ударство.
Эти противоречия впервые отчетливо проявились, когда банкиры провели в президенты Билла Клинтона против Дж. Буша-старшего на выборах 1992 года («рейганомика» была разработана еще под руководством «мудрецов») и расчленили СССР, а апогеем этих противоречий стало «дело Стросс-Кана», где речь уже шла фактически о ликвидации США как сверхдержавы. Частично мы эти моменты отметили, частично они ждут своих исследователей, но нужно понимать, что любые рассуждения на эту тему без привлечения теории Власти будут бессмысленными.
Теоретик. Возвращаемся. Оружием первого ресурса были массовые молодежные активистские движения:
[Антивоенные] активисты, в основном бывшие студенты и сторонники Бобби Кеннеди или Юджина Маккарти в 1968-м, к осени 1969 года стали ветеранами-организаторами, имевшими опыт вывода людей на улицы и привлечения внимания СМИ [Ambrose, 2014, р. 742].
Второй ресурс (в силу господствующего положения своей группировки) вообще не задумывался о замене президентов, предпочитая закулисные переговоры. И уж конечно ни тот, ни другой не располагал целой армией профессиональных киллеров и чистильщиков, позволявшей безнаказанно совершать громкие убийства; так что физически Никсон был в полной безопасности.
А вот над «политическим телом» президента постепенно сгущались тучи. Еще в июле 1969 года неформальный лидер Демократической партии, сенатор Эдвард Кеннеди, в полной мере унаследовавший семейную любовь к выпивке и женщинам, не справился с управлением автомобилем после вечеринки, свалился с моста на острове Чаппаквиддик и утопил свою спутницу, 29-летнюю Мэри Копечне. После этого Кеннеди пешком отправился спать, а в полицию обратился только утром, когда тело Мэри уже было найдено. На процессе 1969-го Кеннеди был признан виновным в оставлении места происшествия[586], а в 1970-м состоялся еще один процесс (с обвинением в небрежном вождении); и хотя здесь виновным Эдварда Кеннеди не признали, этот случай серьезно подпортил ему политическую репутацию.
Казалось бы, Никсону следовало бы радоваться такому стечению обстоятельств — судьба сама устранила его главного конкурента на выборах 1972 года. Однако судьба оказалась хитрее, чем можно было предположить. Едва получив новости о Чаппаквиддике, Никсон немедленно поручил Эрлихману разузнать, не был ли Кеннеди пьян и нельзя ли раскрутить этот эпизод в масштабный скандал. Эрлихман поручил это дело одному из своих агентов, частному детективу Джеку Колфилду, который основательно подошел к расследованию и весной 1970-го рапортовал Эрлихману, что имеет в своем распоряжении «весьма дискредитирующий» документ против Кеннеди. Информация о таком интересе со стороны людей Никсона дошла до Кеннеди, и тот сделал логичный, но явно не предполагавшийся Никсоном вывод:
Тед нацелился на 1976 год. И Тед не питал иллюзий; он понимал, что Никсон ни перед чем не остановится, чтобы его дискредитировать. Это не оставляло Теду выбора: если он хотел сохранить свои надежды на 1976-й, ему предстояло сразиться с Никсоном [Klein, 2010, р. 208].
И Кеннеди принял бой. 12 ноября 1969 года уже знакомый нам журналист Сеймур Херш сообщил[587] о судебном процессе над лейтенантом Келли по обвинению в убийстве 109 мирных вьетнамцев[588]; в следующую неделю эту новость подхватили все ведущие СМИ.
Читатель. Ну вот, вы опять дискредитируете защитников прав человека, объясняя, что они это делают только за деньги…
Практик. А куда деваться, против правды не попрешь… Хотя есть, конечно, отдельные персонажи, которые не за деньги, но они как раз особой роли в публичном пространстве не играют.
Теоретик. «Молчаливое большинство» поддерживало Никсона молча, а вот «крикливое меньшинство» в виде массового антивоенного движения снова заявило о себе в полную силу. Студенческие беспорядки продолжались всю зиму, а к маю 1970-го развернулись в целую «студенческую забастовку», поводом для которой послужили операции армии США в Камбодже (разумеется, воспринятые как разжигание еще одной войны).
4 мая тридцать семь президентов колледжей подписали письмо, призывающее Никсона… положить конец войне. «Мы умоляем вас принять во внимание неисчислимые опасности беспрецедентного отчуждения американской молодежи»… под письмом стояли подписи президентов крупнейших университетов — Нью-Йоркского, Принстонского, Колумбийского и Пенсильванского [Ambrose, 2014].
В тот же день в ходе подавления «беспорядков» в Кентском университете были убиты[589] четверо студентов, просто переходивших из одного корпуса в другой (на фоне активистов, собравшихся тем временем на несанкционированный митинг). Из объединителя нации Никсон на глазах превращался в кровавого маньяка, убивающего вьетнамцев за океаном и американцев — у себя дома. По всей стране студенты прекратили учебу и занялись сжиганием американских флагов и Конституции. The New York Times разместила очередную утечку — дескать, Лэйрд и Роджерс были против вторжения в Камбоджу, и решение принималось лично Никсоном[590]. И хотя действия президента все еще одобряли 57 % американцев (но уже не 68 %, как в декабре), он предпочел не обострять ситуацию и объявил о прекращении операции в Камбодже с 30 июня.
Как видите, ресурс демократов сработал первым, и сработал успешно: Никсон вынужден был отступить. Однако выигранное сражение — еще не выигранная война; в то время как демократы почили на лаврах, Никсон задумался об ответных мерах. Самым очевидным решением казались точечные репрессии против лидеров протеста[591], и оно было принято незамедлительно:
5 июня [1970] Никсон встретился с Гувером, Хелмсом и руководителями Министерства обороны и Агентства по национальной безопасности и предъявил претензии, что они недостаточно защищают страну от революционных элементов… Однако речь Никсона сводилась не только к претензиям; он объявил о создании Объединенного комитета по разведке, в основу работы которого будет положен драконовский документ, написанный Томом Чарльзом Хьюстоном[592] [Black, 2007, р. 678].
Фактически Никсон претендовал на создание полностью подконтрольной ему спецслужбы, наделенной традиционными полномочиями ФБР и ЦРУ — правом на перлюстрацию, незаконную прослушку и тайные обыски со взломом. На самом совещании возражений не последовало, однако затем Эдгар Гувер (возможно, получив в перерыве некую дополнительную информацию) аккуратно заблокировал эту идею:
Руководители разведок согласились с планом Хьюстона при условии, что президент специально разрешит все предпринимаемые в соответствии с ним незаконные действия. 14 июля Никсон дал такое разрешение. Однако Гувер подумал еще и… [27 июля] предупредил Митчелла, что выполнение плана Хьюстона приведет к катастрофе: незаконные операции будут быстро обнаружены и привлекут «шакалов прессы», а также станут поводом для множества судебных разбирательств [Black, 2007, р. 679].
Читатель. Незаконные операции, привлекшие внимание прессы и ставшие поводом для судебных разбирательств? Гувер что, заранее знал про Уотергейт?!
Теоретик. А, вы тоже заметили? Как-то уж слишком в яблочко, не правда ли? Не интересно узнать, а кто, собственно, придумал для Никсона такой перспективный план?
Читатель. Уж не хотите ли вы сказать, что Хьюстон специально предлагал Никсону незаконные операции, чтобы его подставить?!
Теоретик. Это было бы вопиющей конспирологией; мы лишь хотим сказать, что Хьюстон предлагал Никсону начать массово нарушать закон и что в 1965 году он был председателем движения Молодые американцы за свободу (Young Americans for Freedom) — того самого, чей активист Уильям Рашер в 1963-м фактически начал кампанию Голдуотера. После этого Хьюстон успел организовать «Всемирный крестовый поход молодежи за свободу», поработать в армейской разведке[593], а уже затем получил приглашение в аппарат Белого дома.
Поскольку принципы подбора кадров Никсоном нам уже хорошо известны, не факт, что сам президент вообще помнил имя и фамилию своего Агента Х-5. Вполне возможно, что Хьюстон писал свой план, руководствуясь личными убеждениями пламенного борца за свободу (с помощью взломов и прослушек); но если он действительно собирался подставить Никсона — в его руках оказалась прекрасная возможность.
Никсон воспринял предупреждение Гувера[594] не как заботу о своей репутации, а как скрытую угрозу (дескать, у меня будет на тебя компромат), и уже 30 июля отозвал свое разрешение плевать на законы, чем и закрыл тему «плана Хьюстона»[595]. Возможно, на его решение повлияло и то обстоятельство, что массовые антивоенные протесты, еще недавно грозившие перейти чуть ли не в гражданскую войну, в течение лета заметно поутихли, а к августу прекратились полностью. Самое время было перейти ко второй части ответных мер: корректировке публичной политики. Тем более что уже в ноябре должны были состояться промежуточные выборы, обещавшие в случае успеха вернуть республиканцам большинство в Сенате.
Убежденный в поддержке «молчаливого большинства», Никсон решил усилить тему «закона и порядка». В сентябре 1970-го он отдал распоряжение своим помощникам Холдеману, Эрлихману и Финчу:
«Подчеркните — мы против преступности — против демонстраций — против наркотиков — против неп