Один отец, кажется, разделяет мое негодование. С таким же выражением лица кепки, шапки, ушанки какие-то в сторону отпихивает, которые ему мама все подсовывает и подсовывает.
В общем, все закончилось ничьей! Мне все-таки ярко-зеленую купили, как я ни сопротивлялась. Хотя сопротивлялась ли? Вряд ли. Кривилась, куксилась, ругала себя, что слово против выдавить не могу… Так внутренними дебатами все и закончилось. А почему ничья? Потому что битву с отцом они все-таки проиграли.
А зеленые уши и моя зеленая куртка очень даже гармонируют.
Вечером делаю вид, что за уроки уселась, пока они там, в гостиной, по традиции семейные комедии смотрят. От окна почти не отхожу, все вглядываюсь в темный двор. Нет его. Нет. Может, случилось что-то? Опять слезы подступают. Хлопаю ресницами, вытираю те единичные, которые сдержать не удается.
А если через Славика узнать: жив он вообще, здоров? Так, просто, окольными путями выведать… Нет, не стоит. Вот позорище будет, если догадается.
Лежу на кровати и жду понедельника. Иринка в ванной зависает, не поговорить даже. Уснуть бы, что ли, поскорее. Но время только десятый час…
Дима звонит. Вечно его несет не вовремя.
– Привет, Солнце!
– Привет! – вздыхаю. И сразу вчерашний разговор с мамой в подсознании всплывает.
– Гулять уже не выйдешь?
– Нет, конечно.
Хоть бы на часы посмотрел – поздновато гулять! Тем более с тобой!
– А если я за тобой зайду сейчас, пойдешь?
Вот бестолковый!
– Мы вообще по воскресеньям не гуляем! Семейная традиция, – выдаю железный аргумент. Если и это не поймет, тогда я уже не знаю…
– Ясно. Ну, давай!
Прощается как-то странно… Дошло наконец-то?
– Пока, – сбрасываю звонок и кривляюсь, передразнивая его противный голос.
Что ли, книжку почитать? Может, быстрее усну?
Только выбрала, открыла… Звонок в дверь… Кошусь на телефон… Совсем без мозгов, что ли?
– Марину? – слышу мамин голос.
Точно, Дима! Может, он совсем не в себе, если с первого раза не догнал? Ну, сейчас ему будет…
Выглядываю в коридор. Дверь прикрыта, мама ко мне направляется. Мотаю головой, скрещиваю руки: нет меня! Мама кивает, поняла. А я в комнату ныряю обратно, а сама к стенке прильнула, пытаюсь расслышать, как она его сейчас на все четыре стороны разошлет.
– Марина не хочет к тебе выходить. И вообще! Даже общаться с тобой не желает! Это она мне сама сейчас сказала. Забудь ее, понял? А еще раз узнаю, что руки свои распускаешь, будем по-другому разговаривать и уже в другом месте!
Круто она его! Пусть теперь от меня подальше держится. Реально достал уже…
Снова на кровать заваливаюсь и мечтаю: увидимся с Никитой завтра в школе. Даже слов не надо будет, по глазам все пойму. И опять вспоминаю ту нашу встречу в подъезде, так ясно перед глазами стоит. Голос его: «Марин!» – эхом внутри меня отдается. Темнота, руки, губы так близко… Разве может быть, что все это ничего не значит? Ни-че-го. Повторяю мысленно это слово несколько раз и плакать хочется. Какое оно страшное! А я и не замечала раньше…
Перед первым уроком у расписания так и простояла. Обычно с утра все сразу к нему спешат, а уж потом кто куда. Но не было его. Не было…
Сижу на геометрии, пытаюсь свое сердце успокоить. С каждой минутой начинаю все больше и больше верить в то, что случилось что-то. Нет его в школе, видимо. Иначе встретились бы у расписания.
К доске вызывают, а я даже понятия не имею, о чем речь идет. Выхожу с учебником и начинаю расписывать решение домашки. Зачем же еще в начале урока к доске вызывают? Сама не оборачиваюсь. Черчу треугольник, пишу «дано»… Звонок. С ума, что ли, сошла техничка? Математичка на меня сквозь очки уставилась. Пацаны мимо проходят, толкают как бы случайно, вываливаясь из класса на перемену. Неужели и правда так быстро урок пролетел? А мне все равно…
В общем, отделалась удачно. Если бы не звонок, пара бы точно нарисовалась. А тут вроде просто номер задачи перепутала…
Только учебник захлопнула, в сумку все тетрадки, ручки покидала, вышла из кабинета – перемена закончилась. Бегу на третий этаж. Русский язык следующий.
А потом все в столовую ломанулись. Мы с Машкой подергались туда-сюда: идти не идти. Так и остались у окна в коридоре стоять. А на улице снег сорить начал. Мелкий, как рисовая крупа или даже пшеничная. Падает на серый асфальт и кружится там, внизу, многочисленными вихрями.
Рядом старшеклассники пристроились, у соседнего окна. И уже с булками. Самые наглые, видимо: по головам без очереди проскочили либо с урока смылись за пару минут. По-другому просто нереально так быстро из столовой вернуться. Ржут как кони.
Кошусь на них время от времени. Вроде здоровые, а ведут себя не лучше наших, Коломенцева и Стрельцова. Прислушиваюсь: что-то про физичку говорят. Точно! Я же их и раньше видела. Это они вечно сзади нее вышагивают. Смешки у них противные. Уж насколько я ее терпеть не могу, но тут явный перебор. Потом слышу – «Никитос» проскочило. Мало ли других Никит в школе? Но точно знаю, что эти лоси не из Иринкиного класса.
Вслушиваюсь в их треп дальше. А они все ржут без остановки, что-то там про «окучивает внаглую» говорят, про записку какую-то. Я уже не скрываю своего любопытства. Развернулась к ним вполоборота. Не смотрю, но сосредоточилась, уши наставила. Пытаюсь соединить все их фразы воедино…
Никита к Асе клинья подбивает? Свой номер телефона ей в записке написал? Что за бред они несут? Это они не про моего Никиту! Про другого! Точно! А если даже о нем, то явно палку перегнули в своих прикольчиках.
А у самой внутри что-то сжимается…
Не стала сегодня с Машкой в столовой засиживаться. Все равно чая нет, а компот – кисляк. Я не люблю.
Выхожу из школы. Ася меня обгоняет:
– До свидания, Марина.
– До свидания, А… Анастасия Владимировна. – Язык сломаешь, пока выговоришь.
Иди, иди и не оборачивайся. Особенно сегодня. Как вспомню слова этих старшеклассников, так трясти начинает.
Бреду еле-еле, чтобы Ася быстрее из виду скрылась, – в одну сторону направляемся.
Дождик накрапывает. От утреннего снега уже и следа не осталось. Все-таки прибавляю шаг. Зонтика нет, а мокнуть совсем не хочется. Хорошо, что капюшон у новой куртки есть. Зеленая, как светофор! Куда еще позорнее? Можно и капюшон на голову натянуть.
Перепрыгиваю через лужи, под ноги смотрю. Тут ветер, не поймешь откуда, – хлобысть, и капюшон мой падает назад, а волосы все тут же в лицо. Пока обратно под капюшон заправила, вижу – Никита впереди меня откуда-то нарисовался. Обогнал и даже не заметил.
Соблюдаю дистанцию, но стараюсь не отставать. А сердце бешено бьется и екает так сладко. Значит, все хорошо. Хорошо! А мимо прошел – просто не узнал меня в новой куртке. Я бы и сама себя не узнала в таком прикиде. Может, догнать? Нет. А что я скажу? Главное, что увидела…
Почему я его раньше не замечала? Неужели вот так всю жизнь одной дорогой ходим? Удивляюсь… Красивый такой! Даже со спины. Кроссовки беленькие, джинсы… Ловлю себя на мысли, что на его задних карманах особенно залипла. Смеюсь сама над собой. А он спешит куда-то, еле-еле успеваю, чтобы из виду не потерять.
Еще один поворот – и мой дом. Выворачиваю из-за угла, а он рядом с Асей идет. Под зонт к ней пристроился….
Ноги сразу ватными стали. Остановилась и надышаться не могу, как будто кислород кто-то перекрыл. Смотрю им в спины и чувствую, как мои щеки пылают. Не зря, значит, языками чешут в школе…
А он у нее пакет из рук берет так аккуратно. Она отдает, не сопротивляется. Вот коза! Всюду сети свои понаставила! Даже разговаривают о чем-то без всяких. Совсем рядом идут. Ася головой трясет слегка – смеется. Весело им!
Как же гадко на душе…
Бегу со всех ног в подъезд. Между вторым и третьим этажом приостанавливаюсь. Смотрю на площадку, где совсем недавно рядом с ним стояла. Трогаю стенку… как будто к нему прикасаюсь. А потом пинаю с силой и бегу на четвертый.
Не верю! Не верю! Собственным глазам не верю! Не может этого быть… Не может! Заявилась к нам в школу… Просили ее об этом? Лепится ко всем подряд. К ученикам! Совесть у нее вообще имеется? Гадина…
14
Настя успела раз десять позвонить до того, как я в квартире появился.
Как в кошмарном сне, возникла вдруг из ниоткуда эта милая женщина со своими страшными словами: «Марина не хочет к тебе выходить. И вообще! Даже общаться с тобой не желает! Это она мне сама сейчас сказала. Забудь ее, понял? А еще раз узнаю, что руки свои распускаешь, будем по-другому разговаривать и уже в другом месте!» А я стоял перед ней, опешив, как слепоглухонемой.
Нет, со слухом у меня оказалось все в порядке. Каждую ее фразу отчетливо помню. И никогда, наверное, не забуду… Громче всего в ушах гремит: «Это она мне сама сейчас сказала». Сама… Да и без слов понятно, что сама. Откуда бы ее матери знать, что у нас что-то в подъезде было?.. Хотя что было-то? Ничего же ведь не было в том понимании, в котором обычно употребляется выражение «руки распускать». Я ее и пальцем не тронул… Но для меня все было! Все! Даже оставаясь с Дашкой на ночь, такую бурю эмоций не испытывал… А для нее, значит, вот как…
– У тебя в субботу физика в девятом «А» была? – с порога выпаливаю я, обращаясь к Насте.
– Нет. – Смотрит на меня удивленно, как будто я что-то сверхъестественное спрашиваю.
Хорошо, хоть записка к ней попасть не успела… При таком-то раскладе…
– А тетрадки где? – С ходу шарю глазами по столу, где еще вчера утром стопки с лабораторными и контрольными лежали.
– Я их проверила и в школу отнесла. Чего они тут место занимать будут?
– Черт! – бью кулаком по столу и тут же пытаюсь взять себя в руки. – Это они в учительской сейчас лежат?
– Да. А в чем дело?
– Забыл там кое-что…
– Где? – еще больше удивляется.
– Ладно, забей, – отмахиваюсь. Понимаю, что и так слишком много лишнего сболтнул на эмоциях.