В коридоре Алены уже не было. Интересно, а где сейчас Женька? В своей комнате или по-прежнему у Валерьяна? Марина в нерешительности постояла, потом хлопнула себя по лбу и уверенно пошла на плач.
В Жениной комнате было не совсем темно – горел маленький ночник, но из-под двери это было почти незаметно. Женя лежала лицом к стене и плакала, а все – Ольга, Илья, Денис и, конечно, Алена с Валерьяном – сгрудились возле нее.
– Заходи-заходи, Марина! – с каким-то неестественным оживлением приветствовала ее Алена. – Женя, Женя, посмотри, Марина пришла!
Алена схватила Марину за руку и стремительным движением притянула к кровати. При этом вода в стакане расплескалась, а Марина едва успела переставить ноги, чтобы не упасть.
Женя медленно отвернулась от стены и внимательно посмотрела на Марину совершенно обезумевшим, тупым от отчаяния взглядом. Подбородок у Жени дрожал, лицо опухло от слез.
– Марина… – медленно, с трудом выговорила Женя. – Ты… Ты не сердись на меня. Я… Я говорила Валерьяну, что… С порядочными девушками так не поступают, а он… Он меня высмеял… Сказал, что я ничего не понимаю. Они все тут все время говорят, что я ничего не понимаю! – Последнюю фразу Женя выкрикнула сквозь опять набежавшие слезы. – Всю жизнь! – выталкивала она сквозь рыдания. – Всю жизнь! Всегда все говорят! Что я ничего не понимаю! Что я зря не верю! Что я дурочка! А потом, потом всегда оказывается, что я была права и что я теперь поэтому во всем виновата! Неправда! Я! Я все понимаю! А вы – вы ничего не понимаете и к тому же все всё время врете! – Зубы у Жени стучали, всю ее скрючивало от рыданий, а когда Алена протянула ей стакан воды, Женя его оттолкнула, и вся вода выплеснулась Алене в лицо.
– Так, – самому себе одними губами скомандовал Денис. Марина угадала это по его губам. Скомандовав, он сделал шаг вперед и сильно, наотмашь ударил Женю по щеке. На ее полупрозрачной коже сразу отпечатались все его пальцы. Женя немедленно смолкла, сглотнула и, тяжело переведя дыхание, почти спокойно сказала:
– Марина, скажи честно, ты очень на меня сердишься?
– Я на тебя вообще не сержусь! – затараторила Марина. – Что только тебе в голову взбрело? На что мне сердиться?
– Ну за то, что я… За то, что мы с Валькой…
– Да что за бред? Какое мне до этого дело? Я даже не понимаю, о чем ты!
Логики в словах Марины не было никакой, но Женьке это, кажется, было вовсе не важно.
– А я… Я подумала… Марина, но ты не уедешь больше?
– Что ты, конечно, нет!
– Хорошо. – Женя закрыла глаза, откинулась на подушку, полежала минутку, а потом снова подняла голову и уже совсем другим голосом спросила:
– Марина, ты что-нибудь ела сегодня? Ты, наверное, ужасно голодная.
– О! Еще бы! – вырвалось у Марины, хотя она тут же об этом пожалела.
– Ребята, ну что же вы? Человек же голодный! Алена, там уха от обеда осталась и минтай жареный в миске в холодильнике. Алена, ты покормишь Марину? Ты найдешь?
– Да, конечно, конечно, не беспокойся.
– Тогда хорошо. А я… Я посплю, ладно? Я что-то ужасно устала. Вы идите, ребята, ладно?
Казалось, она уже не помнит сейчас ни своей истерики, ни причины, ее вызвавшей.
Денис махнул рукой, и все они один за другим потянулись к двери. Сам Денис выходил последним. Закрывая дверь, он остановился и озабоченно сказал Валерьяну:
– Слушай, сейчас, конечно, можно идти, но часа так через пол кто-то из нас должен сюда вернуться. Не годится ей одной до утра оставаться.
– Об чем разговор?
Валерьян выглядел усталым и озабоченным, почти как в Москве. На Марину он даже не посмотрел.
– Так я на тебя надеюсь, – настойчиво повторил Денис. – В конце концов, ты же заварил всю эту кашу!
– А что я такого сделал?! – совершенно по-мальчишески вскинулся Валерьян.
– Сам знаешь что! – вполне в тон ему ответил Денис. – А будешь много выступать…
– Ну и что? И что будет? – Валерьян, похоже, завелся всерьез. Марина смотрела на них с нескрываемым интересом. Она даже как-то забыла, что ее доля вины тут тоже есть. И немалая притом.
– Мальчики! – колокольчиком прозвенел голос Алены. – Вы что, с ума сошли?
Оба покосились на нее и как-то сразу сникли.
– Дети же спят! – устало сказала Алена. – Пошли, Марина! Ты ведь, наверное, в самом деле жутко есть хочешь!
– Может, я сама как-нибудь? – нерешительно проговорила Марина. – Аленка, ты ведь на ногах не стоишь!
– В самом деле, Аленький, иди спать, – с глубокой, в самое сердце резанувшей Марину нежностью сказал Денис. – Мы тут с Мариной сами разберемся.
– Да? – нерешительно протянула Алена. – Ну хорошо. А то я в самом деле чего-то устала.
3
Они спустились вниз и свернули было на кухню, но тут Марине пришло в голову, что, прежде чем есть, не худо было бы вымыться, о чем она не без некоторого смущения сказала Денису.
– Ну что ж, – он окинул ее с ног до головы придирчивым взглядом, – нельзя сказать, что ты совсем не права. Слушай, а давай-ка я сам тебя вымою.
Видно было, что эта мысль пришла ему в голову неожиданно, прямо сейчас. Он прям-таки весь загорелся этой идеей.
– Ну, – закончил он, – ну, пойдем в ванную, хорошо? Ну, не бойся меня, пожалуйста.
Он просил, и это так было на него не похоже, что Марина как-то легко и неожиданно для себя согласилась.
Они пришли в ванную, и Марина залезла под душ, а Денис взял мочалку и мыло и без дураков принялся тереть Марине спину и живот. Постепенно остатки Марининого смущения куда-то исчезли, и все стало казаться ей совершенно естественным.
– А у тебя животик растет, – прошептал Денис ей на ухо.
– В самом деле? С чего бы это?
И оба они захихикали. На самом деле никакого животика у Марины, конечно, еще не было – откуда, в три-то месяца?
– Наклони голову, – скомандовал Денис, выливая ей на макушку какой-то шампунь. Марина послушно наклонилась, закрыла глаза, и вдруг точно ее что кольнуло.
– Послушай! – завопила Марина, хотя, едва она приоткрыла рот, в него сразу же попало мыло. – Ты там меня, часом, не перекрашиваешь?
Вот ведь какая идиотская мысль взбрела ей вдруг в голову! Что вот именно ради этого Денису так вдруг загорелось ее мыть! Ради какой-нибудь такой вот с виду невинной, а на самом-то деле очень жестокой шутки, для того, например, чтобы совсем ее, Марину, до конца переделать, например перекрасив ей волосы в другой какой-нибудь цвет. Очень даже просто. Раз – и нет человека. Вы не видели тут черненькой девочки? Нет, здесь только беленькая проходила.
– Разумеется, перекрашиваю! – рассмеялся Денис. – Будешь ты у нас теперь рыжая. А ты как думала? Я ведь очень даже хитер и коварен.
Идиот, нашел, когда шутить. Марина как ошпаренная выскочила из ванны, рванулась к зеркалу… Волосы все были на месте, обыкновенные, черные, впрочем, может быть, они потом порыжеют? Когда высохнут? Марина ведь никогда не красила волосы. Она провела по голове руками. С волос текла вода. Обыкновенная, прозрачная. Голубовато-зеленые глаза испуганно смотрели на Марину из глубины зеркала дико расширенными зрачками. Она провела рукой по лицу, точно снимая с него невидимую маску. Бесполезно! Кто смотрит на нее из зеркала? Бог с ними, с волосами, но чье это выражение, чей это взгляд?
– Эй, что ты там увидела? Черта?
Голос Дениса прогремел как бы прямо в Маринином мозгу, каждое слово отозвалось эхом, прокатившимся по всей ее взбаламученной душе: что-что-что-что… там-там-там-там… Словно маленький такой барабанчик простучал тревогу. Черт-черт-черт-черт…
Какая огромная черная бездна отделяет эту сегодняшнюю, стоящую перед зеркалом девушку от прошлогодней ученицы 10 «А» класса 18-й спец города Москвы.
Марина почувствовала, что капли воды на ее щеках потеплели. Она провела рукой по глазам – ну конечно, слезы. Сердце болело невыносимо. Она все как-то вдруг возненавидела: себя, новую и непохожую, мир вокруг, такой злобный и нелепый, людей, Дениса. Нет, Дениса она, кажется, не ненавидела.
Сверху на нее упало сухое, жестковато-шершавое махровое полотенце. Денис завернул в него Марину всю, как ребенка, и унес по лестнице обратно к себе в постель. Пока Марину несли, она понемногу успокаивалась. «Опять я как пьяная, – вяло думалось ей. – То все хорошо, то все плохо… И никогда ведь не узнаешь, как оно там на самом деле».
Однако минут через пять ей было уже очень хорошо. По-настоящему хорошо, в этом не было никаких сомнений. Вот только есть по-прежнему хотелось.
4
На часах было два, когда они снова спустились и, на сей раз никуда не заходя, прямым ходом направились в кухню. У Марины сна не было ни в одном глазу – за последние сутки время так перемешалось, так перепуталось, что сделалось абсолютно неважным, что сейчас – день, ночь или что-нибудь там еще.
В кухне, к их изумлению, горел свет. За маленьким столиком в углу сидел Илья и с необычайной жадностью поглощал всяческую еду – ею был уставлен весь столик. Тут были и вареная курица, и жареная картошка, и множество разнообразных консервов в причудливых банках, связка желтых бананов, россыпь зеленых яблок, конфеты, печенье и много-много чего еще. Над всем этим богатством возвышалась массивная фигура Ильи, уплетавшего все подряд так, что лишь за ушами трещало.
Заслышав их шаги, Илья обернулся и, не прекращая жевать, жестом указал им на все, стоящее перед ним, – присоединяйтесь, мол. Марина с Денисом не заставили себя долго просить! И только слегка утолив голод, Денис обратил наконец внимание на необычное поведение Ильи.
– Слушай, а чего это ты сидишь тут один и жрешь так, что подумать можно – три дня не жрамши?
– Три не три, а сегодня с утра маковой росинки не имел, – в голосе Ильи прозвучала неожиданная гордость.
– Вчера, ты хочешь сказать. – Денис выразительно указал на тикавшие на стене ходики.
– Ну, вчера – сегодня, какая разница! С вами же разве поешь толком! Здесь же у вас не дом, а форменный крейзи-хауз! То мы Марину все утро искали, то с Женькой три часа просидели, пошел к себе – услыхал по дороге, что дети орут, пришлось им два часа сказки ра