Марина ощутила себя персонажем волшебной сказки. А сам Сан Саныч представлялся ей великим и могучим волшебником, попросить которого можно было о чем угодно, и он все исполнит.
– Теперь, ребятки, на мой взгляд, не грех и выпить! – Сан Саныч извлек из того же чемодана большущую пузатую бутылку. – Ром! – похвастался он. – Гавайский! Это вам не хухры-мухры!
За столом воцарилось неловкое молчание.
– Ну-ну, ребятки, я, конечно, помню, что у вас тут сухой закон, но хоть чуточку, в честь моего приезда? А, Денис? Ты как думаешь?
– Да что я, пускай они сами решают!
– Олюшка, ну а ты, я надеюсь, меня поддержишь?
Ольга искоса глянула на Дениса и промолчала.
– Аленка, а ты?
– Я пас. Сам понимаешь, папа! В моем положении…
Сан Саныч скользнул взглядом по ее округлившейся фигуре.
– Что ж, дочка, я не настаиваю. А открой секрет, кого это ты на сей раз собралась осчастливить?
– Как кого? Тебя, разумеется!
– То есть как? – Брови Сан Саныча поползли вверх.
– Ну как же, папа? Ты разве не хочешь стать снова счастливым дедом?
– Ах в этом смысле! – И Сан Саныч громко, раскатисто рассмеялся. Прочие обитатели Крольчатника его поддержали.
24
Проснувшись утром, Марина с удовольствием скользнула глазами по привычным цветкам на обоях, вещам, как всегда стоящим на своих местах. Здесь, в этой комнате, для Марины все было своим, родным, близким. Сладко посапывали малыши на столе, каждый в своей собственной корзинке, Фунтик вытянулся в ногах кровати, обрубок хвоста подрагивал во сне.
Тихо. Слышно, как постукивают часы на стуле у кровати. Марина посмотрела на циферблат. Восемь тридцать. Ой-ей-ей! Вставать надо, а то она опоздает на завтрак! Марина встала и отдернула шторы. Комнату залили потоки солнечного света. На еле заметном ветерке приплясывали в полуметре от пола бесчисленные пылинки.
На завтрак Марина все-таки опоздала. Еще на подходе к столовой она услышала, как громко и весело рассказывает о чем-то Сан Саныч, время от времени делая паузы на смех.
Марина подошла к дверям на середине какого-то особенно захватывающего рассказа. Чтобы не прерывать рассказчика, она решила остановиться в дверях и подождать, когда Сан Саныч закончит. Однако Сан Саныч неожиданно обернулся и весело, громко поздоровался с Мариной:
– Ну что, соня, доброе утро! Что стала в дверях? Сядь-ка лучше за те же деньги!
– Дедушка! – запищал тоненький голосок Сони. – Ты все путаешь! Какая же она Соня? Она же Марина!
– В самом деле? – Сан Саныч театрально развел руками. – Кто б мог подумать! А я и не знал!
«Как тут весело! – думала, усаживаясь на свое место, Марина. – Как хорошо! Ни в одном доме мне не могло бы быть лучше!»
В конце завтрака Сан Саныч отодвинул тарелки, тщательно обтер салфеткой свои белоснежные усы, проговорил, обращаясь в пространство: «Благодарствую!» – и негромко постучал ложкой по столу. Присутствующие насторожились. Сан Саныч, против обыкновения, казался настроенным весьма серьезно.
– Я хотел бы сразу объявить вам некую вещь, которая всех вас, безусловно, огорчит. Я сам огорчен этим буквально до слез. Однако ж делать нечего, боюсь, что всем вам придется в ближайшее же время подыскивать себе другое жилье. Обстоятельства вынуждают меня продать этот дом.
За столом воцарилась гнетущая тишина. Первым не выдержал Денис.
– Но почему? – закричал он так громко, точно от крика могло что-нибудь измениться.
– По обстоятельствам сугубо материального характера. Вообще-то я не обязан давать вам отчет. Прошлый год приобрел я себе небольшое шале в Швейцарии, где и намерен жить в ближайшие годы. А содержать одновременно два дома, и там и здесь, мне, я боюсь, не по карману. К тому же, как это ни прискорбно, но приходится признать, что я становлюсь стар. Поездки в Россию в скором времени станут мне совсем не под силу. Магда великодушно согласилась поселиться там вместе со мной, и оба мы с ней вместе просим тебя, Аленушка, вместе с детками переехать на жительство к нам. Дом там, правда, не такой большой, но нам всем, смею надеяться, места хватит.
Остальным же придется, как я уже сказал, заняться поисками другого жилья. И побыстрее, потому как через неделю дом должен быть уже пуст. Ответил ли я, Денис, на твой вопрос?
Денис промолчал. Вместо него заговорил Валька.
– Кроликам, – произнес он нарочито веселым и небрежным тоном, – в таких случаях приходится куда легче и проще!
– Почему? – не понял его Сан Саныч.
– А их прирезают, – сообщил Валерьян с удивительно дурашливой улыбкой.
Сан Саныч поежился и скороговоркой произнес, что сейчас он вынужден их оставить, однако, вернувшись через неделю, рассчитывает найти дом в полном порядке и абсолютно пустым.
В столовой после его ухода сидели молча. Есть никому не хотелось. В наступившей тишине все ясно слышали, как за домом, в гараже, Сан Саныч заводит машину.
– Алена, – не слишком решительно начала было Ольга, – послушай, но как же так? Ведь ты же, наверное, могла бы…
Недослушав, Алена выскочила из-за стола и выбежала вслед за отцом. Вернулась она минут через пять. В столовой отлично было слышно рычание отъехавшей машины. Входя в столовую, Алена безнадежно махнула рукой.
– Он даже не стал меня слушать! Уж если он чего-то решил… Хочу, говорит, хоть последние годы жизни провести по-человечески!
– Да, и начать собирается с особо человечного поступка, – заметил Валерьян. – А Магда? Что ж она ему не скажет?
– А что Магда? – отозвался на это Денис. – Ее тоже ведь понять можно. Мечта ее наконец сбывается: провести остаток дней с Сан Санычем и Аленой.
Алена стояла на пороге столовой, низко опустив голову и покусывая губу.
– Ребята, – с трудом выговорила она, сглотнув, – вы поймите, что я-то могу поделать? Ведь это точно такой же не мой дом, как и не ваш! – Похоже было, что мысль эта пришла Алене в голову впервые в жизни.
25
Какое-то время все ходили по дому оглушенные, как бы не до конца живые. Ко времени обеда обнаружилось, что нечего есть. Ольга, у которой в тот день как раз было дежурство, с самого завтрака ревела в Денисовой комнате и никому как-то в голову не пришло, что ее надо заменить.
Женя тоже лежала у себя с дикой головной болью, а Димыч, как взрослый, суетился возле нее и менял ей на лбу мокрое полотенце.
Марину совершенно издергали дети. Они точно чувствовали, что что-то произошло, все время плакали, кричали, и Марина ни на минуту не могла их оставить. Едва затихнет один, как немедленно принимается орать другой.
Марина металась между корзинками, и в голове у нее при этом стучало: «Ох, что же делать, куда же теперь деваться?» В принципе-то Марина понимала, что прибедняется, и на самом деле ей, конечно, есть куда деваться. Ох как же вовремя освободилась у Сергея квартира!
А как же остальные?
Валька расхаживал по всему дому с Соней на руках и без конца твердил, адресуясь к Алене:
– Соньку я тебе не дам! Слышишь, не дам! Нет, ты как хочешь, а увозить ее в Швейцарию я тебе не дам!
– Ну Валечка! – молила с заплаканными глазами Алена. – Ну погоди немножко! Будет у нас еще с тобой время об этом поговорить!
– И говорить нечего! Не дам, и все! У тебя и так уже двое!
Не в силах выносить все это, Марина, едва малыши немного затихли, бегом побежала к Маше. Она надеялась хоть там найти привычный покой и порядок, однако не тут-то было! В большей комнате все было разворочено, шла полным ходом укладка.
– Ты знаешь, Марина, мы решили, что я уеду сразу, – объяснила Маша. – Ну чего я тут стану мешаться? Илюшка-то, наверное, останется до конца. Тебе позвать его? Он свои вещи собирает в соседней комнате.
– Ты, наверное, рада. – Нехорошая догадка шевельнулась у Марины. – Ну конечно, теперь-то Илюшка только твой будет!
– Ты с ума сошла? – Марине еще не случалось видеть, чтобы кроткая Маша настолько вышла из себя.
Марина горько пожалела о своем вопросе.
– Машенька, прости меня, болтаю черт знает что! Совсем я из-за всех этих дел расклеилась! Что ж теперь с Олей будет? И с Женей? А Володя с Катей и их тройняшки? А зверье?
– Руслана мы с собой заберем, – решительно проговорил Илья, входя в комнату. – С голубями вот не знаю чего делать! Придется, наверное, на балконе голубятню устраивать. Ты как, Маш, насчет этого?
– А лошади?
– Про лошадей никто еще пока что не думал. Может, Бруно их к себе возьмет? До кучи.
Мысли о зверье были приятны уже потому, что отвлекали от мыслей о людях.
Выйдя на крыльцо, Марина неожиданно услышала, что кто-то вроде бы стучится в ворота. На секунду у Марины возникла безумная мысль, что это Сан Саныч, вернулся сказать, что он пошутил. Разумеется, это был чистейшей воды бред, ведь у Сан Саныча свои ключи и он на машине! Но вдруг!.. Чего ведь не бывает на свете!
Марина не сразу узнала человека, стоящего перед ней на тропинке. Нет, ясно же, что они были когда-то знакомы, но кто он?
– Не припомнишь, что ли? – спросил высокий, заросший бородой парень в кирзовых сапогах и застиранной клетчатой рубашке. От него крепко пахло лошадиным потом и дегтем. – А я-то вот тебя сразу признал, хоть ты и здорово изменилась! Гришка я, Махонин, помнишь такого?
– Гришка! – обрадовалась Марина.
– А я ведь по твоему письму приехал! Но… – Он неожиданно смутился. – Может, я не вовремя? Может, надо было письмо сперва написать? Так, может, я лучше…
– Ой, нет! – Марина прямо-таки повисла у него на руке. – Ой, нет, Гришенька, только не уходи. Пожалуйста! Это я просто сначала растерялась. Тут у нас с утра такое творится! А ты вовремя, ты просто ужас как вовремя! Ты просто замечательно сделал, что приехал именно сейчас! Ты себе просто не представляешь! – И Марина потащила растерянного Гришку за собой, все быстрее и быстрее, втащила его на второй этаж, ногой распахнула дверь в комнату Жени, и только тогда Марина впервые испугалась: а точно ли правильно она поступила? А вдруг…