Вот так сокрушительное поражение республиканцев в 1964 году стало одновременно и весомой победой вчерашнего неудачника. Ричард Никсон не просто вернулся в большую политику, он стал своим — «голдуотеровцем» — в глазах консервативных спонсоров[562], а с точки зрения рядовых республиканцев являлся теперь кандидатом номер один. Пришло время собирать штаб и начинать президентскую кампанию.
Никсон… нанял двух спичрайтеров, получивших в дальнейшем большую известность — Уильяма Сафира и Пэта Бьюкенена. Сафир был умеренным еврейским интеллектуалом, а Бьюкенен — крайне правым ирландским католиком, и они дали Никсону возможность составлять речи таким образом, чтобы пройти по лезвию ножа между разными фракциями республиканцев [Black, 2007, р. 474].
В выборе этих двух людей наглядно проявилась общая манера Никсона работать с персоналом: он всегда подбирал подчиненных, имеющих противоположные мнения по широкому кругу вопросов — и чтобы они не могли сговориться против начальника, и чтобы в случае чего выступать с позиции арбитра, а не игрока. Проблема с этой тактикой только одна: арбитр не сюзерен, подчиненные не считают его «своим», не знают его истинных интересов, а значит, и не будут достаточно преданны.
Но до момента, когда у Никсона возникли соответствующие проблемы, оставалось еще восемь лет. Сейчас же он продолжал публичные выступления, зарекомендовав себя главным оппонентом Линдона Джонсона, и готовился сыграть свою роль на выборах 1968 года. Для этого Никсону оставалось решить последнюю задачу: убедить спонсоров, все еще колебавшихся между ним и Рейганом. По всей видимости, Никсону удалось это сделать в июле 1967 года, в ходе ежегодного собрания калифорнийского бомонда в закрытом клубе Bohemian Grove[563]:
Никсон дал тщательно подготовленный обзор мировой ситуации, основанный на его обширных поездках; ему аплодировали стоя. «Напротив, — писал биограф Никсона Эйткен, — губернатор Рейган был блестящим, но легковесным. Многие присутствующие влиятельные деятели республиканцев… разделили общее мнение, что ораторы находились в разных весовых категориях. Только Никсон казался готовым завоевать Белый дом и возглавить свободный мир» [Hayward, 2009, р. 501].
Заручившись негласной поддержкой влиятельных лиц, Никсон приступил к завершающей стадии своего плана: победе на выборах. Опрос Gallup в сентябре 1967-го давал ему 40 % поддержки республиканцев, при 17 % у ближайшего конкурента, вечно второго Рокфеллера. В январе 1968 года штаб Никсона разослал 150 тысяч писем избирателям Нью-Гемпшира; когда 1 февраля они дошли до адресатов, Никсон официально объявил о начале кампании. 12 марта праймериз, казалось, не оставили шансов конкурентам — Никсон получил 77 % голосов. В любом другом году, кроме 1968-го, на этом кампания бы и закончилась; однако год, как мы уже отмечали в «Лестнице в небо», выдался еще тот.
31 марта Джонсон отказался участвовать в выборах, чем заметно поднял шансы республиканского кандидата. 5 июня, после победы на праймериз в Калифорнии, был застрелен основной кандидат демократов, Роберт Кеннеди — что еще больше увеличило шансы республиканцев. 4 июня республиканцы штата Калифорния отдали 100 % голосов своему губернатору, Рональду Рейгану — и предстоящий съезд партии оказался перед лицом раскола. Хотя у Никсона и набиралось около половины голосов, кандидаты от южных штатов симпатизировали более харизматичному Рейгану и не скрывали своих намерений переметнуться во втором туре[564] на его сторону. В этих условиях решающим оказался голос партийных боссов:
Никсон сохранял спокойствие… Ричард Клейндинст, бывший главный стратег Голдуотера, присоединившийся к команде Никсона в качестве полевого координатора, вместе с Митчеллом и Холдеманом держали оборону… Никсон позвонил Митчеллу: «Джон, какой счет?» Митчелл только усмехнулся: «Я уже говорил, что тебе не о чем волноваться, Дик. У нас все под контролем» [Ambrose, 2014, р. 591].
Главный стратег Голдуотера не случайно оказался в команде Никсона:
В июне Барри Голдуотер прямо написал Рейгану, что раз уж он не смог вырваться вперед, ему пора поступать в распоряжение Никсона [Hayward, 2009, р. 588].
Республиканский истеблишмент разрешил Рейгану поиграться в демократию — однако выборы только подтвердили принятое еще летом 1967 года решение. Рейган образца 1968-го был слабее Никсона, а значит, его время пока не пришло. В первом же туре голосования Никсон был избран кандидатом от Республиканской партии, а с учетом плачевного положения дел у демократов[565] — и президентом США.
Хотя по голосам избирателей — 31,7 млн против 31,3 у Хамфри — победа Никсона может показаться незначительной, на деле такого преимущества было более чем достаточно. Он выиграл штаты с наибольшим числом выборщиков, получив 301 голос против 191 у Хамфри и 46 у Уоллеса; на протяжении всей кампании опросы давали Ричарду преимущество в 10–15 %. Тем не менее Никсон не был бы Никсоном, если бы не подстраховался очередной политической интригой; использовав старого «даллесовца» Лоджа в качестве посредника, он убедил вьетнамского президента Тхьеу прекратить мирные переговоры с Севером[566]. В результате надежды на скорый мир рухнули, а с ним и временно выросший на них рейтинг Хамфри.
Вручив Никсону президентское кресло, спонсоры рассчитывали получить не просто президента-республиканца, а президента «мистера Республиканца», объединителя партии, который будет во всем советоваться со своими благодетелями. Первые месяцы после выборов казалось, что так и будет — Никсон пришел в Белый дом с очень короткой «скамейкой запасных»[567]. Своих самых преданных вассалов, Холдемана и Эрлихмана[568], он назначил на сугубо административные должности — директора по персоналу и просто советника. На должность госсекретаря Никсону удалось продвинуть своего старого друга Уильяма Роджерса[569], а на должность генерального прокурора — Джона Митчелла, нью-йоркского юриста, ставшего еще одним партнером в фирме, где до 1969 года работал сам Никсон. Однако уже для Артура Бернса, возглавлявшего при Эйзенхауэре Совет по экономике, не нашлось другого места кроме советника.
Вице-президентом еще на съезде был избран губернатор Мэриленда и сторонник Рокфеллера Спиро Агню; в министры обороны партия выдвинула конгрессмена от Висконсина Мелвина Лэйрда. Министром финансов стал уже упоминавшийся Дэвид Кеннеди — банкир из Чикаго, выбранный Никсоном по принципу «лишь бы не от Уолл-стрит». В заместители генпрокурору Митчеллу был назначен друг Голдуотера еще с аризонских времен Ричард Клейндинст. Министром труда стал уже упоминавшийся нами Джордж Шульц, о чем Сафир сообщает следующую любопытную подробность:
Никсон не помнил ни имени Шульца, ни как точно пишется его фамилия, поэтому [представляя его кандидатуру] написал: «Доктор Счульц заслужил уважение руководства и сотрудников как один из выдающихся национальных экспертов[570]…» [Safire, 2008, р. 108].
Наконец, советником по национальной безопасности стал Генри Киссинджер, работавший по вьетнамскому направлению еще при Кеннеди и тесно связанный с Нельсоном Рокфеллером. Как мы уже рассказывали в первой книге, Киссинджер заинтересовал Никсона имевшимся в его распоряжении ресурсом — обширными дипломатическими контактами, позволявшими надеяться на решение вьетнамской проблемы. Однако стоит упомянуть и другое обстоятельство:
23 ноября [1968 года] Никсон сказал Рокфеллеру, рассчитывавшему, что ему предложат серьезную позицию, что было бы лучше, если бы Рокфеллер остался губернатором Нью-Йорка, и Митчелл пригласил Киссинджера на встречу с Никсоном 24 ноября [Black, 2007, р. 561].
Из этого становится понятно, что Нельсон Рокфеллер, как и все прочие республиканцы, поучаствовал в «дележе пирога» и отказался от «серьезной позиции» в обмен на назначение Киссинджера. Именно поэтому переход Киссинджера в стан вроде бы конкурента был воспринят Рокфеллером «на ура» — как мы уже увидели на примере остальных назначений, работать в администрации Никсона не означало работать на Никсона. Собранная «с бору по сосенке» администрация была тем, что сегодня принято называть «техническим правительством»:
Кабинет был составлен из умеренных, бесцветных и независимых[571] мужчин достаточной компетентности, представляющих оплот никсоновских Республиканцев — процветающие пригороды Америки… демократическое большинство Сената сочло, что все они имеют высокую квалификацию, и легко утвердило назначения [Black, 2007, р. 564].
Читатель. Техническое правительство «с бору по сосенке»? Интересно, а как Никсон собирался управлять этим колхозом?
Теоретик. Точно так же, как и другой герой нашей книги, Рузвельт: самостоятельно! Никсон позволял себе не запоминать фамилии своих сотрудников, потому что подбирал не вассалов, а исполнителей. Если условием спонсоров было назначение каких-то людей — хорошо, эти люди будут назначены; но что им делать, решать будет президент Никсон.
Читатель. Вот это правильно! А кстати, что собирался делать президент Никсон? У Рузвельта была мечта — мировое господство Америки; а вот о мечте Никсона вы до сих пор помалкивали!
Теоретик. Лучше всего о мечте Никсона сказал сам Никсон: