видел эту сыпь на телах. Он подозревал, что температура у него начинает понемногу повышаться. Он осматривал себя, не понимая толком, появляются ли у него под кожей мелкие кровоизлияния и распространяются ли они.
«Лесной доктор»
Пока сестра Мириам лежала на смертном одре в больнице Нгальема, преподобная сестра католической церкви обратилась к одному из киншасских врачей, Жану-Франсуа Рюпполю, с просьбой помочь разобраться с болезнью. Тридцативосьмилетний доктор Рюпполь был директором бельгийской правительственной медицинской миссии в Заире под названием «Фонд тропической медицины», сокращенно Фометро (Fonds Medical Tropical, Fometro). Рюпполь, низкорослый человек с острым подбородком, зеленовато-голубыми глазами, морщинистым лицом, покрытым тропическим загаром, и с волнистыми светло-каштановыми волосами, был известен тяжелым характером. Рюпполь жил в беленом оштукатуренном доме, расположенном в центре города на авеню Мфуму Лутуну, с женой Йосианой Виссок и двумя юными дочерьми. Как глава бельгийской медицинской миссии он руководил двумя сотнями врачей, работавших по всей территории Заира.
Рюпполь разъезжал по стране, организуя работу подчиненных ему медиков, посещал мелкие сельские больницы, участвовал в лечении больных, консультировал и помогал в работе персоналу. Прибывая в любую сельскую больницу, он начинал с организации амбулаторного пункта и лишь после этого приступал к приему пациентов. В этот организационный период по округе разлетались вести о прибытии важного доктора, и в больницу поспешно собирались больные. Бывало, что они добирались за 50 миль. Кто-то приходил сам, а кого-то доставляли родственники на распространенных в Конго креслах-носилках. Рюпполь лечил больных всеми имеющимися в его распоряжении медикаментами и средствами, делал все, доступное амбулаторной форме медицины, от изгнания глистов до приема родов. Жана-Франсуа Рюпполя в Заире называли «Лесным доктором».
«Лесной доктор» Рюпполь владел многими специальностями, в число которых входила и эпидемиология. Он следил, в частности, за вспышками сонной болезни, вел ее статистику и пытался бороться с распространением заболевания. Сонная болезнь — это трудно поддающееся лечению, часто смертельное заболевание, передающееся через укусы мухи цеце. Сонная болезнь способна опустошать целые деревни. Когда она начинается в селении, умирает так много народу, что уцелевшие часто бросают свои дома и переселяются в другое место.
Рюпполь согласился помочь разгадать тайну Ямбуку и получил от правительства Заира официальное предписание попытаться идентифицировать болезнетворный агент и воспрепятствовать его распространению. Он включился в группу, в состав которой входили также французский военный врач Жильбер Раффье и энергичный конголезский врач из киншасской больницы Мама Йемо доктор Буасса Крубва. (По местному обычаю его обычно называли по имени: доктор Буасса.)
Рюпполь намеревался собрать в Ямбуку образцы крови. Он поддерживал связь с Муембе и знал, что тому не удалось обеспечить охлаждение образцов и они разложились. Рюпполь отправился на городскую пивоварню и добыл несколько баллонов сжатого углекислого газа, для того чтобы сделать сухой лед, в котором можно было бы хранить охлажденные образцы крови.
Доктора Рюпполь, Раффье и Буасса прибыли на военный аэродром Киншасы на рассвете 4 октября. Транспортный самолет «Геркулес C-130» заирских ВВС уже стоял на бетонной полосе, дожидаясь их. Но, когда они собрались грузить баллоны с CO2, пилот сказал, что об этом и думать нечего, потому что самолет уже загружен до предела.
Самолет направлялся в город на севере, где президент Мобуту строил себе дворец. Заглянув в грузовой отсек, Рюпполь и его коллеги увидели, что самолет забит всякой всячиной для дворца. Там были ящики импортных овощей, ящики местных овощей, коробки с бельгийским пивом, шампанским, винами из Бургундии и Медока, пармской ветчиной, консервированным паштетом фуа-гра, две коробки с нормандским сыром камамбер и целая гора бетонных блоков. Все это везли в президентский дворец. Пилот заявил, что, если погрузят еще и баллоны, самолет попросту не взлетит, а превратится в нашпигованный деликатесами огненный шар.
Рюпполь приступил к тому, что назвал в своем дневнике «трудными переговорами» с пилотом. В Заире повсеместным явлением были взятки, но Рюпполь никогда, никогда не давал взяток. Предложение взятки могло бы повлечь за собой очень тяжелые последствия для него. Поэтому Рюпполь угостил пилота сигаретой, и начались долгие утомительные уговоры. Пилот упорно отказывался. Рюпполь все больше раздражался. У него есть друзья в правительстве, говорил он. Он может позвонить кому-нибудь из министров, и вопрос уладят они, а не он. Когда же упоминание о кабинете министров не произвело впечатления на пилота, пришлось пустить в ход имя президента. Обо всем этом обязательно узнает президент Мобуту! В конце концов Рюпполь пригрозил, что сейчас позвонит президенту. Пилот, по всей видимости, не поверил.
Тогда Рюпполь направился к телефону и действительно набрал номер президента Мобуту. После непродолжительного ожидания Рюпполь услышал, что в данный момент президент не будет разговаривать с ним. Положив трубку, он вернулся к «Геркулесу» и сказал пилоту, что газовые баллоны нужно грузить немедленно.
Пилот наконец согласился взять баллоны, но сказал, что в таком случае придется выгрузить что-нибудь равное по весу. По неведомой причине оставить стройматериалы нельзя было ни в коем случае. Пилот обвел взглядом грузовой отсек, быстро прикинул что-то и приказал вынести и оставить прямо на взлетной полосе два ящика французского камамбера. Вместо сыра внесли газовые баллоны. После тряского разбега «Геркулес» оторвался от земли.
Через много лет французский военный врач Жильбер Раффье в мемуарах «Африка от А до Я» (Africa from A to Z) иронично признался, что во время взлета горько сожалел, что изумительный сыр из Нормандии будет валяться на асфальте и портиться под тропическим солнцем. Будучи французом, он мучительно сознавал всю глубину только что случившейся трагедии. Это была жертва, но ее необходимо было принести, чтобы можно было хранить образцы крови в холоде. После нескольких часов полета самолет приземлился возле президентского дворца. Врачи переночевали в городской гостинице. На следующее утро военный вертолет доставил их и баллоны с CO2 в Бумбу.
Оказалось, что в городе паника. Правительство объявило карантин в Зоне Бумба, и на дорогах установили армейские блокпосты, чтобы никто не мог выехать. Встретившись с районным уполномоченным, врачи обошли город, развешивая объявления о том, что на рыночной площади состоится собрание жителей, на котором врачи расскажут о болезни и дадут советы. Затем Рюпполь и Раффье направились в местную больницу, чтобы узнать, нет ли там пациентов с загадочной болезнью, которых можно было бы осмотреть, пока доктор Буасса обсуждает с районным уполномоченным официальные меры по борьбе с вспышкой болезни.
В больнице Рюпполь и Раффье выяснили, что там лишь двое пациентов с этой болезнью, муж и жена, изолированные в отдельной палате. Мужчина был директором школы-интерната в Ямбуку, а его жена — учительницей и администратором той же школы. Они заразились вирусом от своего шестимесячного ребенка, который умер.
Рюпполь и Раффье приостановились перед закрытой дверью. Было очевидно, что за дверью имеется нечто заразное, а они не взяли с собой никакого биозащитного оборудования, кроме резиновых перчаток. Они надели перчатки и осторожно вошли в палату.
Женщина, лежала, скорчившись, на кровати и умоляла о помощи; клеенчатый матрас под нею был залит мочой. Ее муж сидел в кресле лицом к ней. Одна его нога была согнута в колене и стояла на полу, а вторая вытянута вперед. Одна рука, согнутая в локте под прямым углом, лежала на подлокотнике, и пальцы были сложены в несжатый кулак. Он пребывал в абсолютной неподвижности. И кресло, и пол покрывали пятна разноцветных жидкостей. Походившее на маску лицо мужчины ничего не выражало; неотрывный взгляд неподвижных глаз, словно вырезанных из тускло-красного сердолика, был устремлен на жену.
Рюпполь и Раффье осмотрели больных, не прикасаясь к ним; у них с самого начала не было сомнений в том, что жидкости, которыми была перепачкана вся комната, насыщены болезнетворным агентом. Пациенты находились в ужасном состоянии, а вот Рюпполя увиденное, как ни странно, приободрило. Оно подтверждало имевшиеся сведения: инфекционный агент провоцирует выделение из тела различными путями большого количества жидкостей. Это позволяло предположить, что инфекция передается через контакт с кровью и биологическими жидкостями. И от этого на душе у Рюпполя стало легче.
Куда хуже было бы, если бы агент передавался по воздуху. Воздушно-капельной инфекцией можно заразиться, просто подышав одним воздухом с инфицированным человеком, оказавшимся поблизости. В таком случае любому было бы крайне опасно входить в эту больничную палату и вдыхать ее зловонный воздух. Этот воздух представлял бы опасность для всего населения региона, потому что с ним вирус из помещения мог бы легко передаться каждому, вдохнувшему его, и дальше продолжить распространение таким же путем.
Судя по внешнему впечатлению, медицина уже не могла помочь больным. Рюпполь и Раффье были врачами. Осмотреть пациентов и тут же уйти, без намерения вернуться, было бы крайне неэтично. Поэтому они, выйдя из палаты, взяли пищи и воды и отнесли все это несчастным супругам. А потом выставили у дверей палаты полицейский пост, запретив впускать кого-либо в помещение. Эта мера позволяла исключить лишние контакты с находящимся в палате возбудителем инфекции. О том, каким именно он был, Рюпполь даже не пытался догадываться. Важным было то, что они с Раффье смогли предположить, как инфекция распространяется. Она присутствует в жидкостях, истекавших из тела. И чтобы задержать распространение болезни, нужно убедить людей не прикасаться к этим жидкостям.