— Ну, а у них-то как вышло?
— Мы с таким уже сталкивались. Люди могут решиться остановить своими телами танк, если знают, что за рычагами человек. Но делать то же самое с автомашиной без водителя они не захотят. Наши ребята все еще находятся на рынке, им не дали разрешения на применение нелетальных мер[147] борьбы с толпой, чтобы разогнать моб. Дело в политике.
Операции с использованием сети как один из вариантов обеспечения улучшенной связи в будущем. Солдат в Зефре может получить доступ к общим сетям по всем канадским вооруженным силам.
Кэмпбелл покачал головой, но у него появилось неуютное ощущение, что вся коалиция теперь уставилась на него одного.
— Приводите этот «Кэмел» в рабочее состояние, — вот и все, что он сказал.
Мастан Нуриа и Идрис Кабади обнаружили, что им заблокировал путь один из их собственных флеш-мобов. Вместо того, чтобы прохаживаться насчет иронии ситуации, Кабади вылез на подножку грузовика — посмотреть, не удастся ли ему найти проезд. В кабине нервно грыз ноготь Нуриа.
В километре позади себя Кабади заметил стаю беспилотников, круживших над белой башней, которую они так недавно покинули. Британцы пробрались через их дорожные заслоны и сейчас находились на территории подворья. От них до того места, где оказались Кабади и Нуриа, улицы были свободны. С минуты на минуту он ожидал увидеть, как из-за перегораживающих обзор зданий подымутся клубы пыли — когда британцы решат погнаться за ними.
— Как они нас нашли? — размышлял он вслух. — Может быть, со спутников. А может быть…
Он запрокинул голову и, прикрыв от света глаза, уставился в зенит. Да, вот оно: то, что моблоги называли аэростатом. Там висел большой воздушный баллон с гелием, хотя отсюда он едва виднелся белой точкой. Предполагалось, что это простой ретранслятор связи, но Кабади был осведомлен лучше. Шар щетинился камерами и телескопами, и один из объективов вполне мог быть направлен сейчас на него.
— Вон там! — вышел из кабины Нуриа. — Это Группа-Три!
Кабади посмотрел туда, куда указывал Нуриа, но не смог различить лиц в толпе, которая скандировала «вода, вода, вода», пока сквозь нее жутко медленно ползла машина скорой помощи с места взрыва у медцентра.
— А вот и наш транспорт отсюда, — с торжеством сказал Нуриа. Кабади начало подташнивать, когда он понял, что имел в виду Нуриа. Тем временем его командир кому-то бешено замахал рукой.
Кабади оглянулся на крошечную, такую далекую белую точку над головой. Приходилось признать, что с этим Нуриа его опередил. Если за ними наблюдают с высоты, то нет другого выхода, кроме как слиться с толпой — предпочтительно замаскироваться под некомбатантов[148]. Или, даже может быть, жертв…
Хотелось бы ему знать, нашла ли Ахта детей. Но, как неоднократно напоминал Нуриа, связь — даже сугубо личная — в наши дни стала орудием врага. Успеха в Зефре можно было достичь только отрабатывая параллельно комплекс небольших, полуавтономных планов. «Мы берем пример с муравья», — как-то при случае пояснял Нуриа. — «Раньше люди думали, что все приказы отдает матка, а рабочие их выполняют. Теперь мы знаем, что матка ничем не занимается, кроме размножения. Каждый рабочий таскает с собой крохотный свод с простым правилом для любой из ситуаций, в какие он попадает за день. Скопище всех рабочих, подчиняющихся этим простым правилам, приводит к массовому поведению, которое выглядит так, будто его направляет разумная рука. Организацию, которая работает таким образом, атаковать нельзя; атаковать можно только отдельных ее членов. Это будет нашим организационным принципом[149]. Вот как мы победим. Став муравьями».
Теперь он приметил еще трех муравьев Нурии. Они сходились к машине скорой помощи, которая уже почти пробилась сквозь толпу. Кабади почувствовал легкость в голове и злость; он шел вслед за Нуриа, когда его командир подошел к машине скорой помощи и твердо положил руку на капот. Водитель на него погудел, но через несколько секунд двери с обеих сторон машины были распахнуты, и люди с оружием выволокли водителя и его охранника. Еще двое мужчин распахнули задние двери. Мгновением позже они выкинули двух человек, которые кое-как, с руганью и мольбами пытались не дать уронить трое носилок, которые отпихнули — почти вышвырнули — в их сторону.
Кабади заставил себя отвести взгляд от окровавленных лиц на носилках и не слышать мольбы людей, стоявших подле них на коленях. Он ухватился за край большой задней двери машины скорой помощи и втянулся внутрь.
Заметив большой белый пластиковый чемодан с красным полумесяцем на нем, он схватил его и вышвырнул на дорогу. Один из головорезов Группы-Три посмотрел на него с подозрением. «Занимает место», — сказал он, краем глаза приглядывая, что люди возле носилок бросаются чемодан подобрать.
Нуриа триумфально захлопнул большую дверь.
— Пока что все хорошо! — сказал он. — Теперь вывози нас отсюда!
Эбан Ишанги чувствовала себя словно призрак, который видит, как близится неизбежная трагедия, но бессильный до чего-то дотронуться, на что-то повлиять. Через камеру на шлеме сержанта Лесли Кэмпбелла она наблюдала, как мимо колонны проносятся знакомые дворики и витрины магазинов. Все флеш-мобы остались позади — по сути, улицы впереди чудесным образом расчистились, хотя из-за поднятой ими пыли трудно было разглядеть головной автомобиль. Жужжа вокруг беспилотного грузовика, нервно снуя вниз и вверх через неровные интервалы, боты-ищейки проверяли, нет ли на маршруте впереди признаков взрывчатки.
В ушах Эбан стояла постоянная негромкая трескотня, подобно шепоту мертвецов, неслышная для людей с ничего не выражающими лицами, мимо которых проходила колонна. Это журчали голоса обозревателей и прожженных политических пресс-агентов, все они толковали в новостных каналах об «этом свежем кризисе» и возможности того, что хрупкий мир в Северной Африке рухнет. Аналитики с энтузиазмом прогнозировали сценарий, при котором Зефра перейдет на сторону ФИФ, а прилегающие районы последуют за ней. Подобно раковой опухоли, перекрывающей доступ крови к чувствительным органам, блокада в этой точке приведет к истощению всего организма.
Коалиция с запозданием реагировала на пропаганду и дезинформацию. Одна из новостных лент показывала бунтующий рынок, где канадские войска стреляли в толпу; каждые несколько секунд изображение замирало, и подсвечивались его отдельные части, когда аналитик отмечал, что такое-то и такое-то лицо шестнадцать раз повторяется в толпе, или что потрескавшаяся штукатурка на стене за окровавленным протестующим до мельчайших пятнышек идентична «Стенной Фактуре 16A» из компьютерной игры «Заварушка в Заливе».
Пока они ехали, Эбан читала названия магазинов, где она еще юной девушкой тратила свои первые зарплатные чеки из игровой компании. Она смотрела на плоские фасады других магазинов, в которые она никогда не заходила, — магазинов, где ей бы ни за что не обрадовались из-за ее пола, этнической принадлежности, акцента или очевидной бедности. То и дело кто-то из прохожих подозрительно оборачивался в ее сторону, а затем отвертывался прочь, и ей припоминались старые обиды (хотя, конечно, видели-то они Кэмпбелла).
Суа молчал рядом с капралом Тэм, смирившись с тем, что он усажен в «Кэмел» со скованными сзади запястьями. Она подумала было завести речь о магазинах, чтобы оценить его реакцию на улицы, где живет немногочисленный средний класс Зефры, но что это даст, кроме подтверждения того, что спасать здесь действительно нечего?
И так оно, конечно, и было. Зефра не стоила спасения. Этот сержант и его патруль в одиночестве летели прямо навстречу опасности, не имея ни малейшего представления о том, кому они этим могут помочь. Будет ли завтра город выглядеть хоть чуточку иначе, если ФИФ победит? Вода останется нормированной; больные СПИДом по-прежнему будут умирать тысячами…
Они проехали мимо аляповато убранной дискотеки. Раньше здесь такого не было. За ней стояли новые дома, некоторые без привычного окружения стен. А потом школа. На ее флагштоке висел флаг ООН, а ниже — не без оптимизма — узкий индиговый вымпелок ЕС. Она подумала о людях, среди которых выросла и которые отказались уезжать. «Это мой дом», — сказала ей одна женщина в тот день, когда она наконец отправилась на вокзал. — «Как можно взять и покинуть свой дом?»
Она ненавидела Зефру. Но не свой народ.
Эбан смахнула в сторону окошко с видом из камеры Лесли Кэмпбелла. Посреди маленького тускло освещенного конференц-кабинета ее словно обступили крýгом парящие видеоэкраны — и все это проекции от ее очков. На одном из экранчиков комментатор рассказывал о программном распознавании голосов. «С девяносто — пяти процентной вероятностью это он», — говорил комментатор. Над его плечом висел квадрат с изображением усатого мужского лица. Под ним стояло имя: Мастан Нуриа. «Коалиция утверждает, что исходящие из Зефры звонки по коммуникатору были сделаны Нурией. Он предположительно сейчас там находится и является главным подозреваемым во взрыве в центре медицинской помощи».
Еще одно окно показывало место взрыва на станции помощи. «Одной из необычных особенностей этого инцидента», — рассказывал комментатор, — «была быстрая реакция персонала службы спасения. Собственно, большинство откликнувшихся людей находились даже не на этом континенте. Флеш-группы быстрого реагирования практикуются уже многие годы; уже через какие-то секунды после взрыва у каждого человека в Зефре, о котором известно, что он получил медицинское образование или подготовку по оказанию первой помощи, зазвонил коммуникатор. Многие сразу же направились к центру помощи. Примечательно, однако, что один сообразительный работник медицинского центра организовал на месте раздачу очков дополненной реальности