Волод отполз по решетке до стены, лег, привалился плечом к камню.
Решетка дрогнула. На нее вступил человек. Шаги.
Я испугался… Я боюсь? Нет. Я не боюсь. Ведь меня нет. Меня нет. Меня нет… Вы не видите меня, потому что меня нет… Только мокрая решетка, прутья, ржавые клепки в узлах, брызги бьющей воды. За брызгами никого. Никого. Пустота. Я – камень, обросший лишайником, я – влага на тесаном граните, я – воздух седой от водяной пыли. Меня просто нет.
Волод не боялся.
Это степь. Колкие пряди солипоя касаются лица. Соль на губах, соль на веках, соль жжет лицо, вжатое в землю. Я невидим. Я слился с черной землей, растворился в холодеющем воздухе, моя кровь стала солью на плоских камнях, мои волосы – пряди колючего солипоя, глаза мои – малые луны, сердце мое луна большая. Какая глупость эта память.
Бес стоит в двух шагах и не видит…
Стальные сапоги звякают о сталь решетки. Стальные сапоги остановились над брошенной курткой. Трехствольный самострел опустился.
Айсарг не видит. Отворачивается. Он один? Плевать. Прямо так, не вставая, несколько скупых жестов – сакрам Тукман. Удар.
Удар пошел низко, Тукман врезался в ноги латника – сплющил щитки, раздробил кости, вогнал сталь во взорванную плоть. Тукман опрокинул врага, отбросил, проволочил, корежа и разламывая по ржавой решетке.
Айсарг не поднялся.
Волод подошел к нему. Взял нож из чужих ножен. Перерезал ремни ожерелка, снял металл с шеи. Зацепил ремень шлема. Освободил голову. Почему-то Володу стало важно увидеть его лицо.
Айсарг был еще жив. Но он умирал – из сломанных, разорванных ног, сквозь щели и разломы ножных доспехов хлестала кровь, заливая доспех цвета льда. Волод узнал этого человека – один из опытных факторов, один из лучших в Кагорте. Никто и думать не мог, что он еще и лед-латник.
Волод пошел по решетке. Впереди ветвится коридор. Лестницы вверх и вниз. Волод знает, что если пойдет вниз, то дойдет до пристани. Возможно, там найдется челнок или лодка. Он уйдет по течению подземной реки далеко от Чертога. Айсарги отстали. Пока отстали. Он спрячется, отведет им глаза. Может быть, он оторвется от них. Может быть, он найдет где-то еду и снаряжение. Может быть, он сможет убегать еще долго. Пока его не догонят.
Может быть, он успеет забыть к тому времени, что бросил друга.
Волод пошел наверх.
На конце лестничного пролета что-то взорвалось в его правом ухе, захватив заодно глаз и висок. Удар. Не сакрам – обычный. Обычный удар латной перчаткой.
Стив проклятый! Расслабился! Прозевал врага! Но ругаться некогда – второй удар Волод принял на предплечье, и сразу пожалел – очень уж жестки были кованые перчатки. Фактор разорвал дистанцию, стал перемещаться, уклоняться, уходить от чуть проигрывающего в проворстве стального бойца. Волод еще не знал как победит латника, но в том, что победит не сомневался.
Айсаргу надоела эта пляска, он остановился и повел руками. Володу показалось, что за рукой айсара потянулся прозрачный оранжевый шлейф. Шлейф оставил в воздухе воздушный штрих. К нему добавился второй, потом еще.
Сакрам! Волод не успел прочесть, что это за знак, но понял, что следующий жест завершит его. Фактор подскочил и с подхода заблокировал, отбил завершающую знак руку. Недописанный сакрам секунду висел перед глазами Волода и растаял, словно размытый легким воздушным током.
Взрыв! Айсарг ответил тяжелейшим боковым в голову, повергая Волода на колени. Потом ногой отбросил к лестничным ступеням. И начал новый сакрам.
Ну, уж нет! Волод знал, что теперь делать, он закрутил, завертел противника в танце ударов и блоков, но теперь он не просто блокировал и бил, а срывал сакрам. И сам пытался выписать свой знак, пытался завершить свою серию жестов и пассов.
Лед-латник принял эту игру.
Несколько секунд стремительного ни на что не похожего боя – танца. Вяжутся руки, сплетаются жесты – кто первый завершит победную серию пассов. Перед глазами Волода вставали и рушились куски огненных знаков. Айсарг начал отставать – Волод почти завершил узор, остался один штрих – и направить… Враг оставил свой знак и нанес с разворота, со всей массы удар в живот, снизу вверх с подкруткой, сокрушающий удар. Волода приподняло в воздух, сдавило, сплющило вдох, он почти потерял сознание, но не остановил…
Сакрам Дарант – Серп.
Голова айсарга отделилась от тела и сбросила с себя перерубленный Ваканой шлем. Покатилась прямиком к отброшенному ударом Володу.
А он плыл. Сознание балансировало на грани. Сознание расплывалось, таяло. Мир вокруг начал наполнятся водой, светлой, пронизанной искрящимся светом. Волод плыл в этой воде, плыл в этом свете. Искристое сияние истекало из него и растекалось влагой, оно заполняло комнату, лестницу, оно вытекало в коридор, вот весь Чертог стал наполнен светом. Волод увидел его, как видел чудо на руке Мары – сплетенным из светло-синих лучей. Увидел сверху, сбоку, со всех сторон сразу, он увидел его весь – от сколотого пилона до последнего камня в подвале, до каждой крошечной капли на подземной пристани. Искристая вода-свет наполняли его. И Волод разглядел источники этого света, этой воды – их несколько. Один неподвижный, самый яркий, он покоится в тайной комнате Главного Архитектора, другие движутся по коридорам, они что-то ищут. Волод понял – это не вода, растворившая в себе свет, наполнила Чертог, это Вакана.
Волод услышал неясный рокот – голоса, они переговариваются, их звук летит на волнах сияющей силы. Волод вслушивался в этот рокот, пытался проникнуть в него. Это айсарги. Айсарги ищут его. И своих убитых товарищей. Латники в смятении. Вдруг ровный говор перекрыл резкий крик, приказ – прекратите! Прекратите использовать Вакану! Он учится! Он слишком быстро учится! Этот голос показался знакомым, очень знакомым…
Волод вдохнул в себя сияющую силу. Отступила боль, дыхание стало ровным и глубоким. Волод поплыл на волнах силы.
Чей это голос?!
Отрезанная голова касалась ноги. Волод всмотрелся в нее. Старуха… Старуха? Сухое мертвое морщинистое лицо, окутанное седыми прядями хрупких волос. Это старуха чуть не вышибла из него дух? Стивеново проклятье…
Айсарги искали Волода, но и он теперь искал их.
Он шел навстречу, но двое напали внезапно и одновременно. С первым сошлись грудь в грудь, но Волод был готов чуть раньше – успел выбить самострел – взял захват, закрутил бойца, прикрылся им от выстрела второго латника, а сам уклонился. Тот стрелял сразу из третьего ствола – клеем. Заряд попал в лицо айсарга, в стальную маску. Клейкая пена сразу стала разбухать, вспучиваться, заползая в щели забрала. Айсарг забился, замолотил руками по лицу, попытался сорвать шлем, упал, несколько секунд дергался на полу и затих.
Самострел лег на пол. Один на один, снова кулаки против кулаков. Но Володу никто не может запретить использовать Вакану. Удары, блоки, уклоны, удары. Чертовски сильные удары у айсаргов, но фактор уже сложил сакрам. Бойцы сошлись вплотную – айсарг не давал бросить в него силу. Зачем бросать – Волод прикоснулся ладонью к закованной в броню груди. Сакрам Гарми – Жар.
Льдистая броня осталась холодна, но из доспеха пошел горький тошнотворный дым.
Волод снял с врага шлем. Этот молодой, почти мальчик.
Осталось двое.
Следующий не надеялся ни на самострел, ни на кулаки. Выхватил клинок.
Снова сакрам Тукман – Удар. Гада отбросило, шибануло о стену. Волод не успел проверить его, видел только, как треснул панцирь. Напал последний, шестой. Волод поднял клинок врага.
Этот не молчал, вскрикивал с каждым ударом, со всхлипом втягивал воздух, выл – рубился с отчаянием, с яростью безнадежности. Его палаш вычертил длинную кровавую полосу на груди Волода. Плевать! Волод ощутил в теле, в мышцах ту мощь, с которой дрались его противники. Лед-латник продержался не долго. Волод разрубил ему плечо вместе с доспехом, лезвие вошло наискось, глубоко, от плеча до середины груди. Этот айсарг оказался глубоким стариком. Когда-то Волод знал его – он был учителем в начальной школе.
Искристый свет оставил Чертог. Сила схлынула. Вакана перестала катиться волнами, замкнутая в коробке древних стен.
Волод пошел искать Ичана.
Следопыт лежал спеленутый по рукам и ногам в разбитом портале дворца. Над ним стоял айсарг в расколотом панцире и направлял Ичану в лицо самострел.
– Стоять! – тонко и высоко крикнул айсарг. – Я выстрелю клеем ему в лицо! Он задохнется!
– Подожди… – Волод уронил клинок. – Не стоит этого делать. Ты можешь просто уйти. Уходи, я не держу тебя. Я не воюю со своим Сектором, я не воюю с Городом. Вас обманули…
Стреляй и беги! – отчаянный вопль долетел с последней волной Ваканы. Волод узнал кто это.
– Главный! Ты здесь!
Стреляй и беги! Быстрее, идиот!
Айсарг нажал рычаг. И кинулся прочь.
– Стой! – его нельзя отпускать, он знает, где Главный.
Волод выкинул вслед айсаргу открытую ладонь – нет времени выписывать рукам кренделя – чистый поток силы хлынул из Волода и уже в броске, в полете Волод сформировал его.
Ангари – Захват!
Лед-латник застыл.
Теперь к Ичану. Волод склонился над другом, кипящая пена, стремительно застывая, покрывала лицо Ичана, она залепила глаза, рот, нос. Волод попытался убрать ее, но пальцы тут же стало схватывать густеющим клеем. Ичан престал биться.
Волод взял в руки палаш. Острота, конечно, не та, что нужно, но делать нечего. Волод отмерил расстояние на палец ниже кадыка на горле друга. Приставил лезвие и сделал надрез. Воздух с хрипом и свистом пошел в легкие.
Волод подошел к айсаргу, так и оставшемуся стоять, будто столб в шаге от выхода. Потянул его за плечо. Айсарг упал ровно, как бревно. Волод снял с него шлем. Девушка. В глазах свернувшаяся кровь. Сакрам оказался слишком сильным.
Волод вышел из Чертога. Выпрямился во весь рост. Он оглядел окружающие площадь дома, начинающие розоветь, под встающим солнцем.
– Лучше уходи. Главный! Уходи, слышишь! Донатор! Уйди прочь с моего пути! Или я убью тебя… – сила Волода ударила в закопченные стены, прогремела по развалинам, спугнула пыль и тлен брошенных домов.