— И глубоко здесь, — добавил Крон.
— А может, взрыв непроизвольный был? — почесал затылок Дед, но тут же сплюнул в сердцах. — Чего гадать — никто не ответит!
— Крон, какая приблизительно глубина обвала? — спросил Комбат, вопросительно заглядывая в глаза так, как просят хлеба.
— Примерно метров двадцать, двадцать пять.
— Представляешь, я не помню, какой длины моя разборная лестница, — Комбат грустно улыбнулся. — Придётся пока вернуться, и осмотреть достопримечательности пещер, спелеологи юные.
— И замечательно! — воскликнул Почтальон. — Нечего, в яме разведывать.
— Оттуда, какое-то чмоканье доносится! — возбуждённо добавил Кащей.
Группа вернулась к проклятому развилку, не позволяющему ходить налево и поневоле, все пошли направо. Пришёл черёд чёрного юмора.
— Сознавайтесь — кто жене звонил! — грозно зарычал Доцент. — Кто ей накапал, что мы налево ходим?
— Так телефоны же не работают! — крикнул Дед, и уже грустно-грустно, делая паузу после каждого слова, добавил. — Они, кажется, сами всё чувствуют.
— Да, — чуть ли не мечтательно подхватил тему Почтальон. — Ворвалась в институт, перебила охрану, переломала все стены и по туннелю прибежала сюда. Пока мы преодолевали входную дверь, заложила несколько тонн динамита и подорвала левый путь.
— А зачем ломать все институтские стены? — не понял Бармалей.
— Потому что проход замурован неизвестно где! — пояснил Почтальон, но тут же частично согласился с доводами, пойдя на уступки. — Ну, хорошо. Всё — не всё, но в цокольном помещении точно, один щебень остался.
— Хватит вам! — приструнил юмористов Кащей. — Лучше слушайте тишину. Бывает, она взрывается, да так, что уши закладывает.
— А хозяин ушей — в штаны накладывает! — смеясь, уточнил ситуацию Пифагор.
— Именно, Пиф, — подтвердил костлявый. — Именно так, и бывает.
— Давайте, действительно, осторожнее, — бульдозер поднял указательный палец вверх. — Сейчас будут пещеры. Кто знает, что за сюрпризы нам уготованы.
Путь, из прямого, постепенно переходил в извилистый, и начал петлять, напоминая дорогу рабочего домой — после получки. Бетон под ногами сменился на каменную тропу, и уже вносил ту упорядоченность, к которой все привыкли, за это время. То и дело спотыкаясь, о попадавшие под башмаки камни, Почтальон, с грустью в голосе, выдохнул:
— Здесь, чувствую, меня ничего хорошего не ждёт, но и дома — тоже!
— А в родной хате то, что не так? — спросил Пифагор, осторожно ступая по неровной тропе. — Уж лучше, чем здесь! Мы вот, тропинку тропим, чтоб её!
— Жене сказал, что на шабашку уехал. Короче — сгинул шабашник, а если бы и не так, то без денег, лучше вообще не появляться.
— Точно! — подтвердил слова друга Сутулый, и тут же поскользнулся на предательском песке, не весть, откуда взявшемся на каменной дороге. — У меня друг такого мнения, что домой можно не заходить. Главное — деньги в форточку закинуть, и иди себе, дальше работай.
Тропа закончилась, и команда вышла на небольшое каменное плато. Увидев знакомую картину, в виде светящихся кристаллов, вмурованных в стены, Кащей обрадовался, громко закричав:
— Фонарики! Опять Новый год, а вы говорили — лето!
Синие, жёлтые, зелёные, красные — казалось, они были повсюду, внося в общую картину атмосферу детского праздника. Два железных моста вели в разные стороны, но и с площадки было видно, что заканчивались они массивными дверями, а тропа продолжала своё движение вниз.
— Всё — привал! — скомандовал Комбат. — Нужно отдохнуть.
Никто возражать не стал, так как все смертельно устали, от пережитых треволнений, и компания разместилась прямо посередине плато. Крон извлёк, из недр рюкзака, свою походную горелку. Маленькую, почти игрушечную — на газу, и на одну кружку. Она ему заменила единоличный эгоистический костерок, заодно, подогрев тушёное мясо. Комбат достал пару бутылок и спросил окружающих:
— Маленький походный холодильник, никто не захватил?
— Термосов из нержавейки найдётся столько, что хоть в пункт приёма вторсырья неси, — ответил Дед, а вот рефрижераторов…
— Дед! — одёрнул его Почтальон, при этом поморщившись. — Юмор не по твоей части. Так что лучше помалкивай, а то некому будет настроение поднимать, которое сейчас необходимо, как никогда.
Сколько они продремали, никто не проверял, но снятая усталость благотворно сказалась на физическом самочувствии товарищей. Настала пора принимать активные действия, по освобождению себя из каменного плена, и каждый был готов к борьбе. Выстроившись на краю обрыва в шеренгу, товарищи молча созерцали железные мосты. Ничего подозрительного они не вызывали, но толпиться и шагать по переправе всем составом — дело рискованное. Это понятно, потому что, невесть, сколько времени простояли, а точнее, провисели рукотворные конструкции, и с учётом здешней обстановки, только одному предстояло идти на разведку. Ржавчина и радиация, способные ослабить металл, за самый короткий промежуток времени, не дремали, совершая из года в год, свою разрушительную работу.
Комбат обвязал себя страховочным фалом и, взявшись за перила, сказал:
— От этой верёвки отличная польза — не надо потом, на дне ущелья, труп искать.
— Почему труп? — не понял Кащей, всего смысла страхования.
— Потому! Если вся эта железная хреновина оборвётся в самом начале, то ещё ничего, а вот если ближе к концу моста, то меня просто размажет по стенке.
— Ну, хоть какая то польза! — развёл руками Крон. — Про надежду я промолчу, на всякий случай.
Не дойдя и до половины моста, Комбат поспешно вернулся, путаясь в спасительном конце, который страховщики не успевали выбирать. Задача охраны, заложенная в функцию капронового шнура, приобрела другой оттенок — он пытался обмотать и задушить своего визави.
— Что случилось? — взволнованно спросил Сутулый, в уме перебирающий варианты будущих действий, зависящих от ответа респондента — бежать на помощь, или куда подальше.
— Счётчик Гейгера неожиданно взбесился! — выпалил Комбат, переводя дыхание. — Молчал-молчал, а потом откликнулся пиковым взрывом, словно с ума сошёл.
Разведчик перевёл дух, и уже спокойнее завершил повествование:
— Там, наверное, и есть этот реактор, или то, что от него осталось.
— Да, — мрачно выдавил Доцент. — В этой дыре нам делать нечего. Это будет приговор, и никакие таблетки не помогут: ни йодистые, ни калийные — никакие.
— Давай, Ком, я попробую в другую щель нырнуть, а то ты весь бледный, как снеговик в рождественскую ночь, — предложил Крон.
Он благополучно прошёл по соседнему мосту и, дойдя до двери, заглянул внутрь. Несколько секунд Крон молча созерцал открывшийся пейзаж, после чего позвал остальных:
— Идите сюда, на это стоит взглянуть! Не бойтесь — мост крепкий!
Поспешно, но осторожно товарищи форсировали инженерное сооружение, и сгрудились в проходе, с изумлением созерцая живописную картину: то ли рукотворного производства, то ли естественного происхождения — огромные кристаллы, из неизвестного материала.
— А вот и знаменитая кристаллическая пещера! — с восторгом произнёс Почтальон. — Значит, не врут таинственные составители карт.
— Эти составители — большие…, - злобно высказал свою точку зрения Бармалей, на произошедшие события. — Я, уже почти не сомневаюсь, что нас сюда специально заманили.
— Что толку от твоих сомнений! — взорвался Пифагор. — Вопрос — зачем? Всё равно здесь никого нет, кроме глюков, да привидений. Охрана, охраняющая сама себя…
— Тогда уж лучше задаться вопросом — кто? — поправил его Крон. — Кому-то, это надо!
Бульдозер подошёл к панели, аккуратно вмонтированную в стену, и долго копался в начинке, пытаясь выудить информацию. Через некоторое время, ему это удалось, и он ввёл в курс дела остальных, рассказав в подробностях предшествующие события, произошедшие на этой базе:
— В той стороне, откуда так поспешно ретировался Комбат, действительно находится реактор. Там же располагается лаборатория по изучению свойств антивещества, и ещё, какая-то ерунда. Тот котлован образовался в результате попытки транспортировки некоторого количества антиматерии в институт, для дальнейших экспериментов. При вывозе, что-то пошло не так, и электромагнитный контейнер обесточился. Результат вы сами видели, а ведь там было совсем немного материала. Куратор проекта подозревал охрану, в излишней подозрительности. Вот такие бутерброды.
— Таких охранников, да на ликёроводочный завод, — смеясь, подвёл итог Кащей. — Сами не пьют и другим не дают.
— Даже рабочих домой не отпускают, — добавил Сутулый.
— Продукцию вывозить не позволяют, — подтвердил Крон. — Полное табу. Если увидят, что транспорт груженный, к воротам направляется, не считаясь с потерями, по машине из гранатомёта — хрясть!
— Судя по данным, под тем самым местом, где произошла реакция аннигиляции, находилось большое скопление «отходов производства», — продолжил Бульдозер. — Основная масса вещества, вступившая в физический процесс с антиматерией, были эти отходы.
— Весёлый тут народ жил, — задумчиво протянул Дед. — Одно радует — мешать не будут. Кстати, они ещё остались? Ничего не сказано?
— Таких данных нет, — ответил Бульдозер. — Нет никакой информации о том, что же, всё-таки, это было. Полный туман, короче…
— Тумана нам только не хватало, — ворчал Почтальон, подходя к краю обрыва, и разглядывая сомнительный спуск. — Да, тропиночка узковата.
— Ерунда — пробьёмся! — отмахнулся Комбат, от назойливого паникёра, который последнее время, всё больше и больше, проявлял недовольство.
Спуск был долгим и утомительным. Угрюмые чёрные стены добавляли мрачных мыслей, хоть никто и не ожидал увидеть здесь белоснежную кафельную плитку, с кремовой оторочкой. Бездна засасывала путников, всё глубже и глубже и казалось, что конца не будет у этого пути.
— Не пойму никак, — нарушил тишину Доцент, шедший сзади и поэтому, могущий позволить себе вертеться по сторонам, и задерживаться, ковыряя пальцем стены. — Камни, как будто оплавленные.