Мужчина ведёт меня в сторону ещё только начинающего своё благоустройство заднему дворику. Всего два человека сейчас трудятся около ограды, высаживая кустарники. Но нас они, к счастью, не слышат.
– Он так её ненавидит, что всех её родственников под одну гребёнку метёт? – задаю вопрос, виновато смотря на свои руки. – Но я ведь ничего не делала. У нас просто одна кровь в венах. Ну… и я была её любимой племянницей. Да и только!
– Она причастна к смерти его матери, Рори, – мягко отвечает Карим, сменив недовольство на сочувствие. – Представь, что кто-то причинит смерть тому, кого ты любишь. Будешь ли ты любить этого человека и всё, что связано с ним?
– Не думаю, – вздыхаю, признаваясь в очевидном. – Шансов никаких, да? Лучше уйти сейчас, пока он не знает? Уйти и… – слова даются с трудом, а мысль об этом так и вовсе является болезненной и практически смертоносной.
– Он догадывается о чём-то, Аурора, – продолжает мужчина. – И рано или поздно, Марк, он докопается до правды. И тогда тебе будет несладко. Будет беда. Цунами, которое ты сможешь не осилить.
– А дядя Алим говорит, что он может ко мне привыкнуть, и потом, шанс на то, что он меня отвергнет, станет минимален, – хватаюсь за эту мысль, потому что она даёт хоть какой-то шанс, что у нас с Марком может что-то выйти.
Он явно неравнодушен ко мне. Он хороший человек. Хоть и с тараканами в голове, но он и правда очень хороший. Как и дядя Алим. Они вообще очень похожи. Как и внешне, так и внутренне. За время работы с Марком я убедилась в этом на сто процентов. А его рабочий тиранизм – так и вовсе черта Алима. Тётя рассказывала, что раньше он заставлял своих работников по сто раз всё переделывать заново, если хоть один шов выходил косым.
– Так себе план, Рори, – поджимает губы Карим. – Или же он привяжется к тебе и когда узнает правду, то она сделает ему в сто раз больнее. Потому что скрывала, потому что обманывала. Потому что ты будешь ему важна. А предательство близких всегда хуже, чем девушки, которую он знает меньше месяца.
– И что бы вы сделали на моём месте? – интересуюсь, потому что сама себе уже всю голову в машине сломала и ни к чему толковому не пришла.
– Может просто исчезнуть из его жизни? – подкидывает вариант, который я тут же отметаю. Я думала об этом, но не могу. Не хочу, если быть точнее. Заставить себя можно. Уехать. Но сердце всё равно останется с Лапочкой…
– Мне некуда идти пока, – с печалью произношу. – Отец в тюрьме. Мама и отчим… туда я точно не вернусь. Здесь, в России, я живу на служебной квартире, которую мне дядя Алим выделил. И даже работу мне дал он. И всё это в России, вокруг Марка крутится.
– Хм-м… ты можешь переехать в мою квартиру, которую я буду скоро на продажу выставлять. Месяца три у тебя точно будет, – предлагает. – А работу… могу что-то среди друзей подыскать. У меня сейчас вакансия замерщика только свободна, но не думаю, что тебе подойдёт.
– Я могу подумать? – спрашиваю, и он кивает, но явно нехотя. – Просто… просто… – пытаюсь объясниться, но этого не требуется. Он и так всё понимает.
– Просто тебе нравится Марк? – бьёт вопросом под рёбра.
– Как? Как ты понял?!
– Ничто иное, как любовь, не может заставить человека отказаться от безопасности, – хмыкает с улыбкой. – А так я лишь предположил, а ты подтвердила мои мысли. Хотя могла соврать, и я бы не догадался. Алим знает о твоих чувствах к его сыну?
– Нет.
– Марк?
– Ему уж точно знать об этом не нужно! – восклицаю. – Он тот ещё…
– Любитель женщин? – заканчивает за меня, когда я не могу подобрать слово. – Это да… Здесь он в отца. Тот в молодости тоже кутить любил, и не по-детски. Как посмотрю на него сейчас и вспомню, что этот интеллигент делал в молодости, так даже не верится, что сейчас именно этот человек с детьми нянчится с такой нежностью и любовью.
– Тётя рассказывала, – вспоминаю с тёплой улыбкой. – И о том, как они познакомились, тоже. Так что можешь не говорить. Я всё знаю. И даже видео видела. Лучше бы не видела! Травма на всю жизнь! – хохочу, а перед глазами дядя в модном в то время костюме и причёской. И глаза, как у Дьявола, что девушек развращает.
– Так значит, от Марка уходить не хочешь? – подытоживает Карим. – Но при этом нужно от него втайне сохранить твоё родство с Розали?
– Ага. Не выйдет?
– Почему не выйдет? – тянет задумчиво. – Если как-то убедить Алима, Мириам, Алису, её отца, мачеху и мужа молчать, то, может, и получится. Сам я лезть не буду. А жена моя вообще в эти дела не вникает. Она знает о тебе, знает о племяннице Розали, но не связывает эти две личности в одну. Так что со стороны моей семьи угроз нет. А вот Лапины для тебя опасны.
– Мне так не нравится его обманывать, но если я скажу ему, то он отвергнет меня, – высказываюсь ему, потому что ни с кем больше не могу это обсудить. – И… увольняться я не хочу, потому что пока работа – единственное, что нас связывает.
– Ты ведь понимаешь, что вам никогда не быть вместе. Шанс один на миллион.
– Понимаю, – шепчу со вздохом.
И я мечтаю об этом шансе. Молюсь о чуде. Но всё напрасно. Карим прав… Быть вместе нам не суждено.
Глава 12
Аурора
– И что мы здесь делать будем? – тяну, глядя на спину своего босса. – Одни… без рабочих… в недостроенном окончательно доме? – намекаю на то, что ситуация выглядит либо как в самых романтичных фильмах, либо как в ужастике, где сумасшедший хозяин дома убивает свою гостью, а после съедает её сердце.
– Он пригоден для жизни, злючка, – произносит Марк, развернувшись ко мне со своей фирменной ухмылкой. – На втором этаже есть уютная спальня с очень мягкой кроватью, а на этом этаже есть полностью готовая для эксплуатации кухня и всё необходимое в ней. Плита, холодильник и даже микроволновка.
– А кофемашина? – интересуюсь, потому что если мы останемся на ночь, то утром мне нужно будет кофе. Без него я сама стану тем, кто убьёт хозяина дома и съест его сердце. И не только его. Я ещё печёнку люблю.
– Есть, – довольно растягивает улыбку по лицу. – Если бы её тут не было, то я бы не приехал и даже не рискнул бы на ночь остаться.
– И зачем? – иду за ним, продолжая выбивать ответы. – Зачем нам здесь оставаться? В чём смысл? И цель?
– Мне нужно, – бросает равнодушно.
– Сами стены красить будем? – предполагаю, подняв с полу кисточку в непонятной белой субстанции.
– А ты умеешь? – поигрывает бровями многозначительно. – Я сам тебя могу беленьким окрасить.
– Себя покрась, маляр неопытный, – раздражённо отвечаю и бросаю кисточку обратно.
Оглядываюсь вокруг, пытаясь сама хоть намёк на свой ответ найти, но его нет. Ни я, ни Марк в строительстве не смыслим. Отсюда вновь и возникает мой вопрос: какого чёрта мы здесь делаем?
– Вот в этой окраске я как раз и опытный, – кидает мне в спину, но мне уже плевать, потому что я иду в сад, где надеюсь побыть одна и разобраться в себе. Ситуация с тётей, сыном Алима и убийством его матери меня убивает изнутри. Я понимаю, что Карим прав, но я ничего не могу сделать с собой. Не могу я вновь сбежать. Да и куда? Солнцев ещё не вернулся. В Финляндию мне путь закрыт, как и во Францию.
Ужасное чувство – чувствовать себя везде никому не нужной, а там, где хоть кто-то считается с тобой – ненавистной.
Благо Марк мне в своей голове копаться не мешает. То и дело замечаю его выглядывающим из окна кухни, но не более. Лишь проверяет, чтобы не сбежала от него. А куда я убегу? Автобусы не ходят. Чтобы вызвать такси, нужно знать адрес, а чтобы заказать через приложение, нужно иметь банковскую карту для оплаты. А моя будет готова лишь через неделю.
Да и если сбегу, он всё равно меня найдёт. В моей же квартире. Заявится, и я слова ему сказать не смогу, потому что живу в служебной квартире, которая его компании принадлежит. Чёртовый круг безысходности.
А хочу ли я вообще находить выход из этой ситуации? Нет!
– Чего сидим и не работаем? – с претензией подходит шеф, заслоняя собой последние остатки вечернего солнца.
– Загораем, Марк Алимович, – кидаю и двигаю его в сторону, вновь подставляя лицо лучикам. – Принимаем солнечные ванные. Насыщаем клетки…
– Ясно, – перебивает меня, не давая лекцию по биологии зачитать. – Вставай! Я приготовил для нас вкуснейшее мясо. И привёз из города бутылочку вина под него.
– Пить будем? – уточняю с сомнением.
– Немного, – растерянно пожимает плечами, не понимая, о чём я. – А есть какие-то проблемы?
– Есть, – шепчу себе под нос, вставая. – У тебя память отшибает, – расправляю плечи и одариваю его улыбкой. – Никаких проблем, Марк Алимович. Просто спросила, – говорю уже ему, а сама мысленно смеюсь над своим первым ответом. Будет и правда забавно, если завтра он вообще не вспомнит это всё. Я видела, как он бокал вина пил, пока мясо готовил. – Пойдёмте.
– Да! Прямо в кухню! Там стол есть, – приглашающим жестом указывает в сторону дома, и я иду, словно на каторгу, потому что понимаю, что не просто так он меня в этот дом затащил и мясо с вином приготовил. Что-то здесь не так.
Если это не романтическое свидание, в чём я очень сомневаюсь, то меня хотят напоить и информацию получить. Знаю я эти приёмчики. Не первый год на этом свете живу. Но, видимо, Лапин решил иначе.
И мои ожидания и предположения сбываются ровно в тот момент, когда мы садимся за стол и делаем первый глоток вина. Марк сразу же начинает вести себя странно, а потом и вовсе предлагает сыграть в игру «Вопрос-Ответ». Довольно детская игра родителей и детей, когда те хотят из своих чад ответы на волнующие их вопросы получить.
– Где твои родители? – первым спрашивает Марк, разрезая свой стейк и накладывая себе салат, который сделала я.
Не люблю мясо на сухую есть. Мне всегда нужен салат или какой-нибудь гарнир к нему.
– Отец в тюрьме за махинации, – спокойно рассказываю. – Мать с отчимом во Франции, – пожимаю плечами, словно мне и правда безразлично, что родительница меня на мужчину променяла. – Ты был близок со своей матерью? – задаю свой вопрос Лапочке.