Народа было не очень много, но все, кого бы я не встретил, замирали на пару секунд, или запинаясь на ровном месте, начинали буравить меня удивленным взглядом, словно я свалился с луны.
Конечно, выглядел я отнюдь непрезентабельно, но не до такой степени, чтобы вызывать подобные эмоции. Казалось, что моё появление повергло местных жителей в шок, но это только поначалу, ибо через несколько мгновений пристального внимания, лица людей начинали ужесточаться, а в глазах вспыхивала странная смесь эмоций от ненависти до обожания. Именно вот это пресловутое «обожание» мне не понравилось больше всего. Встреченные жители Тумановки смотрели на меня как на лакомый кусочек, от которого каждый хотел откусить знатную часть.
Прикрыл на секунду глаза.
«Успокойся, Алексей», — приказал себе мысленно, стараясь дышать ровно и глубоко.
Встряхнулся, как мокрый пес, сбрасывая накопившееся напряжение.
— Ну и накрутил же я себя, — усмехнулся вслух.
Повертел головой, рассматривая прохожих.
Взгляды уже не казались такими пристальными и плотоядными.
Обругал себя за мнительность.
Естественно, люди будут пялиться на незнакомца, тем более, мой внешний вид оставлял желать лучшего. Одно поцарапанное лицо чего стоило.
Сразу напрашивался вопрос, где я обзавёлся подобными боевыми ранами: то ли дрался с ревнивой женой, то ли получил метку от недовольной любовницы, а может и вовсе подвергся нападению бешеного кота…
От последней мысли хмыкнул и прибавил шаг, но через пару метров остановился.
— А куда идти-то?
С родителями мы приезжали в деревню совершенно с другой стороны.
Вздохнул.
Придется спрашивать.
— Простите, не подскажите, как найти восьмой дом?
Остановил первого же попавшегося прохожего. Им оказался тощий парнишка лет шестнадцати, который при моём обращении отшатнулся в сторону и покрутил головой, проверяя, нет ли кого поблизости, видимо надеясь, что слова предназначались не ему.
— Я-я, эм-м, не зна… — нервно вздрогнул паренёк и осекся, а в следующую секунду бросился наутёк.
— Ясно, что ничего не ясно, — кивнул сам себе и неторопливо двинулся вперед, пытаясь рассмотреть номера домов, но поняв, что они не подписаны, плюнул и попытался мыслить логически.
Оглянулся назад.
Ага, предположим, что сейчас я стою у дома номер два — если считать с этой стороны деревни, но, если это не дом номер два, то вторым будет дом напротив него, или два других, но начиная отсчёт с другой… Или же, если деревня расположена не вдоль, а сдается мне, так оно и есть, тогда…
— Тьфу! Надо спрашивать, так быстрее выйдет, — проворчал недовольно и устремился к деревянному штакетнику, окружающему небольшой двор, на котором дородная баба, выставив кверху солидную корму, пропалывала грядку.
— Доброго утречка, уважаемая, — произнес весело.
— Ой! — воскликнула тётка, резко распрямившись и возмущенно уставившись на меня.
— Чего надо, пришлый?
Какие-то они в этой Тумановке все нервные.
— Не подскажите…
— Не подскажу, — буркнула женщина и вновь склонилась над грядкой, выставляя на всеобщее обозрение крепкие ягодицы, обтянутые черными леггинсами.
— Уф-ф, стерва, — пробормотал себе под нос, а громче произнес: — Неужели так сложно ответить? Не съем же я вас?
Местная жительница вновь распрямилась и окинула меня таким взглядом, что я понял — съедят именно меня.
— Чего надо?
— Дом номер восемь как найти?
— Ты к Стефе что ли? — удивилась баба.
— Ага. К ней.
— И кем Стефании будешь?
— Внуком… троюродным, — добавил я, чувствуя с каким подозрением буравит меня взглядом местная жительница.
— А чего раньше не приезжал, окаянный? — уперев руки в бока, грозно произнесла женщина, — Стефа умаялась вся, сил нет, а уйти не может. Держит её дар проклятый. Не позволяет обрести покой. Ждёт, ждёт, а ты всё не появляешься.
— Эм-м, — пробормотал ошалело, слушая бред, который начала нести тётка, но не прерывал, понимая, что бесполезно. Пока не выговорится, не замолкнет, и как пройти к нужному дому, не подскажет.
— Так как до него добраться? — поинтересовался в очередной раз, когда толстуха, наконец-то, замолчала и рвано выдохнула.
— Прямо иди, через четыре двора повернёшь направо и увидишь… Серый такой дом, с скособоченной крышей, второй по левую руку.
— Спасибо.
— Не за что.
Уже шагнул прочь, как вновь развернулся и спросил:
— Не подскажите, чья это девочка в поле сегодня играла? Негоже ребёнку одному бегать. Я понимаю, что не город, но и тут заблудиться можно, тем более, лес рядом. Хорошо, если всей оравой гуляют, а когда одна…
— Какая девочка? — осторожно поинтересовалась тетка, на лице которой проступило странное выражение, не то ужаса, не то отчаяния.
— Ну-у, чёрненькая такая, в платьице красивом, с красной ленточкой в волосах.
— Чур, меня, чур, — отпрянула на шаг назад толстуха, — Не наша она. Вообще, забудь, что её видел. Всё, не отвлекай, юродивый, иди к Стефе. Заждалась она тебя.
Тётка удивительно резво для своего веса развернулась и быстро поскакала в сторону дома, почти сразу скрывшись за углом.
— И чего это я юродивый? — прошептал удивленно, и покачав головой, направился в указанном направлении.
Нужную улицу отыскал быстро. Уже подходя к дому, присвистнул. Если честно, ожидал увидеть полуразрушенную хибару, но меня встретил довольно мрачный, но вполне себе добротный домик, точно такой же, каким я помнил его из детства.
Единственное, что выбивалось из привычной картины воспоминаний — одичавший сад.
М-да, придется поработать, чтобы привести его в надлежащий вид.
Железная калитка, покрытая ржавчиной, скрипнула под моей рукой и отворилась.
— Даже замка нет, — усмехнулся, покачав головой, — Заходи кто хочет.
Хотя, тут все друг друга знают, не от кого запираться. Сдаётся мне, появись чужак и попробуй обнести один из домов, местные жители порвут его на части.
Такой вывод я сделал потому, что сейчас из соседних ворот на меня смотрели несколько человек и смотрели очень недружелюбно, словно я действительно какой-то бандит, который пришёл убивать старушку.
— Не Раскольников я… Не Раскольников, — хмыкнул себе под нос и помахал бдительным гражданам.
Пройдя по тропинке, заросшей высокой травой, в очередной раз изрядно намочив ноги, подобрался к тёмной металлической двери с резной ручкой и покрытой толстой паутиной замочной скважиной.
Подергал на всякий случай, вдруг тоже открыто.
Нет. Не повезло.
Поискал глазами звонок и не нашёл.
— О, дверной молоточек!
Стук-стук-стук.
Бесполезно. Даже шагов за дверью не слышно.
— Баба Стефа! Баб Стефа! — крикнул я, надеясь, что старушка услышит.
— Ты чего орешь, ирод? — к калитке подошел щуплый мужичонка в серой тельняшке, с красным носом и раскосыми глазами.
Раскосыми они были не по причине его принадлежности в восточной расе, а потому — что данный индивид систематически прикладывался к бутылке. Сейчас он тоже был в подпитии, но это не мешало ему устраивать на меня наезд.
— Чего приперся и хулюганишь? Вот я тебе сейчас, — мужик потряс хлипким кулаком в воздухе, — Нечего Стефанию беспокоить. Болеет она. Ежели тебе зелье какое надо, к Авдотье иди. Хотя, не факт, что она тебе его даст, скорее оглоблей по шее двинет.
Пришлось объяснять соседу бабы Стефы, что я её внук и приехал в гости.
— Это другое дело. Хорошее. Вот только она не откроет. Совсем плоха стала, с постели не встаёт. Сила к земле прибивает…
Странные они всё тут какие-то, не от сего Мира, — подумалось мне, но произнёс я другое: — Ключ запасной у кого-нибудь есть?
— Так… это…. Знамо дело, у Василины, но она на ту седмицу как уехала к ворож… короче, нет её. Когда будет, неизвестно.
— Погодите. А как же баба Стефа? Если ты говоришь, что она не встаёт с постели, кто же тогда её кормит, умывает, в туалет опять же… — протянул растеряно.
Мужик пожал плечами, а я только подивился безалаберности деревенских.
Соседка можно сказать при смерти, а им хоть бы хны.
— Ладно, сам разберусь, — отмахнулся от местного алкоголика, который вел себя вполне вменяемо, если так можно сказать про жителей Тумановки, у него даже язык почти не заплетался.
Глава 5
Давай, Леха, вспоминай. У бабы Стефы всегда имелся запасной ключ, который она прятала под…
Огляделся по сторонам.
— Точно!
Среди разросшихся веток сливовидного кустарника из земли торчала каменная фигура горгульи.
— Какое уродство, — буркнул себе под нос, и подойдя ближе, склонился над статуей, засовывая руку в пасть каменного монстра.
На секунду показалось, что пальцев коснулся липкий, влажный язык, и я с содроганием отдёрнул ладонь назад. Нужно было сначала ткнуть внутрь палкой, вдруг там змеюка засела, а я как идиот голой рукой полез.
Подобрав близлежащую сухую ветку, пропихнул её в пасть горгульи, и придя к выводу, что мне просто почудилось, вновь запустил внутрь ладонь.
Среди полусгнившей трухи, пальцы всё же наткнулись на связку ключей, и я с радостью вытянул их на свет.
— Есть! — отряхнул руки и довольно осклабился.
Один, самый массивный, точно был от входной двери, а вот два других… но ничего, со временем выясню.
Отряхнул колени от прилипшей листвы и вновь шагнул на крыльцо, но не успел вставить ключ в замочную скважину, как моего уха коснулся шорох, донесшийся с правой стороны, оттуда, где за кустами малины и чёрной смородины располагался соседний участок.
Сквозь разросшиеся ветви, мало что можно было разглядеть, но я всё же заметил стройную женскую фигуру, мелькнувшую и моментально скрывшуюся среди листвы, и хоть больше увидеть ничего не удалось, всё равно продолжал чувствовать затылком внимательный, настороженный взгляд, да такой, что по коже пробежали мурашки.
Каждой клеточкой своего тела ощутил скопившуюся в нём ненависть и недовольство.