остью разойдутся.
Положение младенца стало свободнее; он повернулся. Врач просунул пальцы в шейку матки, обхватил затылок младенца и вытянул его наружу.
Младенец вышел в струе околоплодных вод и слизи. Потянув за пуповину, врач вытащил плаценту. Потом отрезал пуповину и поднял младенца.
Тот не дышал.
Рюпполь сдвинул с лица хирургическую маску, наклонился над младенцем, накрыл губами его рот и нос и легонечко дохнул. Он сделал несколько таких выдохов, каждый раз заставляя легкие младенца немного расправляться. Дыхнув слишком сильно, он мог бы порвать легкие.
Сестра Женовева и медбрат Сукато попятились от стола и ошалело уставились на Рюпполя. Они, конечно же, заметили, как изменилось выражение его лица. До него вдруг дошло, что он делает. Но он не отрывал губ от личика младенца. Грудка младенца приподнялась, его легкие расправились, и Рюпполь отодвинул дитя от своего лица. Младенец закричал, выталкивая воздух, который вдохнул в него Рюпполь своим дыханием. Он был жив.
Женовева и Сукато смотрели на Рюпполя, не скрывая ужаса. Его рот, нос и щеки были густо смочены слизью и околоплодными водами, смешанными с кровью, которая то ли вылилась из разреза, то ли просочилась из родовых путей. Он определенно ощущал эти жидкости во рту.
— Доктор, вы понимаете, что сделали? — прошептала монахиня.
— Теперь понимаю, — ответил Рюпполь.
Он, казалось, оцепенел от ужаса. Ассистенты видели блестевшие на его лице жидкие выделения. Он стоял, держа ребенка перед собою, и внимательно смотрел на него. Он автоматически следовал стандартной процедуре. Запустив дыхание у новорожденного, акушер должен три минуты смотреть на него, чтобы удостовериться, что младенец способен дышать самостоятельно. Если ребенок прекращает дышать, акушер повторяет искусственное дыхание.
Что еще оставалось Рюпполю, кроме как наблюдать за младенцем и быть готовым снова прийти к нему на помощь, если потребуется? Врачу было уже поздно спасать самого себя. Рюпполь не мог сделать ровным счетом ничего, он никак не мог изменить тот выбор, который только что сделал. Он принял так много родов, он делал искусственное дыхание бесчисленному множеству новорожденных… и в решительный момент забыл о себе и действовал, повинуясь инстинкту. Доктор Рюпполь точно знал, что сделал; об этом свидетельствует его запись в дневнике: «Я только что приговорил себя к смерти».
В то утро, за завтраком, Рюпполь выглядел подавленным. Он, кажется, не сказал никому из медицинской бригады о том, что сделал. Возможно, он был в смятении. Еще бы! Он объехал всю Зону Бумба, произнося речи о том, что нельзя прикасаться к тем, у кого наблюдаются симптомы заболевания, а сам полностью погрузил лицо в скопление вируса. Что касается сестры Женовевы и медбрата Сукато, они, судя по всему, хранили осторожное молчание по поводу ошибки Рюпполя.
Интернациональная эпидемиологическая бригада разделилась на группы и начала объезд Зоны Бумба в поисках людей с симптомами заболевания. Они исколесили на лендроверах 69 деревень в районе Ямбуку, расспрашивали и осматривали жителей, рассказывали им о симптомах заболевания, собирали информацию. Деревни соединяли между собою раскисшие от грязи, почти непроезжие дороги. Некоторые деревни болезнь вроде бы не затронула, и там жители нисколько не тревожились из-за нее, а другие жили в сильном страхе, пытались отгородиться от остального мира и даже заваливали дороги срубленными деревьями, чтобы ни одна машина не могла к ним приблизиться. Это был своего рода карантин наизнанку, попытка не пропустить заразу извне. По меньшей мере в двух деревнях врачи обнаружили дома, сожженные вместе с находившимися там мертвыми телами. Люди умерли от болезни в своих жилищах, и соседи предали дома огню, чтобы сжечь трупы. Итак, кое-где все же последовали суровым установлениям Старинного закона.
За время обследования местности эпидемиологическая бригада посетила деревни с общей численностью населения 170 000 человек, разбросанные на территории с поперечником почти в 100 километров. Новых случаев заболевания оказалось очень мало. Вирус почти исчез. Врачи обнаружили девять больных; пять из них быстро умерли. Было найдено также еще пять человек, возможно пораженных этой инфекцией; анализ крови еще одного человека показал, что он был инфицирован, но выжил. После того как исследователи объехали всю область, стало ясно, что вспышка болезни в Бумбе начала гаснуть еще до их приезда. Что-то остановило вирус.
Но если это сделала не международная бригада, то кто? И как?
Судя по всему, вирус остановили сами жители Зоны Бумба, благодаря тому, что поняли, как распознать болезнь и каким образом она передается от человека к человеку. И ключевую роль в обеспечении населения этой информацией сыграли доктора Рюпполь, Раффье и Буасса в ходе своего недавнего визита.
Такие вещи достигаются с большим, очень большим трудом. Старинный закон противоречит инстинкту заботы о своих близких, присущему всякому нормальному человеку. Вирус безжалостен, и людям тоже пришлось стать безжалостными, чтобы одолеть его. Им пришлось запретить себе оказывать помощь больным. Им пришлось полностью прервать контакты со всеми, кто, судя по внешним признакам, мог страдать этой болезнью. Им пришлось отказаться от традиционного выражения скорби по умершим. Жители Бумбы все это сделали. Они отстранились от семей, где появлялись заболевшие, и не оказывали им никакой помощи. Очень многие отвергли исконный обычай обнимать умерших и спать рядом с ними. Были случаи, когда сжигали дома. Помимо всего прочего, местные жители не приближались к больнице католической миссии Ямбуку. Любой разумный человек не мог не заметить, что болезнь распространяется от больницы и, чтобы не заразиться, нужно держаться подальше от нее. Жан-Франсуа Рюпполь, успешно убеждавший людей пойти на тяжелые моральные жертвы, хладнокровно отворачиваться от больных и слабых, пошел против собственных наставлений и потерял контроль над собой из-за младенца.
Обескровливание
Жан-Жак Муембе был деканом медицинского факультета и отвечал за медицинскую безопасность двухмиллионной Киншасы. Той осенью самым опасным для города событием стало поведение медсестры из больницы Нгальема, Майинги Н'Сека, 21 года от роду, на руках у которой умерли монахини сестра Мириам и сестра Эдмонда. Она заразилась и, уже с высокой температурой, ходила по Киншасе и общалась со многими людьми. Пока медсестра Майинга лежала при смерти в больнице Нгальема, Муембе и его сотрудники отслеживали ее контакты в городе. Им удалось отыскать не менее сотни людей, ни один из которых не подцепил от нее вирус. Все это время Муембе думал, что если и он заразился вирусом от монахини, как это случилось с Майингой, то сам может в любой момент стать таким же источником опасности — он, главный наставник медиков. Вот это может привести в ужас Киншасу. Тем временем у Майинги началось образование тромбов в сосудах по всему телу — вирус вызвал у нее тромбоэмболию сосудов, охватившую весь организм. Маргарета Исааксон, врач из Южной Африки, пыталась спасти Майингу антикоагулянтами, препятствующими свертыванию крови, но лечение привело к негативным последствиям: у Майинги началось обширное кровотечение в кишечнике. Она впала в шок и умерла; доктор Исааксон находилась рядом с нею.
За два дня до смерти Майинги у нее взяли кровь и отправили несколько пробирок в Отдел особо опасных патогенных агентов CDC. Там кровь поместили в колбы и вырастили тот самый вирус, который присутствовал в крови юной медсестры. Теперь этот вирус получил название вирус Эбола-Заир, штамм Майинга, или просто Майинга. Это особый фрагмент меняющегося «роя» Эболы, который несколько дней воспроизводился в организме медсестры Майинги. Носящий ее имя штамм теперь бессмертен; он хранится в замороженной воде, которую в крохотных пластмассовых флаконах держат при сверхнизкой температуре в морозильниках лабораторий 4-го уровня биологической опасности CDC. А вот место упокоения медсестры Майинги, похоже, утрачено. Согласно одному источнику, ее останки упаковали в биозащитные мешки и выдали родным, которые похоронили ее где-то недалеко от Киншасы, в расположенной на берегу реки Конго деревне, где она родилась.
О смерти доктора Жана-Франсуа Рюпполя, директора Бельгийской медицинской миссии в Заире, первым сообщило 27 октября 1976 г. радио провинции Нижнее Конго[32], где он вырос и многие годы работал врачом. Доктор Рюпполь положил свою жизнь на борьбу с вирусом в Ямбуку. Он получил обширное заражение, и болезнь расправилась с ним так быстро, что его даже не успели эвакуировать в Киншасу, где у него был бы шанс на спасение. Покойника доставят в Киншасу, где состоятся торжественные похороны. Ожидается присутствие сотен людей.
Радио ошиблось. Примерно в два часа дня того самого дня, 27 октября, Рюпполь, ничего не знавший о своей смерти, остановил машину перед своим домом на авеню Мфуму Лутуну. Он тихонько вошел в дом. Дети услышали его и радостно кинулись встречать отца. Он бросил дорожную сумку, поднял детей на руки, обнял и поцеловал их. Потом прошел в гостиную и рухнул в кресло. Он чрезвычайно устал, но в остальном чувствовал себя вполне прилично.
В следующий миг в комнату вошла Йосиана. Она уже знала, что он жив, и была чрезвычайно рада этому. Теперь ее муж сидел в гостиной, пройдя по ковру прямо в уличных туфлях. Прежде всего она подумала о том, где эти туфли могли побывать. Мой Бог, подумала она, он же обнимал детей.
Он поднялся и сделал движение, чтобы поцеловать жену.
Она попятилась и резко бросила: «Никаких поцелуев! — Подошла к буфету и вынула бутылку виски. — Сначала хлебни, а потом будешь целовать меня». Алкоголь, несомненно, продезинфицирует рот. Она налила в стакан хорошую порцию виски и протянула мужу.
Он залпом выпил виски. Ему позарез нужно было выпить.
Она налила еще. «Выпей два стакана! Или три! Иди с бутылкой во двор и, если хочешь, выпей ее всю. А потом прими ванну».