О доспехах: это удивительно нелепые, но довольно крепкие конструкции. Статус воина определяется качеством его защитного снаряжения. Причем воин обязан носить доспехи постоянно, особенно на людях. Видимо во многом это обуславливается крайне малой ценой человеческой жизни в этом уродливом обществе. Любой даже изначально мирный разговор между воинами может закончиться вооруженной дракой. Очевидно, что человек без доспехов в ней будет обречен. Вообще воины здесь всегда в состоянии полной боевой готовности. Это искупает абсолютную беспечность в разведке, караульной службе, связи и прочем, то есть во всем, в чем традиционно силен Город… вернее будет сказать – наш родной окраинный сектор.
О странном оружии: в бандах встречается уникальное оружие неизвестных мне принципов действия, технологически далеко превосходящее уровень развития банд. Все подобное оружие добывается в каком-то отделенном районе, лежащем за Проспектом, за бандитской территорией, за следующей полосой запустения, далеко к северу. Население этого района называют «мастёрые».
О Вольной Братве: погрузившись в жизнь Вольной Братвы, я с удивлением обнаружил, что Вольные выполняют определенную идеологическую функцию в этом бандитском обществе. Они являются своего рода жрецами, носителями идеологии. Старый городской закон – обязательно оставлять всевозможные припасы во всевозможных хранилищах, сыграл злую шутку с местным населением и в какой-то степени стал причиной его деградации. Вместо того чтобы сохранять и развивать производственные силы, люди пустились на поиски древних складов и схронов, что в итоге вылилось в бесконечную войну за припасы. Доктрина Вселеннейшего Грабежа – так называется учение местных. С восхвалением этой доктрины местные начинают свои ежедневные молитвы, удивительным образом извратив смысл и цель моления. Краткая суть Доктрины Вселеннейшего Грабежа – грабь все, что…»
– Чш!
– Чего…
– Я, кажись, свет видел.
– Где?
– Гмур! Стивен меня забери – там в коридорище гмур малой!!!
– Да где?
– А!!! Гмур! Бежим!!! Сейчас заварцает!!! А!!!
Трясущийся фонарный огонек, едва появившись, исчез за поворотом.
– Придурки.
«… и другие технические устройства из земли мастёрых добывают живущие за Проспектом Беглые. Беглые не участвуют в бандитских войнах, не организуют сообщества и не имеют стационарных баз. Они кочуют временными ватагами или поодиночке по ничейным землям. В бандах их считают отщепенцами и изгоями.
Про мастёрых ходят много слухов. Например, о том, что мастёрые обладают особой магической силой, позволяющей наделять предметы сверхъестественными свойствами – извергать режущие сталь лучи и ледяные молнии, переносить голоса на бесконечное расстояние, видеть сокрытое, пересекать улицы сквозь дома. По моему мнению, это во многом перекликается с легендами о магических предметах, якобы вынесенных Стивеном Отступником из Крома. От подобных россказней можно было бы отмахнуться, если бы не реальные действующие образцы оружия в арсеналах банд, например трубожары. Да и рубашка Ичана, дающая неуязвимость, заставляет отнестись к городским байкам серьезно.
От бандитского сектора районы мастёрых отделяет широкая полоса Пустоградья – покинутых и разрушенных домов, населенных как говорят демонами, дикими животными и призраками древних людей. Сколько тянется Пустоградье, точно сказать никто не может. Его пересекали только редкие ватаги самых бесшабашных Беглых.
Наличие за брошенными землями развитых районов, вселяет надежду, что это и есть Центр. Или, по крайней мере, сектор к нему прилегающий.
Наша задача с Ичаном – как можно скорее пересечь этот бандитствующий край, по возможности не встревая в переделки и не влезая в местные разборки. Мы и так здесь…»
Малой спрятал последний листок. Собрал снарягу. Нужно идти. Его ждет третий уровень.
– И не гробанётся ведь, тяглище! – полноватый крепыш в массивных доспехах досадливо сплюнул под ноги стоящему рядом худому мелкому типу. Кольчужка на том болталась, как на пугале, а шишковатые наколенники, казалось, вот-вот сползут вниз.
Они внимательно следили, как неуклюже снижается большой залатанный дирижабль. Легколет болтало из стороны в сторону, он пьяно кивал тупым носом, едва не задевая за стены домов, наконец, вполз в закрытый с трех сторон двор и завис метрах в двух над землёй. Из недр обшарпанной гондолы вывалился ржавый крюк. Худой бросился к нему, подхватил и стал сцеплять за причальный камень.
Грязно-серое чудище, дёрнувшись, закачалось на привязи, медленно поворачиваясь по ветру.
Из гондолы скинули веревочную лестницу.
– Ты поосторожней тут насчёт «гробануться», Сыч! – оторвавшись от захватывающего зрелища причаливания чудесного летальщика, прикрикнул костлявый. – Беги, лучше, строй гвардию, не видишь, Король прибыл!
– Пальцу своему командуй, Сухостой! – огрызнулся крепыш, направляясь, однако, к заросшему хмелем и крапивой большому гранитному дому.
Сухостой – адъютант предводителя Проспектовской Банды – не расслышал, он уже торопился схватить конец веревочной лестницы.
Команда потрёпанных головорезов, разряженных в самые немыслимые доспехи, – дворцовая гвардия – попыталась выстроиться в ровную шеренгу, понукаемая сердитым Сычом, своим капитаном. Из здания выбрались члены Верховного Совета. Простой люд, уже два часа мёрзнущий на ветру, неохотно подтянулся поближе. Когда Король в сопровождении пилотов и стрелков спустился на землю, все уже приготовились приветствовать владыку.
Обычную церемонию встречи отыграли наспех, без огонька – очень уж не терпелось спрятаться от ледяного ветра. Командиры тех бригад, что участвовали в набеге, устали, хотели есть и заняться поскорее добычей. Остальные главари просто торопились заняться добычей. Король, гордый успешно проведенным рейдом, разминал затёкшие в железе конечности. Всем остальным было скучно, наплевать на Короля, Совет, Состояние Ресурсов, даже на саму Доктрину Вселеннейшего Грабежа.
Вскоре Совет собрался в королевском доме вокруг почерневшего от времени и грязи громадного стола. Сухостой вошёл в дом последним, проорав толпе:
– Всё! Разойдись отсюда! Прочь пошли – не сметь мешать Королю!
Заседание началось с доклада Суперинтенданта:
– Опять крысоеды спёрли цистерну с водой, – пожаловался он. – Воды-то оставалось всего ничего, а цистерну жалко.
– А стражи куда смотрели?
– Как куда смотрели? – обиделся начальник Пограничного Корпуса. – Да мои молодцы уже неделю Праворуких на Предпроспекте лупят, а те всё не угомонятся.
– Ничего – угомоним! А старатели как?
– Старатели хорошо поработали – откопали склад под Знаком Древних. Что там сложено, правда пока не поняли. Один открыл коробочку, лизнул, и сразу помер – наверное, что-то ценное.
– Ну ладно, это дело хорошее, – Король улыбнулся, похлопывая по узорчатой шкатулке, которую принёс с собой. – Теперь можно и добычу посмотреть. Давай, Суперинтендант, распорядись там, чтобы порядок был. Да смотри у меня, а то опять половину консервов булыжные крабы поедят.
– Так ведь правда тогда они поели…
– Ага, консервы-то крабовые. Лучше бы они тебя поели. Имей в виду: если что – отправлю в Пещеры!
– А что за вещица у тебя, Король, Почему не покажешь Совету? – крикнул вдруг Сыч, отступив, из осторожности, на шаг назад. – Мы справедливою долю хотим!
На конце фразы голос у него чуть осел – вдруг бригадиры и министры не поддержат, как договорились на тайной сходке в каменоломнях. Начальник Пограничного Корпуса – он должен был продолжить перепалку – сосредоточенно посмотрел на свои запачканные грязью сапоги.
– Сначала распределим то, что в тюках, на тяглах – важно объявил Сухостой, покосившись на главаря.
– Вот как, сначала? – Сыч скривился. – А я-то думал, что ты, Сухостой, всё отмеряешь с конца!
Король медленно повернулся к отступившему ещё на шаг строптивцу.
– Ты, шавка, гавкаешь на моего пса, не смея укусить хозяина? – прохрипел он. – Догавкаешься – попадёшь на живодёрню!
– Живодёрня, она любому рада, – не удержался от ответа бандит и отшатнулся, схватив стальным плечом нож, мгновенно пущенный Королём.
– Жаль, руки заняты, а то бы в рыло тебе не промахнулся, – презрительно усмехнулся Король.
Сыч, чуть покосившись на оцарапанный наплечник, затравленно рассматривал Короля, и скреб пальцами по оголовью скрытого в наруче стилета, надеясь углядеть хоть щёлку в его роскошных доспехах. А тот, решив, что Сыч, достаточно проучен, трясется от страха и не помышляет о дальнейшем сопротивлении, снял шлем и, отдав его адъютанту, развернулся, чтобы покинуть зал совета.
Ненависть, привычная, многолетняя ненависть к главарю, которую Сыч давил в себе, успокаивая ожиданием мести, плеснула вдруг фонтаном в мозг, на полмгновения оглушив и ослепив его. Рывок – и стилет летит прямо в голову атаману.
Но Сыч забыл про звериное чутье Короля, тот будто волчара самой шерстью на загривке почуял опасность и вдруг прянул в сторону. Дверь, в которую он собирался выйти, в то же мгновение распахнулась, и в ней появился здоровый верзила в кожаной рубашке безо всяких доспехов. Стилет с едва слышным стуком ударился в грудь здоровяка и отскочил от нее, словно она из кованой стали.
– Связать! Взять Сыча! – завопил Король.
К Сычу подскочили гвардейцы и стали вязать его. Король жег отступника взглядом, его лицо перекосила гримаса ненависти и запоздалого испуга. Сычу скрутили руки и опустили на колени. На физиономую Короля выползло выражение удовлетворения и торжества.
– Ты на кого погнать хотел, зяблик помоечный?! На Короля?!! Будет тебе теперь доля справедливая в нижнем нужнике!
Тут мысли владыки вильнули в сторону и он заинтересованно повернулся к пришельцу.
– Ты-то куда прёшь, толстый, не видишь Король совет ведёт?
– А ты кто, неужто сам Король? – удивился здоровяк. – Плохо же тебя стерегут. За дверью – ни одного солдата.
– Я не нуждаюсь в охране, – насупился бандит. – А ты не больно-то язык распускай.