четыре года и не говорил почти, потому как бабка у меня была глухонемая.
– Зато теперь очень хорошо научился.
– А то! С тех пор уж десять лет прошло, небось хватило времени всему выучиться, и тому, и этому, и еще кое-чему.
Володя как-то странно посмотрел на Марину, и она поспешно сменила тему, точнее сказать, вернулась к первоначальной:
– Володя, а ты ведь так и не рассказал мне, почему вы тогда сразу уехали?
– Да неужели ж не рассказал? А мне показалось, я уж так точно все изобразил, прямо в красках и в лицах! Ну хорошо, вот тебе, так сказать, комментарий для тупоумных. Как только Джейн услыхала про Софью Марковну и осознала, что грозит ей теперь строгий постельный режим сроком минимум на две недели, к нашей Джейн мигом возвратилась память, и принялась она орать благим матом, что она уже передумала и хочет обратно к маме.
– Хорошо, с Джейн мне примерно ясно. Но ты-то сам как здесь оказался?
– О, вот это уже другой вопрос. Я в это время сидел в своей комнате и, как подобает приличному мальчику, делал вид, что учу уроки. Слышу, Джейн вопит. Прислушался – ушам не верю: вроде бы она к маме просится. Я лично всегда считал, что Ольга – такая редкая мамаша, что от нее даже к маме Неле сбежать можно. Да что я тебе говорить буду – сама знаешь.
– Так что лучше помолчи. – Марине совсем не понравились его последние слова. Ольга, какая ни на есть, а своя, а этот Володя – шут его еще знает! – Рассказывай лучше дальше. Ну, ты удивился…
– Да не то слово! Джейн, конечно, дурища, но чтобы ей хотелось к Ольге! Стал я в ее рев внимательно вслушиваться и наконец осознал, что Ольга в кои-то веки вписалась в клевую тусовку, ну и, стало быть, я не я буду, ежели не сяду ей на хвоста. И поднял я тогда рев не хуже нашей Джейн. Я, когда надо, и это умею.
– Да ты, я погляжу, просто уникум. Все как есть умеешь. И что ж ты такое орал?
– У-у-у, никогда не догадаешься! Я орал, что жить не могу без Джейн, что я без нее весь извелся, что я с ума без нее сойду, дня не проживу.
Марина посмотрела на Джейн. Джейн смотрела в окно. Губы у нее были плотно сжаты, под ресницами закипали злые слезы, но Джейн решительно закусила губу, тряхнула головой и не заплакала. Бог весть, чего ей это стоило. Марине было ее безумно жалко. Бедная Джейн наверняка приняла тогда эти вопли за чистую монету.
– Ну мама Неля, конечно, в слезы, – продолжал Володя. – «Владимир, после всего, что я для тебя сделала, ты смеешь говорить, что привязан к этой сопливой девчонке больше, чем ко мне!» – клянусь, можно было подумать, что я женат и решил развестись! «Нинель Сергеевна», – говорю…
– Подожди, разве ты ее не мамой зовешь?
– А как же, конечно, мамой. Когда ведет себя хорошо. А когда выдрючивается, я сразу: «Нинель Сергеевна!» Она сразу: «Ах, Володечка, чего тебе хочется?»
– А ты?
– А я, ясное дело, говорю, чего хочется. Хочется мне, говорю, поехать с Джейн, потому как соскучился и хочу посмотреть, как она там живет. Тем более, говорю, что там загород и здоровый образ жизни, а не то что у вас в Москве. А ведь я, говорю, недавно так ужасно болел: по три раза на дню на градуснике сорок набивал, аж умаялся! Да неужто она не помнит? Ну и что я ожидал от высокоуважаемой Нинель Сергеевны более внимательного отношения к моему здоровью. Ну уж после второй-то «Нинель Сергеевны» она сразу шелковая сделалась.
– Погоди, ну она-то сдалась, это я понимаю. А Денис-то как же? Вообще, объясни ты мне наконец, как же это так получилось, что Денис вдруг так круто изменил свои планы, не пошел даже на работу? На него ведь это совсем не похоже!
– А что Денис? – Казалось, Володя вполне искренне удивился. – С Денисом мы и не разговаривали даже! Как мама Неля угомонилась, так я сразу манатки в рюкзак, рюкзак в зубы и в коридор. Прямиком к входной двери. Поехали, говорю. Денис только глянул молча, свистнул сквозь зубы, чемодан Дженькин подхватил, и мы сразу вышли. Правда, на улице он сказал: «Погодь, братва, позвонить надо!» Что уж он там говорил в автомат, с кем разговаривал – откуда мне знать, я ж не подслушивал. Ну а когда мы сюда приехали, тут же сразу всякая кутерьма началась с вашим Димычем, ты же помнишь, уже и не до выяснений было.
– А по дороге?
– Что по дороге?
– Ну по дороге-то он тебе вопросов никаких не задавал? Ну кто ты, что ты, зачем к нам едешь, надолго ли? Дорога-то сюда длинная!
– Какие вопросы? Как вошли в вагон, Денис сразу сел в уголок, к стенке привалился и такого задал храпака – люди в этот вагон не садились, думали, моторный. Мы чуть станцию не проехала, хорошо хоть Джейн его толкнуть догадалась. У нее, между прочим, соображаловка иной раз здорово работает. Верно, Джейн? – И он опять подмигнул Джейн и опять ткнул ее пальцем в бок, а Джейн опять покраснела и опять захихикала.
– Ну хорошо, – устало сказала Марина. – Но, может, ты хоть мне сейчас расскажешь, зачем тебе это надо было? Ты ж не Джейн, из своей мамы Нели ты, похоже, веревки вьешь, живешь в Москве, в центре, все удобства, даже вон врачиха участковая – и та слепая попалась! Я, например, никогда в жизни не видела, чтобы одному человеку так везло. Так чего ж тебе там не жилось-то?
– О! – Володя прищелкнул языком, слегка прищурился, откинулся на спинку стула и оглядел Марину с ног до головы таким взглядом, что ей сделалось очень сильно не по себе. Несмотря на прыщи, Володино лицо неожиданно показалось ей сейчас вовсе не детским и не взрослым даже, а… старческим, что ли? Это было лицо Мефистофеля, ну или, на худой конец, сатира. Марина на секунду зажмурилась, а когда снова открыла глаза, на Володином лице уже изо всех сил сияла простодушная детская улыбка. – Марина! – сказал он. – Ты уж прости, но я не отвечу тебе на последний вопрос, хорошо?
Как-то ужасно мило прозвучало это «хорошо?», так по-детски наивно, точно его произнес не Володя, а кто-нибудь из малышей.
– Я, может быть, потом тебе все расскажу, ну когда мы познакомимся немножко поближе.
«Ужас какой-то! – ахнула про себя Марина. У нее наконец-то составилось о Володе четкое мнение. – И вот с этим чудовищем мы теперь будем жить! Вот не было печали!» Марина резко встала и, высыпав последнюю порцию крупы, поставила банку на полку.
– На сегодня, – произнесла она как можно спокойнее и доброжелательнее, – хватит. Выкатывайтесь-ка вы оба из кухни, дальше я и сама справлюсь.
Поздним вечером, после того как потух камин, Марина с Аленой и Ильей отправились к Денису – посидеть, поболтать. Вот когда Марина не сдержалась:
– Я не могу с ним жить! Этот парень – законченный подонок, как вы все не видите! Он влез к вам ко всем в доверие с какой-то, черт его знает какой целью, видели б вы его глаза, когда он мне все это рассказывал, для него ж нет ничего святого!
– Марина, постой, не слишком ли ты торопишься? – В глазах Дениса привычно заплясали смешинки.
– В смысле?
– Ну вроде как жить тебя с ним еще никто не заставляет.
– Ну знаешь! – От возмущения Марина задохнулась. – А как еще прикажешь называть совместное пребывание под одной крышей?
– О-хо-хо-хо. – Денис растянулся на кровати и не глядя подпихнул под затылок подушку. Глаза его жестко, с укоризной уставились на Марину. – Ты ж его совсем не знаешь, этого парня. Эко дело – разик поговорила! Может, у него сегодня просто такое настроение?
– Ну ответь тогда, что, что он здесь делает? Он что – беременная девушка или ты поверил, что он не может обойтись без Джейн?
– Да уж скорее без Ольги! – Денис невесело усмехнулся.
– Вот Ольгу-то он как раз и ругал!
– А ты что хотела, чтобы он ее хвалил? Она ж знает его небось как облупленного! Так не самое ли лучшее – прикинуться, что они попросту в ссоре и поэтому она наговаривает на него со зла?
– Марин, ты чего-то не догоняешь, – вступил в разговор Илья. – Здесь у нас ведь отнюдь не клуб возвышенных и чистых душ.
– Скорее уж убежище для изгоев! – фыркнул Денис, и оба они рассмеялись.
– Он – кукушонок, – тихо и, как всегда, словно бы про себя проговорила Алена. – Ты, наверное, не понимаешь, Марина, а он просто кукушонок. Никто его никогда не любил просто так, нигде он не жил просто так, никому никогда он по-настоящему не был нужен, вот он и привык везде выгрызать себе место под солнцем.
– И надо думать, зубы у него острые, – задумчиво проговорил Илья.
– Да послушайте, мы же просто не можем так рисковать! У нас же дети! – Марина просто доходила до отчаяния от этой их полной тупости. Козлы! Они ж просто не понимают, с кем имеют дело!
– Так он тоже ребенок, Марин, – мягко сказал Денис, ласково беря Марину за руку и с нежностью перебирая ее пальцы. – Как и ты, как и все мы тут. И мы все должны друг другу помогать, по мере возможности.
– По крайней мере, – как эхо отозвался Илья. И тут же, оживившись, добавил: – Да, но злодеев у нас тут еще не было. Интересно! А правда, ребята, что нам с ним делать?
– Гнать в три шеи! – сквозь зубы процедила Марина, сердито отталкивая Денисову руку. – Придурки чертовы! Юродивые!
– Такие вещи должны лечиться любовью и хорошей жизнью, – будто и не слыша ее, проговорила Алена.
– Ну вы его, если можете, любите, а я не могу!
– Да-а, насильно мил не будешь! – сочувственно проговорил Денис, неожиданно крепко стискивая Маринины плечи и плотно прижимая ее к себе. – А ну, Илюха, помогай мне! Сейчас мы ей покажем, как надо любить!
– Всех! – уточнил Илья, включаясь в игру и хватая Марину за ноги. – Щекотки боишься?
– Ай! Боюсь! Не надо! – завизжала Марина.
– Тс-с-с! – строго сказал Денис, прикладывая палец к губам. Марина испуганно стихла. – Детей перебудишь! А ты, Илья, щекочи, щекочи ее, не отвлекайся!
Постепенно на кровати из них сложилась куча-мала. Потом еще откуда-то сверху на них кошкой прыгнула Алена, и так они катались, щекотались, ласкались, еле слышно повизгивая, стараясь по возможности не шуметь, чтобы и в самом деле никого не разбудить. Им было так бесконечно хорошо друг с другом, что в конце концов Марина и вправду поверила, что просто она мнительная дурочка и что ребятам, конечно же, виднее. Наверняка у них и в самом деле есть способ справиться как-то с этим ужасным Володькой! Раз уж они говорят…