— Я получил письмо от Манделя. А ты кого ждала? — резко бросает Нико.
Фатима не отвечает, и тогда Серхи по-шутовски выскакивает вперед, стараясь сгладить напряжение.
— Бедняжка, она так напугана… Ну конечно, я тоже напуган, но у нее особенный страх перед этими… Нет, не будем произносить вслух. Перед теми, которые ползают… Я говорил ей, что они — родственники птиц. Рептилии и птицы, птицы и рептилии — все они происходят от динозавров…
Пока Серхи разглагольствует, Кармела смотрит на девушку и встречает ее взгляд.
— Я Кармела Гарсес. Я была ученицей Карлоса Манделя.
Фатима Кройер кивает в ответ.
— Мудрый говорил о вас, — хрипло отзывается она.
— Тут рядом болота, — продолжает вещать Серхи, не обращая внимания, что никто его не слушает. — Я так думаю, они приползли с тех болот и, как колбаски, просочились по трубам, пока люди спускались в подвал… Люди спускались, и они спускались. Стимул и реакция, верно? Теперь они там все вместе… С ума можно сойти, если бы мы уже не были сумасшедшими, так, коллеги?
— Заткнись, Серхи, — с трудом поднимаясь, произносит Фатима. — Меня от твоей болтовни тошнит.
— Давай уже, вставай, — торопит Нико.
У Фатимы жар, она дрожит всем телом, но Нико не проявляет никакого сострадания. Он тащит девушку чуть ли не волоком, за нее вступается Серхи.
— Слушай, ты, чурбан, обходись с ней побережнее… Не делай ей больно, я же ее защищаю…
Художник награждает толстяка презрительным взглядом, но Фатиму отпускает. Теперь все четверо стоят в прихожей, отсюда уже не видно коллекции монстров в большом зале, но звуки все равно доносятся. И запахи тоже. Но, как ни странно, Кармела замечает, что ее органы чувств уже приспособились и к тому и к другому.
— Что это за место? — спрашивает Нико.
— Такой… Ну ты понимаешь. — Серхи шевелит губами, беззвучно произнося «дурдом». — Ей это слово тоже не нравится.
— Я имел в виду, здесь, — уточняет Нико. — Этот подвал.
Вопрос вызывает у Серхи радостную улыбку.
— Я и сам не знаю, что здесь. Нам не разрешали сюда спускаться. Но вот, глядите.
Серхи переходит в комнату с толстыми стеклами, он услужливо придерживает дверь, гримасничая и сгорбившись на манер слуги при докторе-чернокнижнике.
Следующая комната тесная и узкая, но у стены на больших компьютерных столах стоят два монитора; на одном из них сменяют друг друга изображения разных помещений лечебницы: это система видеонаблюдения.
— Видите? — плутовато улыбается Серхи, почесывая опухшую шею (на коже у него экзема); Серхи поправляет очки. — Старший Брат следит за нами… Они все это знали и сказали мне, будь они благословенны.
— Кто все знал? — не понимает Кармела.
— Голоса в моей голове. — Серхи рад, что девушка об этом спросила. — Как правило, они вообще все знают.
— Не понимаю, зачем столько видеокамер: для внутреннего наблюдения за клиникой это явный перебор, — вслух размышляет Нико.
Серхи мелко кивает круглой головой:
— И это еще не все, коллега. Ты заметил самое необычное?
Нико щурится, изучая экраны и кнопки:
— Ты это о чем?
Толстячок тычет в один из экранов и приходит в восторг от удивления на лице бывшего полицейского: на мониторе видны совсем другие комнаты, поменьше, а еще идет трансляция из нескольких кабинетов.
— Они следили не только за сумасшедшими, — важно изрекает Серхи.
— Да, вижу. Вы можете мне объяснить, как все произошло?
Они объясняют, но их рассказ требует терпения. Фатима пытается дать схематичную краткую версию; Серхи чересчур увлекается бессвязными подробностями.
Часов около семи — в этом рассказчики совпадают — поднялся шум. Фатима лежала на кровати, «в полудреме», а Серхи находился в своей комнате, «как и обычно». Они выглянули в коридор и увидели, что пациенты и персонал рядами шагают к лестницам. «Никогда не видел ничего подобного, — добавляет Серхи. — Они шли как солдаты». Когда на этаже никого не осталось, оба решили выйти из своих палат. Были и другие пациенты, которых «не зацепило». Серхи и Фатима встретились в коридоре и познакомились.
— Мы и раньше виделись в столовой, — романтичным тоном признается Серхи, — но сегодня все было куда ярче… Я вышел вот с этой палкой, — толстяк демонстрирует свое грозное оружие, — это перекладина из моего гардероба, и я здорово ее, бедняжечку, напугал…
— Ну хватит, — умоляет Фатима. — Я больше не могу выносить этого придурка.
Серхи смеется, переводя ее жалобу в шутку. Нико что-то набирает на компьютере.
— Для кого предназначалась записка на твоей кровати, Фатима?
— Для моего друга. — Фатима сидит на полу, прислонившись к стене.
— Фати убедила меня остаться и подождать ее друга, — добавляет Серхи. — Все остальные наши товарищи ушли, но Фати захотела остаться. Поэтому мы спрятались.
— Заткнись уже, идиот! — обрывает Фатима.
— Это ведь Логан? — тут же встревает Нико. — Вот кого ты ждешь.
И снова молчание. А потом даже Кармела отшатывается от Нико: бывший полицейский бьет кулаком по столу и вскакивает с места.
— Мать твою! Ты вызвала этого безумца…
— А что плохого в безумии? — удивляется Серхи.
— Логан — мой друг! — кричит с пола Фатима. — Единственный, кто у меня остался!
— Нет, Фати, это неправда! У тебя есть я, — поправляет Серхи, но ни Фатима, ни художник его не слушают.
— Как ты узнала, что сюда приедет Логан?
— Я и не знала, клянусь, но я надеялась, что он приедет! Мудрый прислал мне письмо, он сказал, что я прямо сегодня ночью должна попасть в обсерваторию, где животные! Я не поверила, но когда начались эти ужасы, я поняла, что все правда! Я позвонила Логану — сказать, чтобы он меня забрал! — Фатима обхватывает плечи руками. Съежившись в уголке, она кажется совсем одинокой, — замечает Кармела. — Но он не отвечает…
— Правда-правда: она звонила по телефону с коммутатора, — поддакивает Серхи.
— Когда ты получила письмо от Манделя? — Нико ведет себя как на допросе.
— Два дня назад… Я не поняла, зачем он мне его прислал, я потеряла след Мудрого семь лет назад. Здесь меня расспрашивали о нем и о Логане. Нико, они сводят меня с ума…
— А флешку он тебе прислал? Флешка при тебе?
Фатима поднимает на него заплаканные глаза.
— Нико, я не понимаю, о чем ты… Серьезно… — (Он смотрит ей в глаза до тех пор, пока она не отводит взгляд.) — Нико, я не хотела сюда ложиться! Я была у сестры, они нагрянули к ней домой!.. Сказали, что я обязана ехать! Меня привезли сюда силой! — Фатима ищет глазами Кармелу, словно умоляя о поддержке.
— Они попытались перехватить всех нас, друзей Манделя, — объясняет Нико, отворачиваясь к компьютеру. — И мне интересно: этот Ларедо, который нас допрашивал, — он знал правду или от него тоже скрыли…
— Что ты ищешь? — допытывается Серхи, увидев, что Нико шарит по ящикам стола. — Рассказывай! Может, я смогу тебе помочь!
Нико ищет диск USB. Выясняется, что Серхи видел несколько флешек в одном из ящиков стола, он горд, что оказался полезным. Нико вставляет флешку в компьютер и начинает копировать какие-то файлы. Кармела хочет спросить, что он нашел такого интересного, но в этот момент Нико встает из-за стола.
— Мы уходим, — объявляет он. — Если принять письма Манделя за правду, до полуночи мы должны оказаться в обсерватории.
Серхи улыбается и кивает, тряся подбородком.
— Я ничего не понял, но, если вы не против, хочу отправиться с вами. Чтобы защищать Фати.
— Но я не могу вот так взять и уехать! — протестует Фатима. — Мне нужна одежда… И мои стихи! — Она хватает Нико за руку. — Я не могу уехать без моих стихов!
— Стихов?
— Да, — подтверждает Серхи с очень серьезным видом. — Она мне про них рассказывала. Она хранит их с детства! Это очень важно! Она — великий мастер! Я сейчас сбегаю наверх.
— Нет, — решает Нико. — Мы поднимемся все вместе. Поищем еще и одежду.
Нико входит в комнату Фатимы в одиночку; Кармела, Серхи и Фатима ждут в коридоре. Никто не смотрит на труп зарезанной женщины. «Здесь затронуло и больных, и персонал, — размышляет Кармела. — Те, кто не остался в комнатах, двигались вперед, спустились в подвал, разделись… собрались вокруг рептилий и начали их пожирать…» Кармела приходит к выводу, что убитая женщина вела себя подобным же образом, просто не смогла выйти из палаты. И не было даже никакого замка: она не сумела повернуть дверную ручку. «Это поведение не помогает им манипулировать предметами: они только идут вперед и избавляются от одежды». Но кое-что все-таки не стыкуется: почему Серхи, Фатима и кто-то еще оказались невосприимчивы? Вот что нужно обсудить, когда Нико вернется. А Нико не отыскал ничего из одежды, кроме пары темно-синих халатов. Фатиме художник вручает толстый конверт, набитый бумажками, — девушка хранила его под матрацем. Фатима прижимает конверт к груди, словно младенца, баюкает и плачет.
— Спасибо, Нико, спасибо!
Когда они спускаются по лестнице к выходу, Кармела замечает, как Нико прячет в карман косухи флешку из подвала.
— Что ты нашел? Историю болезни Манделя?
— Нет. Я рассчитывал ее найти, но Карлос Мандель нигде не упомянут.
Кармела обдумывает это странное обстоятельство.
— Он вполне мог записаться под вымышленным именем, чтобы сохранить приватность… А что же тогда ты копировал?
— Файлы, защищенные паролем. Не знаю, что в них, но я решил проверить свою нелепую догадку. И не ошибся. Пароль для этих файлов тот же самый, что и для файлов с конфискованной флешки, которую мне прислал Мандель!
12. Министерство внутренних дел
10:30 вечера, время испанское. Основные параметры ситуации — скорость и отсутствие новостей из пораженных регионов. Здесь — как в оке циклона: в центре только тишина. Известно, что затронуты многие виды животных. Говорят о волках и бурых лисицах в России и Азии, о приматах и копытных в Африке, о птицах в Южной Америке, о больших и малых млекопитающих в США. Назревает паника, но даже паника не бывает такой стремительной и осмысленной. Последняя новость из Турции — «нашествие пеликанов» в стамбульском порту. Звучит гротескно, как нелепая шутка, — даже для перепуганных журналистов.