— Угу, а убийца её не простой: то ли ведьмак, то ли кто из нежити. Баба Стефа перед смертью сказала, чтобы его отыскать, нужно ритуал провести с использованием трилистника, который был разбросан на месте преступления и землёй с могилы жены. Вот только, как это сделать, поведать не успела. Я ведь в Чердынь как раз за этим и ездил, посылку получал.
— С таким вопросом к ворожее обращайся. Я мало что подсказать могу. Знаю только, что обряд тебе самому проводить придётся. Марина расскажет, как и что сделать, только и ты не оплошай.
— Спасибо за совет.
Я уже хотел подниматься и идти к ворожее, потому как внутри всё горело от нетерпения. Хотелось, наконец, узнать, что за ублюдок лишил жизни мою жену, но Марта остановила.
— Не спеши, торопыга. Всё равно без орлиника ритуал не провести.
— Орлиника?
— Трава такая, на кромке растет. Марина упоминала о ней. Просила при оказии набрать.
— Точно, — хлопнул себя по лбу.
— Сказал бы раньше, проблем не было. Я в поле, около деревни, не раз его замечала.
— А чего же не сорвала? — прищурился, с усмешкой глядя на ведьму, — Знала ведь, что подруге требуется.
— Вот ещё, — фыркнула Марта, — Я что, похожа на альтруистку? Её надо, пусть сама собирает.
— Я думал у ведьм круговая порука. Вы, вроде как, состоите в ковенах.
— Пф-ф, ну… в чём-то ты прав. В крупных городах действительно существуют ковены, а вот на окраинах — ведьмы живут сами по себе. Не обязательно вступать в сообщество, да и не возьмёт никто. Слишком слабы. От нас пользы, как от козла молока. Любому ковену нужны сильные ведьмы, те — кто сможет его возвысить над другими, но даже там, каждая тащит одеяло на себя. Это бабка твоя была исключением. Всегда удивлялась, чего она в нашей глуши забыла?
Задумался.
— Если баба Стефа такая сильная была, значит — о ней многие знали.
Про Кромешницу, в любом случае, каждой собаке известно было, таких как она раз-два и обчёлся, а на Кромку многим попасть хотелось.
— Конечно.
— Но почему сюда никто из городских ведьм не пожаловал, когда Стефания при смерти находилась? Уверен, её дар любая мечтала заполучить. Они, вообще, должны были осаждать дом бабули, но что-то по приезду, я не увидел желающих.
— Ну, как же, приезжали, да только пришлых — то есть чужаков, защита не пропускала. Без разрешения Кромешницы на её землю, как ты уже знаешь, никто ступить не смеет, а Стефания разрешения никому не давала. Некоторые до самого конца у границы ошивались, а как почуяли смерть Стефы, поняли, что ловить нечего. Ушла сила в чужие руки.
Глава 21
— Не торопись с ритуалом. Рано тебе пока подобными вещами заниматься, а убийца… он от тебя никуда не денется. Рано или поздно сам объявится. Ты же ему все планы спутал, зол он, поэтому, вернётся за тем, что считает своим по праву.
— Это я и так понимаю, ты лучше скажи: за что Валерий повесил на тебя долг и чем это тебе грозит?
Спрашивал я не любопытства ради, а просвещения для, потому как, только сейчас мне пришло в голову, что невыполнение данной вурдалаку клятвы, могло негативно сказаться на ведьме. Неизвестно, какие у них там были договорённости. Не хотелось потерять временную союзницу раньше времени, раз взялся помогать, придётся довести дело до конца.
Вместе будем выкручиваться из ситуации.
— Откат, в любом случае, произойдёт. Не смертельно, конечно, — Марта поморщилась, — но и хорошего мало. В силе потеряю, если, вообще, ведьмой останусь.
— Нахрена даром клялась?
— А как иначе? Валерий единственную племянницу решил обратить, точнее — не он сам, а один молодой ублюдок из его гнезда. Не место там девочке. Не нужно ей знать эту сторону жизни. Вот я на выкуп и отправилась. Хорошо, что успела и Тане вреда нанесено не было.
— Ясно, — потер лицо руками, — А в обмен, значит, горюнь-камень достать обещала?
— Да, но сроки изначально не обговаривались. Я же знала, что некому меня на кромку сопроводить, поэтому не уточняла временные промежутки, но этот хитрозадый гад нашел лазейку и уже во вторую встречу, подкорректировал условия договора. Стефания в силу своего состояния, не могла помочь, я уже собиралась искать другого Кромешника, но тут появился ты, и…
— Ладно, будем думать, как достать этот сраный камень. Он, вообще, для чего нужен?
— Это оберег от оборотней. Если его правильно настроить, да руны нужные нанести: ни волколак, ни берендей перекинуться в другую ипостась не смогут. Блокирует оборот этот камушек, будь он неладен.
— Ха-ха и ещё раз — ха. Сильно сомневаюсь, что Ратмир отдаст то — что может навредить его виду.
— Правильно думаешь.
— Тогда зачем ты соглашалась на такой неравноценный обмен?
— Для тебя неравноценный, а для меня жизнь племянницы намного важнее, чем сила. Она единственная, кто остался из родни.
— Стоп-стоп-стоп. Ты говоришь, племянница, но тут что-то не сходится…
— Ладно-ладно, внучатая племянница. Так лучше?
— Угу.
— Ведьмы, знаешь ли, тоже могут быть сентиментальны. Я эту девочку с самого рождения воспитывала. Она мне как дочь. Мать её при родах умерла, а я… Как затмение тогда нашло, решила: возьму к себе и точка.
— Она знает, что ты…
— Нет. Не нужно ей такое знание. Я ведь в Чердыни почти двадцать лет прожила, пока девочка не повзрослела, да учиться в столицу не уехала.
— А твою Катерину не смущает, что её тётка за это время не постарела ни на день?
— А-ха-ха, как же мало ты ещё знаешь. Ведьмы могут менять свою внешность по желанию. Это, конечно, очень затратно в плане силы, но вполне реально.
Марта на пару мгновений отвернулась, а когда повернулась вновь, то передо мной сидела совершенно другая женщина, на вид которой можно было дать лет пятьдесят пять, не меньше. Потускневшие глаза смотрели с усталой обречённостью, вокруг глаз и рта залегли глубокие морщины, на шее появился ряд мелких растяжек, в волосах проскальзывала благородная седина.
— Обалдеть, — только и смог выдохнуть я.
— То-то и оно.
— Ты в таком виде предстаешь перед племянницей?
— Ага. Это здесь я — Марта Александровна Лозинская, а там — Марьяна Александровна Лознова.
— То есть, перед Катериной, ты представляешься чужим именем?
— Почему чужим?
— Тогда…
— Не стоит гадать. Оба имени мои. Даже документы имеются. Поживёшь с моё, так же делать станешь. Марьяна доживёт до старости, а потом… в реке утопится или пропадёт без вести. Поищут старушку, да и забудут, а вместо неё приедет в Чердынь молодая девушка лет восемнадцати, у которой украли документы в поезде… Дальше продолжать?
— Не стоит.
— Запомни, всегда должен быть запасной аэродром, куда можно приземлиться. Ты тоже сможешь менять внешность подобным образом. Основные черты никуда не спрячешь, сходство с тобой изначальным будет довольно ощутимо, но вот возраст можно варьировать в широких пределах.
— И что, даже младенцем стать получится?
Ведьма посмотрела на меня как на идиота.
— Нет, конечно. Хотя, из тебя вышел бы забавный карапуз под метр девяносто.
— Понял, вес и рост изменить нельзя.
— Правильно. Ладно, пойду я, а то — что-то притомилась.
Марта поднялась с крыльца, и помахав на прощание рукой, направилась к выходу из сада.
По виду женщины было понятно, насколько она устала. Ещё бы, почти всю ночь спала урывками, да и на восстановление Усудца силы потратила, а если учесть, что начался откат за невыполнение клятвы…
Я тоже, решил наплевать на все дела и прикорнуть хотя бы на пару часов.
Когда вернулся в дом, Кузьма гремел посудой, убирая со стола. Серёги нигде не было видно.
— А куда подевался наш гость?
— Сморило его. Отправил на второй этаж. Пускай передохнёт.
— Правильно. Я тоже пойду подушку давану.
Уже направился в сторону комнаты, как вспомнил вопрос, который хотел задать домовому.
— Кузьма, а почему ты мне сразу не сказал, что после помощи кому-либо, дар Кромешника усиливается?
— Это как? — заморгал глазами домовой, — Быть того не может! Твой дар, хозяин, должон крепнуть от количества переходов на Кромку и обратно, а также при взаимодействии с её обитателями. По крайней мере, Стефания мне всегда говорила именно так.
— Хм-м, интересно, есть над чем подумать.
Думать, конечно же, я не стал, потому что стоило голове коснуться подушки, как я провалился в крепкий сон.
Проснулся часа через три, почувствовав себя если не полностью отдохнувшим, то вполне взбодрившимся. Во всяком случае, глаза уже не слипались.
Усудец так и продолжал дрыхнуть.
— Кузьма, а не сходить ли нам на рыбалку? — решил я воплотить в жизнь, давно намеченные планы.
— Ура-ааа! — завопил домовой, но поняв, что может разбудить гостя, прикусил язык и уже тише добавил, — Рыбалка — это хорошо. Наконец-то я ушицы наварю, да и просто так рыбки в сметане нажарю.
— Её ещё поймать надо, — осадил домового, — А это — не факт, что получится.
— Поймаем, хозяин, точно тебе говорю.
Мне бы его уверенность. С теми снастями, что находились в сараюхе, не то — что нормальную рыбу, уклейку вряд ли вытащить удастся.
Удочка, которую я нашёл, оказалась старой, видавшей виды: леска завивалась кольцами, у поплавка был оторван кончик, а крючок затупился и покрылся ржавчиной.
— Кузя, может сходишь, одолжишь у кого-нибудь новые снасти, потому как с такими идти, только позориться.
Домовой поглядел на удочку в моих руках и покачал головой.
— Мой недосмотр, — повинился он, — Сейчас всё будет.
Пришлось подождать минут десять.
Кузьма появился с добротным удилищем, пластмассовой катушкой, мотком флюкарбоновой лески, набором поплавков и крючков.
Зачем-то притараканил два воблера, джигг-головку и несколько силиконовых приманок.
— А это зачем приволок? — покрутил я в руках виброхвост и вернул обратно домовому.
— Ну как, в хозяйстве всё пригодиться.
— Убери. Я на спиннинг ловить не особо люблю, а вот поплавочка — другое дело, да и нельзя сейчас, рыба на нерест идет. Не хватало ещё речного хозяина разгневать.