реальную задачу, выбирая варианты ее решения. По-видимому, Дуглас согласился с мнением Макклоя о предпочтительности отставки, и к исполнению был принят именно этот вариант.
Чтобы донести до упрямого Никсона понимание необходимости отставки, потребовался еще целый год непрерывного скандала — парламентских слушаний, вскрытий все новых и новых нарушений закона, громких отставок членов правительства, формирования общественного мнения, что «Уотергейт — это позор Америки», и, наконец, постепенного перехода сенаторов-республиканцев на позицию «президента пора убирать». К августу 1974 года положение Никсона стало безнадежным — лишь 12 республиканских сенаторов еще не высказались в кулуарах в пользу импичмента. Оставалось только донести мнение истеблишмента до самого мятежного президента — что и организовал уже хорошо знакомый нам Александр Хейг. Вот что вспоминал о днях, предшествовавших отставке Никсона, Барри Голдуотер:
В среду, 7 августа [1974 года], Берч пригласил меня к себе домой пообедать с Хейгом. Встреча была задумана генералом. Он хотел поговорить со мной до того, как я увижу президента поздно вечером… Хейг описал Никсона как человека, балансирующего на острие иглы; его можно было подтолкнуть в любом направлении. Было бы лучше не требовать и даже не предлагать его отставки — каждый раз, когда это происходило в прошлом, Никсон взрывался. Лучше всего было бы показать ему, что нет другого выхода… Хейг резюмировал все лаконично: «Президенту нужно знать, что больше нет альтернатив, нет вариантов» [Goldwater, 1979].
Как видите, Хейг заслужил свое место в истеблишменте долгим, упорным и результативным трудом. Умение находить таких людей, как Хейг и Калифано, выгодно отличало группировку «мудрецов» от яркой, но просуществовавшей всего одно поколение группировки «даллесовцев», и обеспечило ее ведущую роль в американской политической жизни на протяжении десятилетий.
Ну а теперь подведем итог оказавшейся необычайно длинной истории Новой экономической политики Никсона. Да, кризис открывает для предприимчивых людей Власти возможность создать не просто властную, а правящую группировку. Но чтобы воспользоваться этой возможностью, нужно обладать поистине сверхчеловеческими способностями — во-первых, умением увидеть перспективный ресурс, позволяющие вырастить новую группировку, во-вторых, привычкой подбирать людей не по принципам Управления («разделяй и властвуй»), а по принципам Власти («надобны нам верные»), а в-третьих — создавать такую группировку решительно, не обращая внимание на потери, вычищать из социальных институтов чужих людей и заменять их своими.
Практик. Создается ощущение, что тут есть какое-то противоречие. «Верные» не любят «умных» (и, часто, наоборот), так что кажется, что тот верховный сюзерен, который создает свою группировку из «верных», должен проиграть. Однако напомним, что в индивидуальном мастерстве бойцы-варвары обычно превосходили римских солдат, однако преимущество строя и организации (мы писали об этом в первой книге) практически всегда обеспечивало результат именно Риму. И потом, среди «верных» тоже есть умные, а грамотная организация позволяет им резко повысить свою эффективность. Как известно, «у двух юристов три мнения», а если в организации некоторую задачу решает один юрист с двумя помощниками, он точно окажется эффективнее, чем три независимых эксперта, даже очень высокой квалификации.
Ну и не забудем, что в США олигархическое устройство власти, а у нас — монархическое. Поэтому там на вершине может быть элитная группа, у каждого представителя которой есть своя властная группировка, которые конструктивно взаимодействуют, а у нас всегда есть руководитель. В США аналогичную России конструкцию строили Рузвельт и Никсон, но последний, идя к власти, опирался как раз на одну из властных группировок («даллесовцы»), которая на момент Уотергейта прекратила свою деятельность естественным образом, все ее старшие члены попросту умерли (последний, Джон Эдгар Гувер, умер 2 мая 1972 года).
Теоретик. Из рассмотренных нами выдающихся лидеров XX века перечисленными способностями обладали Сталин и Рузвельт и не обладали Кеннеди и Никсон. Именно поэтому ни Карибский кризис, ни Новая экономическая политика не сделали их инициаторов «вторыми Рузвельтами», а привели к политической и даже физической смерти. Кризис, как гласит популярный перевод китайского иероглифа, — это не только возможность, но и опасность; так что даже великим людям полезно иногда поучиться законам Власти.
Практик. Никсон оказался гением Управления, но справиться с политическими интригами в одиночку (без поддержки своей властной группировки) не сумел. У Рузвельта все было иначе, он был гением Власти, к Управлению возвращался лишь изредка, только в случае острой необходимости, из-за чего и упустил опасный момент появления альтернативного, не до конца контролируемого им ресурса (эмиссии под расширение сферы оборота доллара за пределы США).
Также стоит добавить, что главный ресурс, которым свалили Никсона, был как раз таки финансовым, находящимся под контролем банкиров. Они были рады отмене золотого стандарта, но их категорически не устроило, что это произошло неожиданно и в неизвестном им заранее формате (нажиться на этом не удалось). Если бы Никсон был политик, как Сталин или Рузвельт, он провел бы серию совещаний с банкирами, получил бы от них полный набор «хотелок» на предмет отмены золотого стандарта, сам бы выступил против, а потом радостно бы его отменил в понедельник утром, предварительно (в воскресенье) лично обзвонив всех крупнейших банкиров и сказав каждому, что «…исходя из вашей личной просьбы, вопреки нашему первоначальному желанию…», ну и так далее. Но тогда мы жили бы в другом мире.
Читатель. А я вот читал, что Дж. Буш-младший, став президентом США в 2001 году, впервые за много лет (и администраций) назначил министром финансов не человека с Уолл-стрит — О’Нила, а потом был вынужден его уволить (меньше, чем через два года) из-за его разногласий с финансистами, которые требовали увеличения дефицита бюджета…
Практик. Ну так после отставки Никсона никому в Вашингтоне и в голову не приходило, что можно выступать против Уолл-стрит. По итогу, сегодня все попытки альтернативного интересам финансистов описания кризисных процессов жестко блокируются, ну а эффект налицо. Мы видели, как добившиеся выдающихся результатов бойцы Власти (пусть и не всегда до конца удачливые) всегда стимулировали конкуренцию своих подчиненных и вассалов. Поскольку понимали, что монополия до добра не доведет.
Теоретик. И мы надеемся, что наши читатели воспользуются той информацией и теми советами, которые обнаружили в этой книге, и добьются выдающихся результатов. И мы, Теоретик, Практик и Читатель, желаем им в этом успехов!
ГЛАВА 10ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ
Теоретик. В качестве заключения хотелось бы рассказать об одном сюжете, который продолжается до сих пор. Мы говорили о том, что Рузвельт упустил в 1944 году появление нового ресурса, и упоминали, что соответствующая властная группировка оформилась только в 1980-е, хотя как минимум дважды, во времена Кеннеди и в конце эпохи Никсона, она себя уже проявляла как влиятельная элитная группа. Но принцип ее формирования отличался от всего, что было до этого.
Дело в том, что, как мы уже отмечали, в 1970-е, по мнению многих экспертов (читайте «Воспоминания о будущем» Михаила Хазина), СССР выиграл «соревнование двух систем». Никсон стабилизировал ситуацию на Западе, СССР не стал форсировать победу и дал возможность уже сформировавшейся мировой финансовой элите принять соответствующие меры. Группа финансистов под руководством уже неоднократно упоминавшегося Пола Волкера сумела в конце 1970-х разработать политику, которая позже получила название «рейганомика» и по итогу позволила преодолеть кризис 1970-х, а затем разрушить мировую систему социализма.
Но реализация этой системы требовала резкого усиления роли финансистов в управлении экономикой. В результате впервые в истории США финансовая часть элиты получила право на «кооптацию» своих членов в управляющую, а затем и властную элиту США.
Читатель. Вы хотите сказать, что принцип «Власть не берут, Власть — дают» был нарушен?
Теоретик. Не совсем. В странах с олигархическим правлением, как мы много раз писали, существуют мощнейшие механизмы, которые отсеивают неугодных кандидатов во Власть, и они работают в рамках консенсуса элит. То есть подбор кандидатов ведут властные группировки, однако элиты в целом имеют некое право вето, которое позволяет ограничить заведомо неугодных кандидатов. Мы уже объясняли на примере середины 1980-х в СССР, как разрушение этих механизмов в период застоя привело к тому, что в верхней советской элите появились заведомо неподходящие кандидаты.
Практик. Перед смертью Сталина была похожая картина, Хрущев никак не должен был стать реальным преемником (как и Горбачев).
Читатель. А в чем были их недостатки?
Практик. За Хрущевым были очень сильные троцкистские «хвосты» (что мы и увидели в его хозяйственной деятельности, усилении линии Куусинена, а затем и Андропова, общей концептуальной слабости). А Горбачев… Он был слишком под контролем своей жены, которая была крайне амбициозной, невероятно обидчивой и ограниченной дамой, поэтому очень легко попадала под внешний контроль. Сравните с Ющенко или Саакашвили в нынешние времена. В любой нормальной стране со здоровой элитой такие люди отсеиваются задолго до того, как им удается добраться до верхних позиций. Да и политиком Горбачев не был, скорее хозяйственником. Но главное — у него не было своей властной группировки и создать ее он не сумел.
Теоретик. Так вот, возвращаясь к основной теме. Механизм кооптации состоял в том, что фильтрация финансистов, назначаемых на элитные посты, была доверена самим финансовым элитам. Как следствие, их роль в формировании и контроле, в том числе управляющей элиты США, стала доминирующей. Мы это хорошо видим по роли пресловутого «глубинного государства», это как раз та часть управленческой структуры США, которая контролируется международными банкирами, элитой «Западного» глобального проекта.