его регулярные появления в 1963 году в США и продолжавшиеся контакты с мафиози свидетельствуют об участии в какой-то спецоперации. Однако было ли целью этой операции убийство Кеннеди (как пытался утверждать Хант, автор 73 шпионских романов) или же продолжение охоты на Кастро (что куда вероятнее), точно сказать нельзя. Поэтому мы лишь зафиксируем, что в распоряжении противников Кеннеди оказался дополнительный ресурс — обиженный на Роберта человек, долгое время вербовавший киллеров для устранения Кастро[467]. И вот тут просто необходимо сказать несколько слов о том, как реально организуются политические убийства, когда у серьезных группировок возникает необходимость в их проведении.
Убийство представителей своего вида у большинства живых существ запрещено на уровне довольно глубоких инстинктов. Иметь дело с убийцами инстинктивно неприятно (а вдруг они и меня тоже); столь же неприятно открыто обсуждать убийство политического противника (если я начну это обсуждать — значит и они смогут обсуждать меня?!). Заговор с целью убийства президента невозможно организовать тем же способом, что и другие политические действия (например, подготовку «плана Маршалла»), Стоит заикнуться даже среди «своих», что давайте-ка организуем убийство… ну можете сами попробовать; среди людей, чья власть держится на способности формировать коалиции, то есть на репутации, такое совершенно невозможно:
Макнамара особо отметил, что, по его мнению, невозможно, чтобы за убийством Кеннеди стояли Аллен Даллес и Ричард Хелмс… Он несколько раз повторил, что Ричард Биссел[468], Аллен Даллес и Ричард Хелмс были и оставались его близкими друзьями; что он знал их как братьев, и они никак не могли такого задумать [Twyman, 1997, ch. 23].
Поэтому физическим устранением противников во властных группировках[469] занимаются не сами их участники, а один или несколько контролируемых группировкой ресурсов. Если у вас в подчинении находится спецслужба, официально занимающаяся внесудебными расправами, то вписать ей в план работы еще одну фамилию — это ведь как бы и не совсем убийство? Это ведь не мы, это «наши костоломы» виноваты, не правда ли? Если у вас существуют партнерские отношения с гангстерами, регулярно убивающими конкурентов, то почему бы не попросить их убить еще одного вредного человека? Они ведь и так в крови по самые уши! Наконец — и эта схема работы встречается в последние годы все чаще — если у вас есть информация о критериях, по которым какая-то преступная организация убивает неугодных ей лиц, то ее можно использовать «втемную», создав жертве соответствующий образ. В таком случае преступная организация может даже не знать, чьим ресурсом она является…
Но остановимся, ведь мы пишем не учебник по политическим убийствам, а книгу о кризисах и Власти. Основной вывод, который следует из нашего теоретического отступления, заключается в том, что даже если убийство Кеннеди было организовано какой-то группировкой, его непосредственные исполнители были всего лишь ее ресурсом, и не входили даже в «шлейф», не то что в саму группировку. «Алкоголик и псих» Харви идеально подходил на эту роль, поэтому мы и сочли его заслуживающим упоминания.
А между тем отношения Кеннеди с другими «людьми Власти» продолжали ухудшаться. В конце 1962 года, независимо от Карибского кризиса, в отношениях президента с самой влиятельной американской газетой, The Washington Post[470], наметился серьезный разлад. У совладельца и редактора газеты, уже знакомого нам Фила Грэма (того самого, что фактически продвинул Джонсона в вице-президенты) обострилось давнее психическое заболевание — биполярное расстройство. В маниакальной фазе Грэм принялся регулярно звонить Кеннеди и давать подробные, на десятки минут инструкции, какую тому следует проводить политику и кого назначать на должности; разумеется, Кеннеди это быстро надоело, и он попросил секретаря больше не соединять его с Грэмом.
Грэм обиделся, как может обидеться только психически больной человек:
В начале 1963 года, уже находясь в процессе развода с женой, Фил… поселился в Фениксе в скромном мотеле. В Фениксе тогда проходил съезд издателей, куда Фил приглашен не был; тем не менее он появился на банкете во время выступлений. Захватив микрофон, пьяный Грэм объявил собравшимся, что расскажет, кто с кем спит в Вашингтоне, начиная с президента Кеннеди. Его фавориткой, орал он, брызгая слюной, теперь стала Мэри Пинчот Мейер, жена сотрудника ЦРУ Корда Мейера[471] и сестра Тони, жены Бена Брэдли. Мэри арендовала студию в гараже Брэдли, и Кеннеди навещал ее там… Пока Фил говорил, один из репортеров позвонил Кеннеди[472], который немедленно перезвонил Кэтрин [жене Фила], попросив как-то взять мужа под контроль [Davis, Graham, 2017, р. 342].
Разумеется, после этого Грэма отправили в больницу[473], a The Washington Post перешла в руки Кэтрин Грэм, которая имела собственные взгляды на редакционную политику:
Она провела Post через дюжину самых бурных лет в новейшей истории Америки — поддерживая войну во Вьетнаме, дистанцируясь от радикальных шестидесятников, пребывая в отчаянии, когда Линдон Джонсон отказался баллотироваться на второй срок, и добивая ненавидимого ею Ричарда Никсона серией публикаций [Davis, Graham, 2017, р. 361].
В том же январе 1963 года Линдон Джонсон, лишившийся вместе со своим приятелем Грэмом последних рычагов влияния на президента, попробовал помириться с невзлюбившим его Робертом Кеннеди: